– Моя мать? – Кайла почувствовала, что у нее начинает кружиться голова. – Моя мать?!

Крэкстон усмотрел в этом ее состоянии шанс для себя. Он бросился прямо на нее. Кайла отшатнулась назад так быстро, как только могла, и полоснула его своим кинжалом, когда он уже был на расстоянии ближе, чем вытянутая рука. Он зарычал от боли и ярости, а она увернулась от него в сторону, повинуясь чистому инстинкту и пользуясь своей молодостью и ловкостью, которую приобрела за время долгих странствий.

Она умудрилась нанести ему довольно глубокую рану в плечо, и он, ослепленный болью, бросился на нее, надеясь достать своим ножом. Но Кайла оказалась в этот момент совсем близко от края. Она снова увернулась, а он, вложив в свой яростный порыв все силы, налетел на стену. Он был довольно высоким и крупным мужчиной, и сила инерции его движения оказалась слишком велика. Оказавшись как раз против бойницы, достаточно широкой, чтобы сквозь нее мог пролезть человек, он перегнулся через край и рухнул бы вниз, если бы не зацепился в последний момент за стену.

Когда Кайла обернулась на его отчаянный вопль, то увидела, что ее преследователя уже нет на площадке, но из-за края стены показалась сначала одна рука, потом другая.

Она замерла, дрожа от страха и возбуждения, когда услышала его голос:

– Леди Кайла!

Она подошла к нему, все еще сжимая в руке кинжал.

Крэкстон висел, держась обеими руками за нижний край стены. Кайла видела его ноги, болтающиеся в воздухе. А далеко внизу под ним высились зубцы прибрежных скал, о которые разбивались яростные волны.

– Это были вы, правда? – Она наклонилась вперед, чтобы видеть его лицо. – Это вы убили мою мать?

– Нет! – крикнул Крэкстон, все еще пытаясь улыбаться ей.

– Да! – Кайла уже почти не сомневалась. – Это были вы!

– Это произошло случайно! – Одна его рука, та самая, в которую она воткнула свой кинжал, все время соскальзывала, но он, сжав зубы, продолжал отчаянно цепляться ею за камни, несмотря на боль. – Я не хотел этого!

Она молчала, только еще крепче сжала рукоятку кинжала. Крэкстон заговорил быстрее, глотая окончания слов, Кайла не все понимала:

– Она пришла к Элизабет в тот день, пришла, чтобы отнять ее у меня. Элизабет всегда была слабая, она слушалась Элейн, делала все, как та ей говорила. Она бы оставила меня, глупая тварь, даже зная, что я все равно приду за ней. И она вытащила записку из тайника и отдала ее Элейн, черт ее… «для гарантии», как она сказала. В конце концов, я получил ее, я сумел стащить ее у Глошира, а эта идиотка отдала ее своей подруге!

– Моей матери, – тихо сказала Кайла.

– Я должен… получить ее назад, – Крэкстон продолжал сквозь стиснутые зубы. – Отдайте ее мне, и я пощажу вас.

Кайла чуть дальше перегнулась через стену, внимательно разглядывая человека, висящего над пропастью. Между ним и смертью остались какие-то несколько дюймов стены.

– Эта записка, – Кайла заговорила спокойным, почти ласковым тоном. – Скажите мне, что это такое? Что в ней говорилось?

Крэкстон не отвечал, повернув голову сначала направо, потом налево, он изучал способы выбраться отсюда. Путь для него был отрезан. Только Кайла оставалась его единственной надеждой на спасение. Слабой надеждой.

– Это ведь была долговая расписка, правда? – продолжала Кайла, удивленная сама своей догадке. – Вы должны были крупную сумму денег лорду Глоширу, не так ли?

По лицу Крэкстона бежали струйки пота. Кончики пальцев стали почти пурпурными от напряжения. Он их почти уже не чувствовал. Кровь от раны заливала грудь. Он слабел с каждой минутой.

– Да, да, деньги. Я должен был отдать ему все, что имел, можешь ты это понять? Все! И даже больше, гораздо больше! Больше, чем я когда-нибудь мог заплатить! – Крэкстон смотрел вверх на нее с отчаянием и ужасом. – Он собирался идти к королю, он собирался сказать обо всем Генри! Для меня тогда все было бы кончено!

– И вы убили за это мою мать. За клочок пергамента!

– Ты не понимаешь! Она хотела все погубить! У нее была расписка, она имела власть над Элизабет! Без этой бумаги Глошир не смог бы доказать, что я ему что-то должен. Король не слишком его любил, мог бы и не поверить. Но Элейн могла погубить меня. Она сказала, что сама отнесет расписку Генри!

Раненая рука окончательно сорвалась со стены и повисла как плеть. Крэкстон взвыл от страха.

– Как вы это сделали? – спросила Кайла.

– Кровь Христова, миледи, помогите мне выбраться! Я сейчас упаду!

– Сначала скажите, как вы это сделали.

– Я… толкнул ее! Это был несчастный случай, клянусь! Я оттолкнул ее от Элизабет, но она упала и ударилась головой. И это убило ее. Мы должны были что-то сделать. Элизабет была в истерике, она не видела выхода. А я видел. Убить Глошира, подложить его в постель к Элейн. Так просто! Так гениально! Элизабет сделала все, как я велел ей. Она снова была моей. Она должна была повиноваться мне, иначе… Все вышло просто замечательно, если бы не эта чертова расписка.

– Нет, не все. Вы заставили всех поверить в виновность моего отца. Но вы так и не получили расписку.

– Элейн не сказала, где она. Она дразнила меня, говорила, что мне никогда ее не найти.

Ветер задул снова, охладив лицо Кайлы, очистив ее взгляд от затягивающей красной пелены.

– Так вы думаете, что ваша расписка у меня?

– Она должна быть у тебя! Я знаю это! Твой отец отнес бы ее королю, если бы смог найти. А кроме него, ты единственная, кому Элейн доверяла как самой себе! Так говорила мне Элизабет.

Острая боль пронзила сердце Кайлы при воспоминании о ее матери, о том, как она любила ее. Она сжала зубы, чтобы побороть эту боль, и заговорила холодно, глядя на висящего над пропастью человека, на это олицетворение зла и себялюбия.

– И Элизабет вы тоже убили?

– Нет! Только не ее! Элизабет сама лишила себя жизни, я не имею к этому никакого отношения.

– Никакого? Разумеется, если не считать того, что вы заставили ее принять участие в убийстве своей близкой подруги, чтобы спасти вас? Этого мало, по-вашему?

Его пальцы медленно соскальзывали со стены, один за другим.

– Миледи! – взмолился он. – Помогите!

Откуда-то снизу до них долетел звук, принесенный ветром. Это был женский смех, неземной, эти странные нереальные звуки складывались в слова…

Иди к нам…

Глаза Крэкстона расширились от ужаса.

– Это они, – хрипло пробормотал он. – Вы их слышите?

Кайла вдруг почувствовала легкую тошноту, мир стал вращаться вокруг нее, и она прислонилась к стене, закрыв руками глаза.

– Леди Кайла, вы должны помочь мне! – закричал Крэкстон.

Она хотела это сделать. Против всех разумных доводов она собиралась спасти убийцу своей матери просто потому, что не могла иначе, она не могла сама стать убийцей. Вот только она сейчас подождет, пока мир перестанет кружиться вокруг нее, и тогда она…

Ты теперь наш…

Смех зазвучал громче, призрачный и безжалостный, в этом нельзя было ошибиться. Дыхание Крэкстона прервалось. Кайла уже наклонилась вперед, чтобы схватить барона за руку, не дать ему упасть…

Но кто-то сзади остановил ее, перехватив ее руку. И в следующее мгновение Крэкстон сорвался вниз, стремительно рухнув под призрачный смех русалок.

Это Марла развернула ее лицом к себе, это Марла крепко держала ее, не позволяя приблизиться к краю.

– Все кончено, – сказала она спокойно и твердо. – Все хорошо. Ты в безопасности.

Тошнота и головокружение прошли в одно мгновение. Кайла чуть отшатнулась, широко раскрыв глаза.

– Я собирала травы здесь неподалеку. Я увидела, как ты забралась на крышу, и бросилась к башне со всех ног, – сказала Марла, отвечая на ее невысказанный вопрос. – Потом я увидела мужчину, который преследовал тебя. У него в руке был нож. Когда я поднималась, он уже висел. Я слышала все, что он сказал.

– Это был он.

Кайла почувствовала, как гудит в голове, как ее начинает трясти нервная дрожь.

– Это он убил мою мать.

– Я знаю, – тихо отвечала Марла. – И он заслужил такую смерть.

– Эти голоса…

– Что?

– Ты не слышала их? Женские голоса, смех?

Марла некоторое время внимательно смотрела на нее, затем покачала головой.

– Нет. Но я не сомневаюсь, что ты их слышала.

Туман в голове Кайлы внезапно развеялся. Она отошла от Марлы, сконфуженно отвернулась.

– Там внизу смотритель, – сказала она. – Он ранен. Мы должны помочь ему.

– Твой муж уже нашел его, – сказала Марла. – Я видела, как только что его люди унесли кого-то с берега.

– Роланд? Роланд здесь?!

Но она уже услышала, как он звал ее по имени. В его голосе звучали страх и отчаяние. Кайла подбежала к дверце люка.

– Я здесь, я здесь! – закричала она, нагнувшись к отверстию.

Марла стояла возле нее, когда Роланд вырвался из темноты башни на крышу, словно ядро, пущенное из катапульты: неистовый мужчина с безумным взглядом. Он огляделся, жмурясь от яркого света после темноты, и, заметив Кайлу, бросился к ней, в три огромных прыжка преодолев расстояние между ними.

– Мой бог, – выдохнул он прямо ей в волосы, прижимая ее к себе дрожащими руками. – Ты жива.

Она приникла к нему, прижалась всем телом, уже не чувствуя ни слабости в ногах, ни нервной дрожи.

– Ты жива, – повторил он более ровным голосом, крепче сжимая ее в объятиях.

Марла пробормотала что-то насчет раненого внизу и направилась к выходу, решив оставить их наедине.