Он не дал мне возможности ни на то, ни на другое. Снова прижался ко мне и стал целовать. Начал со щек и буквально тут же переместился к губам. Поначалу нежно, едва уловимо… потом как-то внезапно его рука прокралась под мою майку и оказалась на моей груди, а я вздрогнула.

— Тсс… — тихо шепнул он мне прямо в рот. Раскрыл мои губы шире, отыскал язык.

Я почувствовала спазм, тянущий, бегущий от лопаток до бедра, забывая в очередной раз вдохнуть. Задыхаясь от нахлынувших ощущений, от накопившегося возбуждения, отстранилась, освобождая рот, и с шумом вдохнула воздух — одним носом недостаточно. Гордей воспользовался этим перерывом, спустился ниже, нырнул с головой под кофту, поцеловал живот.

Вынырнул, рывком стянул с себя футболку, следом избавил меня от кофты и майки. Навис надо мной — осмотрел. Я инстинктивно прижала руку к груди, прикрыла, он её сдвинул в сторону и наклонился, касаясь губами соска. Мои руки сами легли на его голову, а лопатки выгнулись, прижимая меня к нему теснее.

«Ты, не — ты», — сказала себе. Взбудораженная, фикция, обман. А может именно сейчас настоящая? В первый раз я хотела этого секса, не потому что надо — отношений между взрослыми без секса не бывает, он необходимость, и, вообще, рекомендован для здоровья — просто потому что хотела. По-настоящему.

Гордей, стараясь не отвлекаться, протянул руку к тумбочке, я услышала шуршание. Презерватив, догадалась. «Защищённый секс страшит меньше», — подумала я. Ведь правда?

А с Гордеем он почему-то вообще не пугал. Страхи смешались, попрятались, не высовываясь.

Глава 12


Гордей


Алёна положила передо мной папку с договорами, забрала пустую чашку.

— Кофе ещё хотите?

— Спасибо, Алёна, нет, — отказался, не отрываясь от монитора. Секретарь не уходила, выжидала, когда соизволю действительно обратить на неё внимание. Я повернулся к ней: — Что-то ещё?

— Милана Игоревна звонила, грозила меня уволить.

— А ты что же, поверила? — улыбнулся ей.

— Нет, конечно, — фыркнула Алёна и добавила: — Но предупреждаю: вы уже вернулись из своей командировки. Кто-то из общих знакомых донес ей, что видели вас в городе. В общем, она в курсе, что вы на своем рабочем месте, буквально недавно вошли, если что.

— Я тебя обожаю, — чмокнул я воздух. Алёна довольно ухмыльнулась, развернулась на каблуках и двинула к себе, а я решил её побаловать и крикнул: — Сегодня рабочий день до шестнадцати!

— Шик! — обрадовалась она и вышла.

Значит, Милана Игоревна и до приемной добралась, раз уж я игнорирую мобильник. Придётся с ней встретиться. Черт, как не вовремя! У меня осталось лишь два вечера, кто его знает, может эта настырная Аська и вправду не продлит мне номер. С неё сбудется.

«А оно тебе надо?» — задался вопросом. Выходит, надо. Но если получится вытаскивать её хоть иногда из этой «крепости», то в принципе нет. Только получится ли? Вечером я ей сбежать не дал, так и уснула под боком, на рассвете проснулся попить — смылась уже. Место в постели рядом простыло давно. Утром похоже гасилась от меня, на территории не Аси не наблюдалось, под гневным взглядом армянина, постучал к ней — не открыла. Небось, казнит себя в содеянном. Как бабы любят заморачиваться и усложнять! Ася как раз из такой категории. Да большинство таких.

Вот кого такая ерунда не парит — ну, трахнулись и трахнулись, бывает — так это Милку. Её занимают другие вещи. Ей главное мозг не выноси, она его сама кому хочешь вынесет, и всё о-кей. Только между легкостью и распутством такая тонкая грань…

Я глянул на часы — минут двадцать и сваливаю. Как раз успею подписать договора и ответить на пару писем. Милке перезвонил незамедлительно, пока она по второму кругу Алёну атаковать не начала, договорились через сорок минут заеду.


Воспользовался своим ключом, прошел, связку бросил на комод, рядом с флаконом духов. Здесь и оставлю. Милка встретила, как обычно, голой. Раньше мне это нравилось, а потом наскучило. Приелось. Встал в дверях комнаты, бросил ей «привет» и направился в кухню сделать кофе, от неё не дождешься, но тут же вернулся, решив не хозяйничать теперь.

Позу она не поменяла, одна рука по-прежнему заведена за голову — тут я её раскусил давно, грудь смотрится выигрышнее — ноги скрещены, носочки вытянуты, так длиннее. Для меня не хуже, чем для «Инстаграм» старается. А я гаденыш, выходит. Милка выставила руки, изобразила в воздухе будто тянет меня к себе за галстук и позвала:

— Беги скорей к своей жопочке, я соскучилась.

Я никуда не побежал, прошел, опустился в кресло и задумался. Ехал сюда, прокручивал, казалось, закрою вопрос на раз — показалось. Что-то скребло. Самые долгие отношения как никак. Вопрос расставания с Милкой никогда ребром не стоял, но был неизбежен, по крайней мере, для меня. Время пришло.

Мила присела, резво поменяв позицию, и тревожно уставилась.

— Мне показалось или ты меня избегаешь?

Смягчить хотел, издалека начать, а потом подумал — на хера? Что от этого изменится, если факт останется фактом.

— Не показалось, Мил, так и есть, — ответил я и спокойно добавил: «Давай расстанемся». И скривился, услышав вслух. Звучит по-дурацки, как будто предложение, над которым ещё есть время подумать, а не решенная мною истина. — В том плане, что не на время, не отдохнуть друг от друга… Навсегда, Мил.

— Так… — воинственно протянула она, складывая на груди руки, некрасиво смяв обе сиськи. «Это она опрометчиво», — с усмешкой подумал я. — Кто она?

— Никто, — пожал я плечами и удивился: — Разве непременно должна быть какая-то «она»?

— Вот только не надо мне вкручивать…

— Я не хочу занимать твоё время, Мила, — перебил я. — Не хочу, чтобы ты теряла его напрасно, тратила на меня часть своей жизни. Наши отношения тупиковы, они ни к чему не приведут. Мы классно повеселились, но не более… Извини.

И развел руками, словно предлагаю постичь глубину моего сожаления. Милка, закусив губу, смотрела куда-то в пол. Одна её ноздря слегка подрагивала, но выглядела вполне спокойной для подобного рода новостей. Вот и славненько. Я подумал надо что-то добавить, подбодрить и брякнул:

— Ты славная девчонка, уверен никаких проблем…

— Славная!? — взбесилась она. Соскочила, дернула с пуфа тонкий халатик, накинула на себя и, прежде чем запахнуть его, прикрикнула: — Глаза разуй, да я отпадная!

— Уфф… — просвистел я, вскинул руки — сдаюсь и хмыкнул: — Тем более переживать не о чем. — Поднялся, повернул на выход и осторожно добавил: — Я ключи на комоде оставил.

В спину, аккурат между лопаток, мне прилетел тюбик с лосьоном. Ощутимо. Заслуженно. Тюбик шмякнулся об пол, отскочил в сторону. Поднял, определил на комод — всё туда — и вышел. Но до того, как покинуть квартиру успел узнать, что я не Казак — Козлина.

Может она права, может я чего-то о себе не знаю. Вон и Аська какого-то черта сбежала.

Не скажу, что звонок от матушки стал неожиданностью, удалился от дома, теперь уже бывшей, буквально на километр. Мне надлежало срочно предстать пред материнские очи, в противном случае, её госпитализируют в полуобморочном состоянии. Я избавился от сигареты, отключился, резко развернулся и покатил к отчему дому.

Соня поджидала меня в саду, зуб даю от хозяйки пряталась. Похоже, Марина Николаевна изводит. Помощница бросила свою глупую затею — ощипывать цветы и подскочила ко мне.

— Чего натворил-то? — В ладони зажаты пожухшие бутоны, взгляд наполнен беспокойства.

— Господи, Соня, ну, чего я могу натворить, — скривился я, выражая тем отношение к припадкам маман, приветственно чмокнул её и подмигнул: — Идём. Чай мне свой фирменный организуешь?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Сонин чай уважало не только наше семейство, но и всё, хотя бы раз гостившее в нашем доме, человечество. Не знаю, что она туда добавляла, помимо чабреца, но вкус получался отменным. Расколоть её никогда не выходило, Соня непременно отвечала: «Должна же у меня быть хоть одна загадка!» Я в отместку называл её ведьмой, а чай приворотным зельем. Та довольно подхихикивала и подливала мне ещё.

Маму застали в гостиной — мерила комнату шагами и теребила пальцы, прокручивая массивные кольца. Почему-то в вечернем платье.

— Гордей! — всплеснула она руками. — Может ты объяснишь мне что происходит?!

Я подхватил её кисти и развел ей руки в сторону, вальсируя на месте:

— Ты чертовски красива в этом платье!

Сбить её настрой удалось лишь на мгновение. Она чуть склонила голову набок, кокетливо закатила глаза и слегка подернулась румянцем. Потому как, и большинство «советских» женщин не умела принимать комплименты, хотя очень старалась приноровиться и не уступать «светским». Уже через пару секунд на лице появилось недовольство, она высвободила руки и театрально ахнула:

— Ты что, расстался с Миланой?

— Ма, что за паника? Люди иногда расстаются, это совершенно нормально. Узами брака мы не связаны, так что ничего криминального в этом событии я не вижу.

— И напрасно, — не унималась она. — Милана самая подходящая для тебя партия. Красива, воспитана, из приличной семьи… Сколько можно рыться, в самом деле! — она плюхнулась на диван, прижала ко лбу запястье, как героиня третьесортной пьесы, и воззвала в потолок: — Господи, кто-нибудь объяснит ему, как важно иметь в наше время опору в виде крепкой семьи.

— Мам, ты переигрываешь, — спокойно заметил я и занял кресло у столика. Как раз вовремя, Соня внесла чай.

— Переигрываю? — возмутилась она. — Вот так, значит, ты общаешься с родной матерью? Видел бы тебя сейчас папа! Ах, если бы папа был жив, — вздохнула и пригрозила: — Ты бы уже не только семью, ты бы уже и детишек завел. Двое.