Александр Вольф - Мгла

— Прогнись!

Она поняла, что должна запрокинуть голову. Плавным движением он вернул ее в стойку. Снова пошли покачивания. Она почувствовала его. Движением вниз он заставил ее присесть.

— Прямую ногу в сторону!

Юбка не позволяла расставить ноги. Он взял ее за нижний край и приподнял, она вытянула в сторону напряженную ногу. Он поднял ее. Привлек к себе. Оттолкнул. Привлек. Оттолкнул. Заставил качать бедрами. Дернул на себя.

— Бедро на меня!

— Как это?

— Ты никогда на мужчину не запрыгивала?

Она сконфуженно покрутила головой, совсем как маленькая девочка, но поняла, что нужно делать. Она сама задрала юбку и закинула на него правую ногу. Он положил ладонь ей на бедро, провел вверх и сжал ягодицу. Отпустил. Потянул вниз, заставив присесть. Ее голова оказалась рядом с пряжкой его брючного ремня. Повернул лицом к себе. И снова поднял. И дотронулся губами до ее горячих губ. Ее словно окатило волной.

И она утонула. Но он поднял ее, опрокинул навзничь и взял под коленом. Его лицо двигалось вдоль ее тела от живота до груди. И вновь рывком поднял вверх. Подхватил на руки и завертел вихрем. Когда он поставил ее на пол, она пылала от волнения, от своей смелости, и от того, что все получилось.

Когда он привез ее домой, и они остановились возле двери, она сама прильнула к нему. Он опешил. Она поцеловала его в губы, положив руки ему на грудь и прижавшись к нему. Поцеловала не в засос, но чувственно, вкусными, мечтающими о смелых поцелуях губами. Посмотрела в глаза и, не успел он обнять ее, как оттолкнулась от него и скрылась за дверью.

9

Зудин пригласил Настю пойти с ним на день рождения к его однокласснику Игорю Гроссману. Была пятница. Она надела короткое облегающее платье насыщенного малинового цвета, скорее даже красного с оттенком малинового.

— Ну как? — она поправила волосы и покрутилась перед ним, показывая себя со всех сторон. — Мой любимый цвет.

— По-моему великолепно.

Она была ослепительна. Красные бретельки мягко облекали ее молодые плечи поверх бретелек лифчика. Она смотрела на него, словно с обложки журнала, словно картина в пшеничной раме, пышные локоны золотистой стружкой закрывали ее румяное лицо. Она накинула пеструю вязаную кофту и надела белые кеды.

Когда они приехали и вошли в лифт, она сказала:

— Я почему-то волнуюсь. Скажи мне, что все будет хорошо.

— Ромашка, все будет хорошо. Это обычный день рождения.

Дверь открыла девушка — невысокая шатенка с красивым славянским лицом. На ней было короткое черное платье.

— Здравствуйте! Проходите.

Зудин отметил, что она посмотрела на Настю как-то странно. Обычно, женщинам приходится делать усилие, чтобы скрыть раздражение, когда они видят женщину, которой явно проигрывают. А эта девушка, только встретилась с Настей глазами, сразу прошлась взглядом по ее фигуре. На ее лице было восхищение. На Зудина она взглянула мельком.

Появился молодой невысокий мужчина в пиджаке, водолазке и джинсах.

— Вот виновник торжества! — сказал Зудин. — Познакомься Ромашка, это Игорь.

— Как? Ромашка?

— Да.

— Серьезно?

— Абсолютно.

— Это имя?

— Да. Я окрестил ее.

— В таком случае, прекрасно. А это Яна.

— Яна превосходно справляется с обязанностями хозяйки.

— Ты с Ромашкой — так и называть? — пройдешь, поздороваешься с гостями, а потом мы с тобой выпьем. Надеюсь, ты не за рулем?

— На твой день рождения я всегда прихожу пешком, — улыбнулся Зудин.

У Игоря была совершенно заурядная внешность, он был неказист и с брюшком. Он старался держаться серьезно, сдержанно, но было заметно, что это напускное. Глаза у него были добрые и немного грустные.

Он жил в роскошной трехкомнатной квартире в сталинском доме на Ленинградском проспекте. Зудин взял Настю за руку и повел по комнатам. Он улыбался, мужчинам крепко пожимал руки, тех, кого знал, похлопывал по плечу, делая вид, что рад встрече. Женщин встречал восхищенным взглядом и говорил какой-нибудь комплимент. Все также отвечали любезностью, а на Настю смотрели, не скрывая восторга.

Народу было человек двадцать. Обойдя всех, они стали возле окна, и Зудин вкратце рассказал про тех, кого знал.

— Этот Игорь Гроссман — мой одноклассник. Писатель. Не читал, что он пишет, но слышал, что дерьмо. Любит разыгрывать непризнанного гения. Хочет, чтобы все считали его интеллектуальной элитой. Хотя на самом деле хороший парень. Мы видимся только на его день рождения — раз в году. На свой я его не зову уж лет десять, а он мне каждый год регулярно шлет приглашение.

— Почему ты его не приглашаешь?

— Потому что просто не интересуюсь им. Он хороший, добрый, ко мне со всей душой, но мне он скучен. И скучна компания снобов, которую он собирает. — Зудин повернулся к ней и, взяв ее за руку, продолжал, вдыхая аромат ее пшеничных волос. — Толстый лысый господин с высокой брюнеткой — Олег и Инга, — он не последний человек в Газпроме. Игорь говорит, что она колдунья. Он таскает ее везде, чтобы она приносила удачу.

— Мне показалось, они не женаты.

— Ты права. Маленький весельчак со вздернутым носом — управляющий подпольного казино. Тот, у которого волосы хвостом — Михаил, с серьезной дамой — тоже наш одноклассник, держит компьютерный магазин. Хороший парень.

— Они женаты.

— Да. Ты только на это обращаешь внимание?

— Для девушки это интересно.

— Виталик, вертлявый такой, с гладким как у бабы лицом, не знаю, кто он по жизни, но похож на педика. Темноволосый мужик с бородкой испанкой, с худенькой брюнеткой, Артур — издатель Игоря.

— Они тоже женаты.

— Может быть. Все. Остальных я не знаю. Вообще, терпеть не могу такие мероприятия. Надо улыбаться, выслушивать идиотские комплименты, принимать участие в бессмысленных разговорах и притворяться, что рад видеть их мерзкие рожи.

— Тогда зачем мы приехали?

— Думал, тебя это развлечет.

— Яну ты тоже видишь первый раз?

— Да. Игорь не женат, каждый день рождения отмечает с новой подружкой.

Пригласили за стол. Гостей обслуживали два нанятых официанта в форменных рубашках. Начались тосты, поздравления, подарки. Зудин и Настя сидели между Михаилом и незнакомым мужиком со сломанным носом. К счастью, он оказался не очень разговорчивым, все его внимание было направлено на спиртное.

Игорь и Яна сидели за Михаилом и его женой. Яна установила над Настей опеку; предлагала ей блюда, напоминала Зудину, чтобы он наполнял ее бокал, просто улыбалась ей. Ее забота была приятной.

Под каждый тост Игорю вручали подарок. Он поднимался, притворялся смущенным, хотя на самом деле плавился от удовольствия, благодарил и делал кивок туловищем, словно хотел поклониться. Олег и Инга подарили ему ручку Эрих Краузе с золотым пером. Олег пожелал, чтобы он написал этой ручкой что-то великое.

— Русского Гари Потера! — сказала Инга.

Зудин еле сдержался.

— Единственное, что гениально, — прошептал он, повернувшись к Насте.

Она округлила свои прекрасные глаза, стараясь понять, что он имел в виду. Зудин почувствовал, что немного переоценил ее уровень, и вспомнил Ольгу.

Пришел черед им произносить тост и вручать подарок. Подвыпивший Гроссман поощрял к выступлению дружеской благосклонностью во взгляде. Зудину хотелось по старой школьной привычке отвесить ему леща, но вместо этого он поднялся и, держа в руках завернутый в блестящую обертку подарок, сказал:

— Помнишь, Игорек, как ты с визгом улепетывал от меня на переменах, спасаясь от пинков?

Гроссман растерялся от такого начала, но продолжал улыбаться.

— Если б я мог тогда знать, каким человеком ты станешь лет так всего через пятнадцать, как много ты добьешься, — продолжал Зудин, обводя взглядом притихших гостей, — клянусь, я бы старался заслужить твою дружбу другим способом. И сейчас я хочу излить на тебя целое ведро благодарности за то, что, несмотря на свой звездный статус, ты не помнишь зла, и каждый год приглашаешь меня на день рождения. Поверь, я это очень ценю. Желаю тебе здоровья, счастья и новых творческих успехов, — он чокнулся с ним и потянулся рюмкой к другим гостям.

У всех отлегло, все загалдели, девушки захлопали в ладоши. Зудин выпил, вылез из-за стола и подошел к Гроссману.

— Надеюсь, мой скромный подарок поможет тебе вернуться в то время, когда радостей у нас было куда больше, чем горестей.

Озадаченный Гроссман поднялся и двумя руками взял сверток, напоминавший по форме коробку конфет. Он повертел ее, помял пальцами, стараясь на ощупь определить, что там такое.

— Разверни, — сказал Зудин.

Гроссман неуклюже пытался поддеть обертку в местах изгибов. Зудин помог ему и надорвал край. Гроссман взглянул на него, словно чтобы получить одобрение, и развернул оберточную бумагу. Он вытащил из нее большущий том в тесненном переплете. Он раскрыл его и увидел, что это альбом с их детскими фотографиями, увеличенными и обработанными. Он перевернул несколько листов.

— Спасибо Рома, — пробормотал он и захлопал глазами.

Он был удивлен и растроган. Они обнялись, Зудин сгреб его, похлопал по спине. Все были под впечатлением.

— Ты молодец! — сказала Настя, когда он вернулся на свое место. Она была в восторге. — Остальные подарки просто на отвяжись.

Михаил и Гроссман листали альбом. Яна сидела рядом, положив руку на плечо Гроссману, смотрела то в альбом, то на Настю.

Народ пошел курить.

— Ты куришь? — спросила Яна Настю.

— Вообще нет, но сейчас я хотела бы выкурить сигаретку.

— Не люблю, когда от девушки прет табаком, — сказал Зудин.