В окно был виден всего лишь двор, ничего интересного. Роланд видел его множество раз. Когда бы он ни останавливался в Лондоне, ему всегда отводили покои в этом крыле, с видом на двор. Слишком часто там, внизу, происходили вещи, которые Роланду совершенно не хотелось видеть, и он не без оснований подозревал, что Генри, зная об этом, распорядился об этом лично. Это было как раз в духе короля.

Роланд захлопнул дверь за собой и закрыл на щеколду.

Кайла выглядела сейчас неожиданно одинокой и потерянной, трогательная фигурка, обреченно стоящая посреди полупустой комнаты. Она подобрала волосы и перекинула их на грудь. Роланду открылась ее спина – напряженная, прямая.

– Очень впечатляюще, – сказала Кайла, обращаясь к окну своим чуть хрипловатым голосом.

Роланд так и не понял, говорит ли она о комнате, о виде из окна или скорее о том представлении, которое он только что устроил.

Кайла оглянулась на него.

– Те комнаты чуть ближе к звездам и далеко не так хорошо пахнут, как эти. – Она грациозным жестом показала на свежий тростник на полу.

– Я прошу у вас прощения… – начал Роланд, желая лишь утешить ее, смягчить ее боль.

– Но за что же? – прервала она его. – Вам совершенно нет необходимости извиняться. Вы всего лишь сделали то, что должны были сделать.

– Это так. – Он подошел к ней, раздумывая, что именно она хотела этим сказать, затем добавил взволнованно: – Жена.

Она опустила голову, обхватив себя руками за плечи. На ее лбу появилась складочка, которую он уже не раз у нее видел и которая означала тревогу.

– Этого не может… – ее голос прервался.

– Но это так. – Роланд стоял перед ней в чуть воинственной позе, готовый отстаивать их неожиданный союз с пылкостью, удивившей его самого. – Ты дала слово, Кайла. Поклялась мне в верности. Это честный брак.

Она хотела возразить, он видел, что она готова спорить с ним, но по какой-то причине не произнесла ни слова и только внимательно оглядела комнату, словно ответ для решения ее проблемы крылся где-то здесь, на ковре или за сундуком.

Он решил укрепить свое преимущество.

– Ты не можешь забрать назад свое слово, Кайла. Это было утверждение, отнюдь не вопрос.

– Разумеется, нет!

Она опустила руки, и в ее глазах полыхнул огонь.

– Великолепно. В таком случае, мы сейчас поужинаем и ляжем спать. Завтра будет тяжелый день.

Не дав ей возможности ответить, Роланд взял ее под руку и препроводил ее до двери в смежную спальню. Кайла покорно шла с ним, легко и осторожно наступая на покрытый соломой пол. Она двигалась с той самой кошачьей грацией, которая привлекла внимание Роланда еще в гостинице, когда он наблюдал за вором, восхищаясь его ловкостью. Однако когда они дошли до ее комнаты, он пропустил ее вперед, а сам отступил на шаг.

– Почему бы вам не воспользоваться случаем и не умыться с дороги, пока я закажу еду. Там должна быть приготовлена теплая вода.

Роланд улыбнулся ей, нежно и значительно, заглушив беспокойный колокольчик, звенящий внутри ее, и закрыл тяжелую дубовую дверь, разделяющую комнаты.

Он оказался прав. Кайла обнаружила за ширмой у очага отполированный медный таз с водой на железной подставке. От воды шел пар, маня окунуться в теплую воду, расслабиться, смыть грязь дорог.

Это была его спальня. Конечно, не такая огромная, как у Генри, но зато гораздо уютнее, менее претенциозная и, по всему, не такая жаркая.

Сундук для одежды, несколько деревянных, обтянутых кожей кресел вокруг стола, разрисованная деревянная ширма в углу и, разумеется, мраморный пол.

Одна кровать, достаточно большая для одного человека, даже такого огромного, как Роланд, но вот устроиться с удобством на ней вдвоем было бы непростой задачей.

Кайла поспешно отвернулась от кровати и принялась искать другое место для отдыха. Может быть, кресло? Но ей совсем не хотелось просидеть всю ночь.

Ну что ж, она возьмет одеяла и устроится на полу. Но, возможно, Роланд захочет… спать вместе с ней на кровати. Ведь он теперь ее муж, вдруг с неожиданной ясностью поняла Кайла. Ну конечно, он захочет спать с ней в одной постели!

Так что же он натворил, этот обманщик! Связал себя навеки с нелюбимой женщиной! Как это благородно с его стороны, совсем непохоже на то, что она могла ожидать от ищейки короля!

Горячая вода манила к себе, обещая отдых и блаженство. Кайла постаралась сосредоточиться только на этом, отбросив все остальные тревожные мысли. Ощущение было просто удивительным, когда Кайла опустила в горячую воду руки, вымыла лицо, ощутив, как тепло проникает через кожу щек и рук, позволяя расслабить сжатые мышцы.

Она подтащила тяжелую деревянную ширму поближе к камину, затем быстро освободилась от башмаков и от убожества, именуемого по странному недоразумению платьем. Пол под ногами показался ей ледяным, она бросила платье и встала на него, чтобы хоть как-то защититься от холода. Затем она скрутила волосы в тугой жгут и заколола их наверху.

Возле таза Кайла обнаружила губку, самую настоящую морскую губку. «Все для любимых гостей!» – подумала она с иронией, тем не менее с огромным удовольствием воспользовалась ей, чтобы оттереть грязь и дым, въевшиеся в нее за долгие дни их пути. Она терла себя до тех пор, пока ее кожа не загорелась и не засияла свежестью и чистотой.

Кайла встала на колени перед камином. Она полностью согрелась и чувствовала себя на удивление уютно. Она протянула к огню руки, ловя тепло и наблюдая, сощурившись, как язычки пламени танцуют между ее пальцами.

В это момент дверь в соседнюю комнату открылась.

Кайла поспешно встала, надеясь, что ширма в достаточной степени закрывает ее от взгляда вошедшего.

– Кайла, только что…

Роланд замолчал сразу, как только увидел ширму и едва высовывающуюся над ширмой макушку. Кайла, сильно нервничая, наблюдала за ним в щель между двух панелей.

Ее платье, порванное и грязное, валялось на полу у нее под ногами.

– Я… э… – Роланд несколько растерялся. В руках он держал сверток, что-то вроде мешка для одежды, но, казалось, совершенно забыл о нем. Кайла увидела, что он улыбается сначала только одними уголками губ, но вот улыбка достигла и его глаз, которые сразу засветились живой морской синевой, и она почувствовала, как внутри ее что-то медленно оттаивает в ответ.

– Да, милорд? – спросила она, стараясь, чтобы голос ее звучал ровно.

Роланд, все еще улыбаясь, покачал головой, словно удивляясь чему-то, и перевел взгляд на сверток в руках.

– Это только что принесли для вас. Чья-то служанка. Она сказала: от леди Корби, кажется.

– Вот как? От леди Элизабет? – Кайла безуспешно пыталась пристроиться так, чтобы смотреть в щелку обоими глазами. – А что это такое?

– Не знаю. Наверное, одежда. Во всяком случае, выглядит, как одежда. – Его глаза сверкнули еще ярче. – Почему бы вам не выйти из-за ширмы и не взглянуть самой?

– Нет, благодарю вас. Вы можете оставить это на стуле. Если вас не затруднит.

Она чувствовала, как загорелись щеки, все тело окатило внутренним жаром, оказавшимся горячее пламени очага. Она быстро нагнулась и потрясла головой. Волосы развернулись и рассыпались по плечам, закрывая ее, словно плащом. И хотя она знала, что он ее не видит – это было просто невозможно, – она готова была поклясться, что он проследил за этим ее движением, как если бы деревянная ширма была прозрачной, как стекло.

– На стул, милорд, – повторила она, молясь про себя, чтобы он послушался и оставил ее наконец одну, смущенную и растерянную.

Несколько мгновений он стоял, не двигаясь, устремив взгляд на сверток, который держал в руках, и словно спорил о чем-то с самим собой. Затем поклонился ей, причем с самым дерзким и нечестивым видом, осторожно положил сверток на стул рядом с ширмой.

– Ужин готов, миледи. Пожалуйста, присоединяйтесь ко мне, как только будете готовы.

– Конечно, – ответила она, чувствуя себя совершенно нелепо.

Роланд осторожно закрыл за собой дверь.

Кайла от облегчения как-то сразу осела, чуть прислонившись к деревянной ширме, затем все же взяла себя в руки и осмелилась выйти из-за ширмы. Взяв сверток, который оказался довольно тяжелым, она потащила его обратно к огню. В колеблющемся свете пламени она рассмотрела, что это действительно был плотный мешок для одежды, перевязанный атласной лентой. Когда она распустила узел, то обнаружила внутри платье и белье из прекрасной ткани, богато украшенные кружевами и лентами. Все такое знакомое и в то же время давно забытое. Ведь что-то подобное Кайла носила в той, прежней, счастливой жизни много месяцев назад.

Леди Элизабет по своей доброте обратила внимание на проблему Кайлы и сразу же постаралась помочь ей. В небольшой записке, вложенной внутрь, говорилось о том, что леди Элизабет надеется на то, что Кайла простит ее за бесцеремонность. Просто она понимает, насколько затруднительно для леди такое путешествие, при долгом отсутствии удобств и прочих необходимых мелочей. Поэтому она надеется, что леди Кайла примет без обиды эту одежду на самое первое время, пока не найдет что-то более для себя подходящее.

Записка была подписана: «Ваш искренний друг Элизабет де Корби».

Ну что ж, теперь Генри может быть доволен. Кайла проскользнула через дверь, соединяющую комнаты, так тихо, что Роланд почти ничего не заметил, пока не услышал какой-то легкий шорох – или то было просто движение воздуха? – позади себя, доставивший ему вдруг странное и довольно острое наслаждение. Это было знакомое ощущение – то самое, которое только она могла вызвать в нем. Когда он повернулся к ней, то все еще сохранял спокойствие, но в ту же минуту, как увидел ее, слова приветствия, пустые, ничего не значащие, замерли у него на устах.