В общем, и та, и другая были возбуждены, веселы, счастливы, наперебой делились планами предстоящих мероприятий да хвастались купленными нарядами. И без устали повторяли, что зря Катька разводится, в первую очередь надо любить себя и того, кто тебе в этом помогает.

«Эх, такого мужика, дура, теряешь!» — по очереди вздыхали они.

А теперь и Алиса пыталась ее вразумить.

— …Нормального мужика! Жизни ты не знаешь, вот что! Предали ее, видите ли! Но ведь не бросили? Да такие, как твой Виталик, — мечта доброй половины одиноких баб!

— Вот пусть и забирают, — буркнула Катя. — Плакать не буду. Отплакала уже. И давай закончим этот разговор.

— Нет, не закончим, — настаивала на своем Селезнева. — И если уж ты такая принципиальная, то я прямо сейчас поеду к нему в магазин.

— Зачем?

— Набью морду этой соплячке.

— Не получится: он ее уже уволил.

— Уволил?! И ты все равно хочешь разводиться? Ну, дорогая, теперь уж я тебя точно не понимаю! Ведь не исключен был второй вариант: он мог уйти!

— Скатертью дорога.

— Катя, опомнись! Пойми, рано или поздно твоя гордыня столкнется с массой жизненных проблем! Ты захочешь все переиграть, но будет поздно.

— Алиса, обещаю тебе, что ничего не захочу переигрывать, — насыпав кофе в турку, Катя залила его кипятком и устало добавила: — И вообще, мне в душ пора. Позвони в другой раз, если будет о чем поговорить. Кроме Виталика.

— Подожди, не спеши… Ладно, не будем больше касаться твоей семейной жизни. Лучше скажи, зачем Генка приезжал? — сменила тему Алиса.

— А ты откуда знаешь?

— Слухами земля полнится. Вас в Москве видели. Говорят, тебе хорошую работу предложили, и Вессенберг приложил к этому руку.

— И откуда такие новости? — удивилась Катя.

— Говорю же тебе, слухи. Ты бы появилась сегодня вечером в клубе, развеяла сомнения. Там сегодня большая компания собирается, наши будут: Танька, Артем, Макс. Вера Лобкова из Москвы приехала.

— Теперь понятно, от кого слухи, — усмехнулась Катя.

Приглашение в один из ночных клубов и сообщение о встрече там однокурсников она получила по электронной почте еще вчера. От той же Веры, которая в студенческие годы была первой сплетницей на курсе. Сейчас бери выше: успешно трудилась в скандально известной желтой газете! По странному совпадению в банкетном зале именно этого клуба намечался корпоратив сотрудников «Интермедсервиса». И Проскурина решила сразу, что туда не пойдет.

— Ну да… Лобкова на хвосте привезла. Короче, мы тебя ждем!

— Нет, Алиса. Спасибо за приглашение, но я никуда не поеду. Настроения нет.

— Так поднимем! Брось дурное, не замыкайся в себе, ни к чему хорошему это не приведет. Мы тебя в любом случае будем ждать. Все, пока! У нас тут собрание по итогам года! Вечером увидимся!

Положив телефонную трубку на кухонный столик, Катя перелила кофе в чашку, вдохнула его аромат и в ожидании, пока немного остынет, присела на стул.

«Серо, холодно, никуда не хочется выходить, — подумала она, отрешенно глядя в окно. — Может, и в самом деле я не права?.. Вот и Алиска туда же: надо любить себя. А что значит „любить себя“?» — задалась она вопросом.

Вот, к примеру, как поступила бы Ленка, если бы узнала, что у мужа есть любовница? Ушла от него? Никогда! Потому что понимает: без материальной поддержки Игоря любить себя ей будет ох как сложно! Она бы «выжала» из этой ситуации все полезное, до капельки, но никогда не отказалась бы от Игоря. Потому что «любить себя» для нее значит материальный комфорт.

Если же взять Людмилу, так та не только никуда не ушла бы, но и сделала бы все возможное, чтобы пресечь подобную связь! Потому что для нее «любить себя» значит безраздельно обладать тем или кем, кого она считает своей собственностью.

Так что, по идее, и Игорь, и Павел могли бы время от времени спокойно похаживать налево: от них все равно никто бы не отказался. Впрочем, и то, и другое в принципе невозможно: Колесников больше всего на свете боится потерять жену, ну, а у Полевого давно выработался иммунитет на женщин. Иначе в его окружении не выживешь: чуть больше внимания одной — остальные тут же начнут плести интриги. Зачем экспериментировать и тратить силы на кого-то еще? Достаточно одной ревнивой жены!

Не зря говорят, что изменяют те, у кого, казалось бы, нет к тому никаких предпосылок. Внешне все красиво, пушисто… А заглянешь внутрь такой семьи — мама дорогая!

Взять историю Жоржсанд. Вышла замуж по великой любви, жили с мужем душа в душу, желали детей, мучились, страдали. И вот, когда мечта практически свершилась, походами к подруге он разрушил все, и Жоржсанд выставила его за дверь. Поговоривают, он до сих пор ее любит, а она его игнорирует. Для нее «любить себя» значит прежде всего себя уважать.

«Что значит „любить себя“ для меня? Простила бы Виталика — смотришь, суетилась бы в преддверии праздника, собиралась бы на лыжи, жила в надежде на очередное ЭКО… А так… одна. Совсем одна. Ни семьи, ни мужа, ни любовника… — усмехнулась она. — Поплакать, что ли? А ведь для меня „любить себя“ означает любить себя в любви, — пронзило ее. — Короче, все ясно, надо влюбиться. В того же Ладышева, к примеру. Если еще не влюбилась…. И зачем только передала конверт с деньгами через Зиночку? Некрасиво получилось: человек о машине позаботился, а я понапридумывала невесть чего… И зачем полезла в чужой монастырь со своим уставом? Ну, не принято у него пить кофе в постели — и все тут! А мне в другом месте, видите ли, гордость не позволяет! Принцесса выискалась! Мало того, что хлопнула дверью, так еще и дурацкую записку написала. Припомнила, что когда-то был хирургом. И ведь уколола в самое больное место!»

После общения с Ниной Георгиевной Катя поняла, как она не права. В последние дни только и думала, как тяжело было Вадиму отказаться от профессии, расстаться с мечтой, начать жизнь сначала. А она так безжалостно, без анестезии… Идиотка!

Но, увы, исправить уже ничего нельзя. Разве только извиниться. Но как? Позвонить? И что можно объяснить по телефону? Встретиться якобы случайно? Но где? Она понятия не имела о его планах, разве что Зиночка разболтала о корпоративе в ночном клубе, на который обещала позвать и ее. Увы, не позвала. Видно, шеф не позволил. И правильно сделал.

«Воспользоваться приглашением Верки? Вдруг получится увидеться и поговорить?.. А вдруг он посчитает, что я появилась там только ради того, чтобы встать в очередь из жаждущих его нимфеток?.. Нет, никуда я не пойду… Ох уж эта гордость! Толку от нее никакого, одни беды!»

Промучившись весь день — идти или не идти — к вечеру Катя поняла: надо идти, иначе сама себя изведет. Будь что будет!

…Пробившись сквозь плотную толпу желающих зайти в заветные двери, Катя показала презентованную Алиской клубную карту и гордо прошествовала мимо особо жесткого в предновогодние праздники фейс-контроля. Влившись в людской водоворот, где его потоки смешивались, сталкивались, расходились, а то и разбегались в разные стороны, она сдала одежду в гардероб, нашла укромный уголок и решила для начала осмотреться. В общем и в целом здесь в этот вечер было все как всегда, если не считать непременных новогодних атрибутов — обилия мишуры, елочек, гирлянд и длинноногих Снегурочек.

Неожиданно взгляд ее наткнулся на… Анастасию Сергеевну Кошкину. Любезничая с мужчиной восточной внешности, который был как минимум на двадцать лет ее старше, она томно улыбалась, жеманничала, активно жестикулировала и как бы ненароком выставляла напоказ длиннющие ногти с кричаще-ярким покрытием. Картину дополняло обтягивающее полноватые бедра ультракороткое платье с глубоким декольте, из которого буквально вываливалась грудь.

«А недолго плакала старушка! — усмехнулась Катя, задержав на ней оценивающий взгляд. — Губы накачала, ногти и волосы нарастила, а вот корни забыла прокрасить. Да и ноги кривоваты… И что в ней Виталик нашел? Ладно, пусть себе живет, жизнь сама решит, когда отольются кошке мышкины слезки!» — мстительно прищурилась она и тут же заметила Стрельникову.

Одетая по последней моде — сапоги-ботфорты на высоченных каблуках, украшенные стразами, юбка-бедровка, маечка от Дольче Габбана, подчеркивающая талию и девичью грудь, — Олечка нетерпеливо поглядывала в сторону банкетного зала. Внезапно она встрепенулась, расталкивая народ, ломанулась вперед и… Увы, опоздала: к ее великому сожалению, вышедшего из двери Ладышева перехватила высокая брюнетка. Катя ее сразу узнала: та девушка, которую видела в машине у «Юбилейного». Скорее всего, это и есть Кира.

Настроение моментально упало: конечно же, в сравнении с этими двумя молодыми красотками она проигрывает. И не только в возрасте… Вообще, зря она мучается угрызениями совести, не нужны Вадиму Сергеевичу ее извинения. Он живет сам по себе, по своим правилам, и ни ей, ни кому-то другому не дано их понять.

«А Олечка молодец! И как стремительно движется к поставленной цели! Узнала же как-то, что он будет именно в банкетном зале!» — невесело усмехнулась Катя и, спрятавшись за чужие спины, продолжила наблюдение.

Стрельникова, явно не рассчитывавшая нарваться на соперницу, поначалу растерялась, опешила. Но лишь на пару секунд. Еще через мгновение она нахально протиснулась между ней и Ладышевым и бойко что-то защебетала. Тут уж пришел черед растеряться брюнетке. Окинув Стрельникову сверху вниз презрительным, испепеляющим взглядом, она недовольно повела плечами, сказала что-то Вадиму и направилась в сторону туалета.

Судя по выражению его лица, он был не больно рад «случайной» встрече как с одной, так и с другой.

Катя заметалась: хотелось и за Ольгой с Вадимом понаблюдать, и за Кирой. Решив, что первое всегда успеется и словоохотливая Стрельникова сама все выложит, она направилась в сторону туалета. Тем более что данное заведение не мешало навестить и самой. Покинув кабинку почти одновременно с интересовавшей ее персоной, стараясь не привлекать внимания, она встала вполоборота, чтобы не было видно отражения в зеркалах, и открыла кран с водой.