Они подошли к противоположной стене. Там, во всю ее ширь, красовалась изумительная фреска.

— Вы помните эту работу? — спросил кардинал.

— Нет, падре. Тогда здесь все было замазано глиной, — ответил Себастьяно.

— Помнишь, после свадьбы мы приезжали сюда, чтобы Джакомо Жакерио написал наш портрет? — оживилась Клаудиа.

— Ну же, Себастьяно, — поддержал Паскино, — вспоминай…

— Помню, — воскликнул Себастьяно. — Он предложил изобразить нас на фреске, в какой-то аллегории, и делал эскизы…

— Вот она, эта фреска. «Рыцарь и рыцарские добродетели в образе прекрасной дамы». А теперь взгляните на лица. Узнаете?

— Конечно, — засмеялась Клаудиа. — Рыцарь — мой Себастьяно.

— А дама — моя Клаудиа. Не может быть сомнений, — улыбнулся Себастьяно.

— Да, дети мои, Жакерио постарался, — вздохнул кардинал. — Теперь ваши образы будут жить вечно. Это правильно. Красивые лица должны радовать людей и через сотни лет. И да будут счастливы те, кто способен любить так, как любите вы. И да хранит всех их Господь! Амен.