– Люд, ну как? Тянет на жениха?

Удивительно, а может наоборот, вовсе не удивительно, но именно в этот момент словно из ниоткуда возник Денис. Сдержанно поздоровался с Боярской и увёл меня от неё.

– Не скучаешь, смотрю?

– Ты же сам просил подружиться с ней?

Он глянул на меня – вроде строго, но взгляд тут же растаял, превратившись из ледышки в липкую патоку:

– Подружиться, это не значит скатиться до её уровня. – Не выдержал, отпустил мой локоть, скользнул рукой на талию, а оттуда – на задницу. Слегка сжал, наклонился к уху: – Ты у меня самая красивая здесь. Просто охрененная! Хоть на сигнализацию тебя ставь, чтоб не угнали, честное слово!

Чё-ё-ёрт, как приятно-то, а! Хотела поймать его губы, но не успела – Денис уже отстранился.

– Каримов просто клеился или что-то конкретное узнать хотел?

– Каримов? А-а-а, Холмик? – я захихикала.

Денис резко дернул меня за руку, разворачивая к себе.

– Чтоб я больше этого не слышал!

И снова пошёл. Я, обалдевшая, засеменила следом.

– А что не так-то? Боярская…

– Боярская как-нибудь за свой язык крупно отхватит, причём не от меня. Кроме того, у неё с Каримовым особые отношения, она его может хоть холмиком, хоть зайчиком, хоть пупсиком называть, и это касается только их. А тебе – нельзя. Ясно?

– Зашибись … – буркнула я. – Мне-то откуда знать все эти подробности? Погоняло и погоняло, что тут такого?

Денис помолчал, потом всё-таки взял меня под руку, сбавил тон:

– Милаш, в этих кругах погоняло это не просто прикольное прозвище, это Статус. Как у индейцев, знаешь, тайное имя, произносить которое позволено лишь избранным. – Остановились возле фуршетного столика. – Ты что пьёшь?

– Ээ… Коньяк. Монтобер какой-то, из Франции. Там, за сценой наливают.

Он присвистнул.

– Ну, за сцену мы точно не пойдём, но вот, смотри, оригинальный армянский Арарат. Ничем не хуже французского. Ты только не напейся, угу? А то – пьяная баба… – вовремя остановился, но я и так знала эту поговорку, – …себе не хозяйка, – сильно сгладив оригинал, всё-таки закончил он и протянул мне бокал. – Боярская, смотрю, по всем гостям тебя протащила? Чего хотела?

– Да прям по всем! Тут всех обойди, попробуй…

– Зачем?

– Ну… Она думала, что я в Олимпе буду работать. Как бы рекламировала.

– Ясно.

– Мне кажется, или ты недоволен, что я с ней общалась? Тогда, что она вообще тут делает? Ты не предупреждал, что она будет.

– Ну, я мог только догадываться. Не я же её приглашал.

– А кто?

– Зойка, кто ещё? Собственно, она же нас с Боярской и познакомила в своё время.

– Зашибись, у вас тут Санта-Барбара…

– Перестань! Всё уже сто раз обсудили! Ну Мила-а-аш… Иди сюда.

Притянул меня к себе и демонстративно, так чтобы видели все любопытствующие, поцеловал. Его губы и дыхание пахли коньяком и были тёплыми и вкусными. Я, пожалуй, могла бы весь вечер целоваться с ним, забравшись куда-нибудь в уголочек, но Денис оторвался, потёрся кончиком носа об мой:

– Ну всё, считай, официальное уведомление. К концу вечера только ленивый не будет знать.

Но, видимо, до конца вечера было ещё долго, поэтому, когда прозвучало приглашение садиться за длинный нарядный стол, произошёл казус. Гости рассаживались по фиг знает откуда узнанным ими номеркам, и нам с Денисом, судя по всему, достался 14 и 15. И вот когда он отодвигал стулья, нему обратилась соседка по месту, ухоженная тётенька лет сорока:

– Ой, Денис, а ты можешь наоборот – сам туда, а рядом со мной Ольгу посадить? Сто лет её не видела, так хочется поболтать!

Немая пауза… и Денис усмехнулся:

– Не могу, Наташ, извини.

И посадил рядом с ней меня. Она, мягко говоря, удивилась. Долго косилась в мою сторону, вежливо улыбалась, пытаясь, видимо понять, кто я такая и с какой это стати, заняла святое место Боярской рядом с Денисом.

Спустя некоторое время она осмелела, начала заговаривать со мной на нейтральные темы, а когда лёд осторожности между нами наконец треснул, невзначай уточнила:

– А ты дочка Дениса, да? – и, не дожидаясь ответа, понимающе кивнула: – Ну наконец-то вывел в люди, а то уж слухи пошли что и нет у него никой семьи. А у меня сын, он в МГИМО учится, на третьем курсе. – Помолчала, словно ожидая, что я рассыплюсь в восхищениях, но я была слегка офигемши, поэтому просто заторможено кивнула. Наталья разочарованно поджала губы. – Ну… А ты где учишься?

Ситуацию спас ведущий мероприятия – он в очередной раз дал кому-то слово… И снова один за другим пошли долгие умные тосты, хвалебные оды Зойке и её мужу. Кстати, мужем-то оказался тот шумный хохотун, что припас для Боярской элитную выпивку. Я смотрела на него теперь другими глазами, гадая, насколько же он крут и чем занимается? И если честно, случайно поймала себя на мысли, что для шикарной Зойки он староват и страшноват…


Была лёгкая живая музыка в этом зале и дискотека с цветомузыкой в соседнем. Обстановка постепенно теряла официоз, гости произвольно меняли места, пересаживаясь по интересам. Суетились, поддерживая опрятность стола, официанты.

Дениса ещё несколько раз спрашивали об Ольге, так, словно само собою предполагалось, что они здесь вместе – как пара. Меня ещё раз пытались вывести на разговор о бизнес-династии Машкова, намекая на то, что я ему дочка…

После длинного перерыва, ведущий снова усадил всех за стол, и тут уж слово взяла сама Зойка. Рассказывала, как счастлива видеть всех нас, что случайных людей в этом зале нет, и каждый гость ей особенно дорог. И так ловко подвела вдруг к теме вечных ценностей, духовности и вклада в будущие поколения… Я поражалась, разглядывая лица гостей: словно не они, эти слегка потерявшие первоначальный лоск мужчины и женщины, только что ржали над похабными анекдотами и свободно изъяснялись матом. Теперь же лица их были елейно серьёзными, на каждое слово Зойки они отвечали согласными сдержанными кивками. А когда Зоя, сделав очередной смысловой кульбит, подвела свою речь к «Грандиозному, знаковому событию для нашего города, а возможно и всей страны» – строительству храма на месте бывшего парка Мира, я охренела, вот честно! Глянула на Дениса – а он спокоен и собран. Зоя тут же представила его как крупного мецената, и перспективного предпринимателя, который точно выведет бизнес в городе на столичный уровень.

– Прошу, как говорится, любить и жаловать! – торжественно воскликнула она в заключение.

…И Денис для меня словно исчез.

Теперь каждую свободную минутку к нему кто-то подходил. Рукопожатия, обмены визитками. Долгие разговоры, словно чёрная дыра засасывающие в себя всё больше и больше интересующихся. Им даже организовали отдельный столик, тот, что до этого был фуршетным, подставив к нему стулья и сервировав его выпивкой и закуской.

Всё, что я теперь могла – смотреть на Дениса издалека. И я смотрела и любовалась. Мне нравилось то, что он был центральной фигурой этого кружка. Его манера держаться: цепкий взгляд на собеседника, вдумчиво сведённые брови, поджатые губы… и, вдруг – лёгкий, располагающий к себе смех… Господи, ну как можно не любить его?!

Но при этом, чем дальше, тем больше я тревожилась. Они пили. Много пили. Казалось, постоянно пили! Толкали тост за тостом, словно в этом был какой-то особый смысл их беседы. И хотя пока ещё Денис выглядел достойно… Но надолго ли?

К тому же, мне было чертовски скучно! Я даже сходила в соседний зал на дискотеку, где случайно нарвалась на медляк с каким-то серьёзного вида дядькой, и еле дожив до окончания танца, вся облапанная и зашёптанная пошлыми комплиментами, вылетела оттуда, как с пожара.

Официальная часть празднества, похоже, окончилась. Многие гости прощались с хозяевами и уезжали, для остальных же начинался угар. Сильно пьяные люди, их истинные лица, неожиданное поведение… В одной из кабинок женского туалета кто-то громко трахался, и, при этом, остальные дамы мыли руки, красили губы, а кто-то даже ждал пока занятая кабинка освободится. Всё так просто, естественно. И ведь «безнравственной молодёжи»-то среди них не было!

Вернулась в зал, прошлась туда-сюда мимо компании Дениса… Но он был слишком увлечён разговорами. А не забыл ли он про меня вообще?

В какой-то момент ко мне снова подрулила Боярская. Она, как и большинство гостей, была изрядно пьяна. Волосы уже распущены, слегка осыпалась под глаза тушь, пуговки на строгой блузе расстегнулись больше чем надо бы, демонстрируя худосочные сиськи в красивучем кружевном лифчике… А может и не сами расстегнулись, ведь Боярская с большой охотой отплясывала там, на дискотеке, и вовсе даже не сопротивлялась, если партнёр слегка зажимал её в уголке. Да, да, я сама видела.

– Ты опять кислая? – сходу завела она старую песню. – Та-а-ак, а где наш Монтобер? – Покачиваясь, обернулась назад. – А, вон… Пошли!

Настойчиво подтащила меня к общему столу, прямо в блюдо с нарезкой слила из чьего-то бокала остатки выпивки и, от души плеснув туда «Арарата», сунула мне. Тут же налила и себе. Я взяла – это было разумнее, чем спорить.

– Давай, знаешь… За нас! Чтобы всё-всё-всё, – «всё» слилось в захлёбывающийся пьяный шёпот, сопровождаемый широким, охватывающим всю залу жестом руки, – что б всё было как мы, – ткнула пальцем себе в грудь и постаралась навести на меня фокус… Мотнула головой. – И ты! – ткнула теперь пальцем в меня, – Нет! Давай, чтобы МЫ – ты и я – были а-а-ахуенно счастливыми! М? Давай?

Потом были ещё какие-то тосты, в желудке снова приятно потеплело, градус настроения пополз вверх… Боярская без умолку болтала, и хотя я не понимала и половины из сказанного – так мне всё равно было гораздо веселее, чем одной.

– О, смотри… напилась! – ехидно хихикнула Боярская, указывая на женщину, которую буквально на руках уносили с дискотеки. – Кошмар… – Мотнула головой. – Нахер надо? Да? Пьяная баба – пизде не хозяйка, запомни! Давай, за нас!

Снова чокнулись, снова выпили. И она, вдруг, сорвалась с места и куда-то помчалась. Оказалось к Зойке: та стояла в небольшом кругу гостей у дальней стены. Там же был и этот, как его… Холмик, короче. Как только Ольга подошла, его ладонь опустилась чётко на её задницу, медленно огладила… и пальцы побежали вверх по позвоночнику, закопались под волосы на затылке, и снова вниз – оглаживать задницу. Удивительно, но это не выглядело вульгарно. Он словно небрежно ласкал запрыгнувшую к нему на колени кошку – искусствовед, чего уж там. Человек культурный. А Ольга как будто не замечала происходящего. Да и остальные собеседники тоже.