Александр Вольф - Мгла

— Не надо делать вид, словно Чарли вам очень понравился, — сказала она и отвела глаза.

— Просто я люблю собак. В детстве у меня тоже была собака, немецкая овчарка.

Чарли сделал к нему несколько шагов и вдруг побежал в сторону, дернув поводок. Она едва успела переступить через лужу. Чарли рвался все дальше. Зудин пошел за ними.

— Здесь сыро, ты запачкаешь кроссовки.

— Мы уже на «ты»?

— В «ты» нет ничего неуважительного.

— А я считаю неприличным говорить «ты» человеку, с которым только что познакомился… — она осеклась.

— Наоборот. Неуместны церемонии, мы ведь не на балу. Кстати, меня зовут Роман.

— Ольга, — сказала она, выдержав паузу.

Чарли прогуливал их по скверу, бегая от дерева к дереву. Они шли то по дорожкам, то по газону, перешагивая лужи и кучи тающего снега. Голые ветви тянулись над их головами, стучали друг о друга, тоскуя по юной листве.

— Оль, в вашей семье выгуливать собаку твоя обязанность? — спросил он.

— Когда как, родители тоже гуляют.

— Почему бивер?

— Родители подарили.

— Понятно. Баловень семьи.

— Не баловень, а член семьи. А ваша немецкая овчарка еще живет с вами?

— Не «ваша», а «твоя», мы же договорились. Рекса давно нет. Мне его подарила мать, когда от нас ушел отец. Он стал моим другом. Настоящим. Когда я был подростком, матери со мной было непросто. Где я только не пропадал, шарился по подвалам. А Рекс помогал матери искать меня. И всегда находил.

— Почему вы… Почему ты не заведешь другую собаку? Рекса никто не заменит?

— Не в том дело. Просто у меня нет времени, — и добавил с улыбкой, — как у некоторых. Домашнее животное — это ответственность, тем более собака.

— Просто ты не хочешь брать на себя эту ответственность.

— У меня и так ее хватает. Серьезная работа, коллектив сорок человек.

— А кем ты работаешь?

— У меня свой бизнес.

Она скользнула взглядом по его куртке, обуви.

— Не похоже? — он с улыбкой распахнул полы куртки.

— Почему же, только замша сейчас не в моде.

— Плевать на моду. А замша мне нравится, она мягкая и не блестит как обычная кожа. Бриони, хорошая вещь за хорошие деньги.

— Можно нескромный вопрос?

— Можно.

— Какой у тебя бизнес?

В ее глазах сверкнули искорки любопытства. Он улыбнулся.

— Если наше знакомство продлится, ты узнаешь.

— Извини, — на ее щеках проступил румянец.

— Извиняться не стоит. Мой бизнес — не секрет. Просто не хочется говорить о работе в первый день знакомства. Есть более приятные вещи.

— Покатать девушку на спортивной машине и пригласить в гости?

Он засмеялся.

— Я бы не назвал свою машину спортивной.

— Мерседес представительского класса, — язвила она.

— Увидишь, придет время.

Она взглядывала на него, но украдкой, чтобы не выдать интерес.

— Какие это — более интересные вещи?

— Можно сходить в Центр фотографии, там часто бывают интересные выставки. Или на концерт. Каждый вечер в каком-нибудь клубе кто-нибудь выступает. На самом деле много интересной музыки, которой не услышишь ни по радио, ни по телевизору. Вообще, в Москве не уметь интересно провести время — да это просто невозможно!

— Все это хорошо, но у меня нет свободного времени.

— Работаешь и учишься?

— Учусь в двух институтах.

— Зачем тебе столько?

— Я люблю учиться. Мне это интересно.

— И кем ты будешь?

— Еще не знаю. Первый иняз, второй — менеджмент и маркетинг.

— Скучища!

— А мне так не кажется. — Она дернула за поводок. — Чарли, домой!

Он не заметил, как они сделали круг и вернулись к подъезду. Они остановились, повернувшись друг к другу. Она стояла, согнув ногу в колене, и следила глазами за Чарли, который что-то вынюхивал на земле. Ее профиль был прекрасен: красивый изгиб шеи, темные брови, словно крылья приготовившейся взлететь птицы, застыли над опущенными ресницами. Она подняла красивую немного смуглую руку и поправила упавший на лоб локон. Она почувствовала его взгляд и ее щека зарделась.

— Оль, дай мне свой телефон, — попросил он.

— Зачем? Все равно я не готова встречаться, — сказала она, не поворачивая головы.

— Когда-нибудь у тебя появится свободное время.

— Не знаю. Скоро сессия, у меня их будет две.

— А потом будет лето.

Она вздохнула. Движение молодой груди выдало ее. Хотелось не только учиться, хотелось и лета.

— Я не буду навязчивым.

Она подняла на него глаза, и он утонул в их матовой глубине, внутри у него ёкнуло. Она не сразу отвела глаза, еще раз вздохнула и тихо продиктовала номер. Она сделала это, как будто стыдясь, словно показала кусочек своего тела.

— Ну, я пошла, — сказала она.

— Спасибо за номер, — он убрал телефон, — знакомство оказалось очень приятным.

— Чарли, идем. — И, уже уходя, попрощалась, — до свидания.

— До встречи, Ольга, — улыбнулся он.

2

Вечером того же дня он поехал к матери. Впереди были выходные. Она уже переехала на летний сезон на дачу. У них был небольшой дом в коттеджном поселке Загорские Дали.

Застоявшийся в пробке Рейндж Ровер летел над сырым полотном шоссе, поблескивая вороной металлической шкурой.

Зудин смотрел на дорогу и думал об Ольге. У него было много женщин, самых разных, но похожей на нее не было. Он даже не мог решить, был ли у нее мужчина. Вот в такой бы разбудить страсть, влюбить в себя, томить желанием.

Он проехал Дмитров и свернул на бетонку. Тьма уже легла на холмы. Редкие машины пробивали ее длинными огнями, но тьма тут же затягивала бреши.

Запиликал телефон.

— Привет! — сказал в трубке знакомый голос.

— Привет, привет, Ирина Александровна!

— Когда ты, наконец, перестанешь называть меня по отчеству!

— Сама знаешь, когда.

— Что я знаю?

— Когда мы будем под одеялкой, — сказал он игриво.

Ирина Александровна засмеялась.

— Занят?

— Еду к маме.

— Понятно. Выходные будешь у мамы.

— Есть предложения?

— Мои уехали. Вернутся в воскресенье. — Ирина Александровна томно вздохнула.

— Как заманчиво…

— Да, я желаю заманить тебя, — она снова засмеялась. — Сможешь?

— Дай подумать. Так, так, так… Давай, я позвоню тебе завтра до обеда. Скорей всего, мы увидимся.

— Я буду ждать, — она снова вздохнула.

— Я тоже, — он отключил телефон.

Пошел мелкий дождь. Дворники, словно ладонью, смахивали со стекла сетку капель. Рейндж Ровер бесшумно и стремительно глотал подъем за подъемом. В салоне плескалась ритмичная музыка. Положив руку на руль, Зудин смотрел на дорогу. Ему было покойно и хорошо. Преодолев очередной подъем, машина понеслась вниз. Впереди тускло горели фонари придорожного кафе.

Когда кафе осталось позади, в свете фар мелькнул человек. Зудин успел лишь заметить его силуэт и отчаянный жест рукой, в которой он держал канистру. Он нажал на тормоз, прежде чем понял, зачем это делает. Он никогда не останавливался. Его раздражали люди, неспособные самостоятельно решить такие ничтожные проблемы как мелкий ремонт в дороге или вызов эвакуатора. А в этот раз он почему-то остановился.

Он сдал назад и опустил стекло. Из темноты проступили очертания съехавших на обочину Жигулей. Тусклый свет фонаря обрисовал мокрое лицо и взъерошенные волосы.

— Помоги, земляк. Бензин кончился.

Голос у мужика дрожал, то ли от отчаяния, то ли от того, что он изрядно продрог. Зудин поморщился.

— Два часа здесь торчу. Выручи, брат, — звучало даже не просьбой, а мольбой.

— Шланг есть? — спросил Зудин.

— Нет.

— А как бензин слить? У меня тоже нет.

— Может, до заправки докинешь?

— Это почти до Посада ехать, — Зудин пожалел, что остановился. — Потом обратно. Тебе вообще далеко ехать-то?

— Я местный, из Хомяково.

— А почему такси не вызовешь?

Мужик пожал плечами.

— Номеров не знаю, — помолчал виновато. — Да и денег нет.

Зудин выругался. Мужик устал стоять возле двери, согнувшись, и, чтобы немного опереться, нерешительно положил руку на стекло. Зудину страшно не хотелось катать этого незнакомого мужика до заправки, слушать заискивающую болтовню.

— Не знаю я, что с тобой делать, — сказал он.

Мужик засопел.

— Тебе ствол не нужен, а? — сказал он тихо.

— Чего?

— Ствол. Настоящий.

Первой мыслью было послать его и нажать на газ. Но Зудин не сделал этого.

— По дешевке.

Зудин заглушил двигатель и вылез из машины. Почему-то он был уверен, что ему ничего не угрожает. Выпал случай завладеть оружием — вещью опасной и незаконной, но которая возможно очень пригодится. Может она всю жизнь не понадобится, а может, понадобится один раз, но так, что без нее никуда.

Было тихо. Слабый шум дождя убаюкивал слух. Тьма покрыла все кисейной пеленой. Вдали тускло светили фонари кафе. Послышался гул приближающейся машины. Из-за бугра появились два столба света, полоснули по черноте, опустились к земле и выхватили из темноты съехавшие на обочину Жигули и мокрое, выскобленное заботой лицо мужика.

Когда машина проехала, Зудин приблизился к нему.

— Что за ствол?

— ПМ и обойма к нему.

— У тебя он откуда?

— Брат мент из Чечни привез. Брат помер, а мне такая штука без надобности. Погоди-ка.

Мужик открыл багажник Жигулей, порылся в нем и достал сверток.

— Вот, — развернул тряпку и сунул Зудину.