Стася Андриевская - Милаха

Опять эта Боярская.

– А это правда, что ты заставляешь её спать с партнёрами по бизнесу?

Если честно, думала Денис пошлёт меня куда подальше, но он ответил:

– Нет. Я ставлю перед ней задачу и обозначаю сроки, а она работает так, как ей удобно. А условия такие, что если не справится – вылетит из бизнеса на хер. А она не может вылететь. Нельзя ей! Четырёхкомнатная квартира, иномарка, шмотки-золотишко и привычка отдыхать каждое лето на Карибах – всё это требует стабильного заработка. Ради этого она не только ноги раздвинет, но и душу продаст, наверное. Только она на хер никому не нужна, душа её. Ничего в ней ценного не осталось.

– Но на самом-то деле ничего ты не сделаешь, даже если она не справится, так? Сам же говорил, что не можешь от неё избавиться просто так. Думаешь, она этого не понимает?

– Почему же не понимает – очень даже!

– И в чём смысл тогда? Получается, она идёт на это не потому, что боится вылететь? А почему?

Денис аж руками развёл.

– Да если бы я знал, Милах! Я б тогда и не настаивал на вашем общении! А вообще, откуда информация про её методы? Неужели сама рассказала?

– Ну как рассказала… Просто предупредила, что ты мудак и козёл, и что рано или поздно, со мной будет то же, что и с ней.

Он лёг на бок лицом ко мне, подпёр голову рукой.

– Это вы у Зойки на пьянке успели? Продуктивно. Ну а ещё что говорила?

– А тебе мало? Ладно, ещё она сказала, что из бизнеса не уйдёт.

– Та-а-ак… А о своих планах в связи с этим?

– Нет.

– Так надо было подвести к этому, Милах! Такой удачный момент упустила! Мне именно вот это и нужно: мелочи из разговоров, случайные фразы. Особенно, когда попьяни и на эмоциях. – Задумался. – Боярская умная баба, такие многоходовки стряпать умеет… Её в открытую в жизни не подловишь, а вот сидеть из-за неё как на пороховой бочке, это да. Это сколько угодно.

– Не понимаю, за что вы друг друга так ненавидите? У вас же отношения были? Любовь, наверное, все дела…

– Любви нет, секс – да. Если учесть, что мы с ней частенько мотались за бугор, то очень удобно. В принципе, нормальные отношения без обязательств, но между отношениями и возможностью зашибать деньгу, она выбрала деньги. И я тебе об этом уже говорил, так что, всё, хватит!

– Нет, погоди! Что конкретно она сделала? Серьёзно, скажи и я отстану. Совсем отстану, обещаю! Просто закроем тему Боярской и всё!

Денис помолчал, словно сомневаясь, говорить ли.

– У меня есть две внебрачные дочки на содержании, хотя я на самом деле не уверен, что они мои. Но секс с их матерями был, поэтому… Короче, лучше я помогу поднять чужого ребёнка, чем случайно откажусь от своего, это понятно? А Боярская, когда делала аборт, точно знала, что ребёнок мой. Но даже не собиралась говорить мне об этом, случайно узнал, спасибо добрые люди подсказали. И когда я прижал эту тварь к стенке, она сказала, что не могла себе позволить отойти от дел, момент, видишь ли, для этого был неудачный! – Усмехнулся. – А мы как раз с итальянцами по поводу штукатурки завязывались, там уже на первых парах суммы заоблачные крутились, а в перспективе так и вообще… И эта сука убила моего ребёнка, ради того, чтобы остаться в обойме! Если честно, я тогда чуть её саму не убил. Никогда до этого руку на бабу не поднимал, но в тот момент не сдержался. И если бы не Медок, точно шею бы ей свернул. – Помолчал. – Ещё есть вопросы про Боярскую?

– Извини, я же не знала…

Он притянул меня к себе, вздохнул:

– Милаха, Милаха… Ты думаешь, я не рассказываю о себе, потому что мне есть что скрывать, а я, на самом деле, просто не хочу ковырять это всё. Теперь понимаешь?

Я часто закивала. Он помолчал и вдруг шепнул мне в макушку:

– Милаш, всё хотел сказать… с завтрашнего дня я буду жить в другом месте. Постоянно.

Я забилась в его руках, пытаясь поднять голову, но он удержал.

– Чшш… Ты же прекрасно понимаешь, что эта квартира – не моё жильё, правда? У меня есть своя нора, вот туда я и вернусь.

– Зачем? – пискнула я, чувствуя, как дрожит подбородок. – Тебе плохо со мной?

– Плохо? – он невесело рассмеялся. – Мне надо работать, Милаш, а с тобой я уже целый месяц ни хера не делаю, и делать не могу. Послушай, – держал меня крепко, словно боялся, что выскользну из его рук и исчезну, – я буду приезжать, звонить. Летом мы обязательно поедем куда-нибудь вдвоём, на неделю, на две. Хочешь на Мальдивы?

– Нет! Я хочу жить с тобой сейчас, всё время!

Ныла ему в грудь и теперь уже сама пыталась прорасти в него, чтобы не смог отодрать.

– Ну перестань, я никуда не денусь, я здесь, в одном городе с тобой! Мои люди – твои люди, оставлю тебе все контакты и сам буду рядом. Ну перестань! – Встряхнул меня и отодрал-таки от себя. Заглянул в лицо. – Ты точно тогда сказала, я и правда, больной, когда ты рядом. И это действительно уже слишком. Я… – не выдержал, снова прижал к себе. – Я размягчаюсь, когда ты рядом. А мне нельзя, иначе крышка. Понимаешь? Я глупости делаю. Что с ворами теми, что с этой вашей попрошайкой. Я уж не говорю о том, что уехал на Новый год и чуть не просрал целый проект. Ты понимаешь?

Он высасывал меня, растворял в себе, лишал воли и возможности соображать. Он призывал меня мыслить трезво, но здесь и сейчас я просто хныкала в его объятиях и уже чувствовала себя безумно одинокой. Если дальнейшая жизнь будет похожа на ту неделю, когда он жил с семьёй, на тот жуткий режим ожидания разбавленный записочками и немытыми тарелками, осознанием того, что вот, полчаса назад, он был здесь, и воздух в комнате до сих пор хранит его дыхание, но при этом – хрен его знает, когда мы теперь увидимся…

– Денис, я так люблю тебя…

А он обнимал меня и молчал.

– Слушай, ну а почему они просто не разведутся и всё?

Я конечно не Боярская, но после того, месячной давности разговора с Денисом, этот вопрос вдруг стал мешать жить спокойно и мне тоже. И это несмотря на то, что съехать-то он съехал, но всё равно частенько пасся у меня.

Ох, как я это – У МЕНЯ! Ага, конечно. И машина МОЯ, ага… С таким же успехом и Дениса можно было бы назвать своим.

Странная жизнь, фиктивная какая-то. Даже работа в Олимпе и то… Какой из меня нафиг тренер-то? Так, фикция в золотых лосинах.

– Да типун тебе на язык! – фыркнула Ленка и замерла перед огромной лужей, затопившей тротуар. – Капец, хоть резиновые сапоги надевай, блин…

Зима задержалась почти до конца марта, зато весна началась сразу неистово: солнцем, тёплыми ветрами, плюсовой температурой и потопами. А учитывая, что снега в этом году навалило от души – просто конец света какой-то наступил.

– Нет, серьёзно? Если ты говоришь, они даже спят в разных комнатах. В разных же?..

– Я это говорила? – озадаченно глянула на меня Ленка.

– Ну-у-у… А разве нет?

Прыгали как козы с кирпича на кирпич, предусмотрительно закинутых в лужу добрыми людьми, поэтому, в принципе, и нести пургу было удобно – не надо было прятать взгляд и забалтывать ерундой неловкие паузы.

– Тем более, если ты говоришь, что новый любовник у неё. Тогда вообще не понимаю, нафига ей муж? К тому же такой… прибабахнутый?

– Любовник для души и тела, а муж для финансовой стабильности, – усмехнулась Ленка и перебралась, наконец, на другой «берег». – А если честно, то я и сама раньше не понимала в чём прикол. Даже одно время, в средних классах примерно, мечтала, чтобы они развелись, мне казалось, что тогда он перестанет приезжать и заставлять меня делать уроки. – Рассмеялась. – Зашибись причина, да?

– А теперь ты что, передумала?

– Ещё бы! Мне скоро девятнадцать, на алименты можно не рассчитывать. У матери зарплата и у самой, конечно, неплохая, но, блин, даже не рядом от того, что отец даёт, к тому же задерживают часто. А единственное, зачем он ещё приезжает, как я понимаю, – это как раз-таки игры в папашку. Причём, в последнее время особенно рьяно. Кризис среднего возраста, наверное. – Снова рассмеялась.

– Так наоборот, успокоиться должен бы… к старости-то?

…Главное, чем отличалось наше сожительство теперь – это тем, Денис не заморачивался предупреждать меня приедет или нет. Иногда я случайно узнавала от Ленки, что он живёт у них дома. Иногда понятия не имела где он, думала, что в своей «норе»… а потом выяснялось, что он мотался за бугор, например.

В остальном Денис не изменился: дотошно контролировал мою безопасность и верность, требовал думать мозгами и настаивал на том, чтобы я готовилась к поступлению в ВУЗ. Иногда он осчастливливал меня сутками – другими своего тотального присутствия. Тогда мы теряли счёт времени, ходили по квартире голыми, и не осталось уже мест, где бы нас не настиг горячий перепих…

– Да знаешь, – подхватила меня под руку Ленка, увлекая к ряду торговых павильонов из красного кирпича, – я как-то раньше обижалась на отца за то что редко бывает, а когда бывает, то орёт и всё такое… Но чем дальше, тем больше я его понимаю. Будь я мужиком, тоже такой хотела бы стать. Серьёзно! Да и мужа лучше такого как он, только помоложе, само собой. А что – он серьёзный, деловой. Надёжный даже. Ведь если по справедливости-то – он же реально бетонная стена, нам с матерью за ним ни хера ничего не страшно! А посмотри вокруг, сколько алкашей или неудачников, которые от зарплаты до зарплаты лямку тянут?

А я и так смотрела вокруг, правда в буквальном смысле, потому что знала – павильоны возле которых мы шли, строила контора Дениса. И может, это и странно, но мне было приятно здесь находиться.

– …Я теперь мать не понимаю, – продолжала Ленка. – Нет, ну ясное дело, что отношения у них просто шиздец, но, блин, она же и ничего не делает для того, чтобы было иначе! И никогда не делала. Даже наоборот, сколько себя помню, ещё совсем по детству, когда отец в отпуск приезжал, он как-то с душой всегда, что ли… Спокойный такой, внимательный. Помню, на шее катал. А подкидывал так, что, блин, сердце выскакивало от страха! И из настоящего пистолета стрелять давал! А мать всегда с порога орала на него, всегда недовольная была, всё ей не так было, даже, помню, с какого-то хрена грозилась, что видеться со мной не разрешит. Удивительно ли, что, в конце концов, и он забил на неё? Так она бы хоть ценила то, что не развёлся до сих пор! Но нет же, как будто специально терпение испытывает.