К слову именно у этих групп мое второе Я, а не первое должно взять интервью после выступления. Сегодня мне звонил довольный Петр Глинка, который похвалил мой перевод стрелок на него и попросил продолжать в том же духе. То есть мое раздвоение личности прогрессирует дальше и воссоединение Жмурко и Гроховской в одну меня откладывается. В общем, это не плохо, два журналиста — две зарплаты, и пусть только попробуют не оплатить. Но если и дальше так пойдет, то мы с коллективом в отсутствие Жаба вскоре будем праздновать его день рождения, и успехи на журналистском поприще, поздравлять в связи со свадьбой, рождением детей, 23 февраля и днем журналиста и поминки по нему делать. А впрочем, можно изначально устроить Жабу темную, оплакать его бессмертную душу и похоронить.

Но пока этого не произошло, продолжаю играть верную подругу несуществующего Александра. Заказав апельсиновый сок, заняла место у перил на втором этаже клуба. Справа от меня располагаются столики и кабинки, слева лестница на первый этаж и туалеты, словом, заняла стратегически важную точку для наблюдений и, облокотившись о перила с удовольствием, смотрю на танцующую толпу.

Вечер пройдет прекрасно, это я себе повторила в 72-й раз и улыбнулась. Лишь одно настораживает, я еще не придумала, как отвадить Стаса из гримерок, чтобы без раскрытия тайны вселенского масштаба взять интервью. Внизу в центре танцпола расположена круглая платформа в диаметре не менее 5 метров, сцену, где ранее явно стоял большой диджейский пульт, так же освободили. На обеих площадках сейчас медленно и мягко прогибались и приседали танцовщицы в нескромных нарядах. Глядя на них, я и сама прониклась таинством вечера и стала плавно и очень аккуратно, чтобы не заныли мышцы, двигаться под эротическую мелодию. Несколько раз повела бедрами изображая восьмерку, откинула волосы и прогнувшись в груди, прокрутила головой с правого плеча к левому. Одну ножку согнула и, пока удерживаюсь рукой со стаканом за перила, подняла свободную руку вверх. Повторив движение восточных красавиц, волной мягко и очень медленно опустила ее.

Эх, сейчас бы присесть и по мере подъема вверх, прогнуться в пояснице, потому что болит уже от каблуков, словно в нее кол вогнали. Но нельзя, слишком вульгарно и слишком эротично. А если я ее еще и потяну, то все… прощай репутация серьезного корреспондента, здравствуй прозвище по типу «в позе сломанной березы». Переступив с наги на ногу, чтобы хоть как-то снять напряжение в пояснице, я обернулась в поисках места для временной отсидки. И надо же столкнулась взглядом со Стасом Крючко, который только что оценивал мои ноги, а вот теперь с удивленным восхищением смотрит в лицо:

— Кого я вижу! — он подошел вплотную, — Татьяна, это вы?!T!

И не ожидая подтверждения, уже потянулся за поцелуем. То есть привычное потирание одной щеки о другую со звучным «чмок» или «муа», которым в некоторых кругах принято приветствовать друг друга, он не приемлет. Я плавно увернулась от его губ, подставив щеку.

Станислав выглядел отменно и внушительно, будучи в черных брюках и такой же черной рубашке. От него хорошо пахло как мужскими духами, так и спиртным и сам он чувствовал себя прекрасно, а потому стал в непосредственной близости от меня и приобнял.

— Как вам вечер?

— Уверена, он будет хорош.

— Так же как и вы, — Заверил Станислав. — Да, он будет выше всяких похвал. — Вторая его рука оказалась на перилах рядом с моей, чтобы ласково коснуться.

С учетом того, что видит он меня всего лишь второй раз, знает мало, потому как на работе обо мне толком никто и ничего не знает, и вряд ли настроен, предложить что-либо достойнее одной короткой связи, я в эту руку переместила свой стакан.

— Что вы пьете? — тут же озаботился руководитель отдела досуга.

— Сок апельсиновый.

— Как вы можете этим… портить водку?

— Никак, ее там нет.

— То есть вы тратите время в клубе и вовсе не намерены веселиться?

— Стас, вы здесь зачем?

— Отдыхаю. — Улыбнулся он.

— А я рабо… — вспомнила, что работаю не я а Жаб и тут же исправилась, — а я жду, когда закончится этот вечер, чтобы…

Договорить он мне не дал и с понимающей улыбкой по-своему закончил фразу:

— Приступить к ночи? — его рука медленно погладила мой бок, а большой палец стал выписывать круги на ноющей пояснице.

Я из последних сил стиснула зубы, чтобы не обложить мужчину матом и предложила:

— Давайте присядем где-нибудь.

— В укромном уголке? — спросил он низким рокочущим голосом.

И что за напасть? Мне сейчас менее всего хочется романтики, возвышенных слов и утонченных ласк. К тому же он явно перешагнет через период простых ухаживаний, настаивая на сладком. И зачем мне такой временный с его притязаньями? Ни к чему. От чего бы я сейчас ни отказалась, так это от горизонтальной поверхности средней мягкости и подушки. Но кто мне их здесь предоставит? Никто, напомнила себе я и постаралась быть предельно вежливой:

— Можно и не в укромном. Мне просто нужно сесть.

— Не в укромном? — поднял он бровь, просчитывая что-то свое, и вдруг лучезарно улыбнулся, поставив мне уникальный диагноз, — а… вы девушка без комплексов. И как вам больше нравится: высоких каблуках в кожаном костюме и с плеткой или в черном боди с лентами для привязывания?

— Ну и фантазия тут у некоторых. — Я почти улыбнулась, глядя на его заинтересованную мордашку, и тут же поморщилась. Вывернулась из его захвата и направилась к диванчикам. — Без каблуков, точно без…

— Туфли жмут, — понимающе заметил Стас и, взяв за руку, помог мне сесть. Что делать, по сути, и с этим можно согласиться, чтобы не вдаваться в детали своего восхождения на скалолазке.

— Да они новые, — я с горестной улыбкой вспомнила те, что почили миров на последнем интервью. И пропустила вводное предложение от Крючко, после которого он опустился передо мной на корточки:

— Что? — не поняла я.

— Хотите я помассирую ваши…

Мне вспомнились руки Боксера, его подстава, потом ковыляние по парку за Кириллом и, наконец, спуск со стены и со смехом ответила:

— Нет! — Покачав головой, он сел рядом. И я постаралась перевести тему. — Вы здесь давно?

— Часа два и уже заскучал. — Признался Стас, заглянув в мои глаза.

— И чего же вам, Станислав, не хватает?

Он не ответил. Решил взять быка за рога: — Татьяна у вас секс давно был?

Со смешком и эротическим окрасом ответила предельно честно:

— Давно…

— Вам срочно нужно найти достойного мужчину и исправить эту оплошность. — Его рука обвила мою талию.

— Не могу. И забудьте…

— Почему? — игриво спросил мужчина, поместив вторую руку на мое бедро. Однако, какой шустрый и настойчивый. — Почему? Вы не можете себе позволить немного радости?

— Нет. — Я широко улыбнулась, в попытке отодрать его руки от себя, но попытка потерпела фиаско. — Радость и большую я позволяю себе вне сомнений.

— Тогда в чем дело? — наклонившись еще ближе, спросил Станислав. Я замолчала, обдумывая как без скандала оборвать его поползновения, а он начал лепетать сущую банальность закостеневшего мачо. То есть мачо, позабывшего главную теорию пикапа — надавив отпустить. В данный момент он просто давил, и делал это до глупого самонадеянно. — Вы мне нравитесь, я вам…

— Я дала обещание — не приближаться к мужчинам. — Его дыхание коснулось моей шеи.

— Кому вы дали такое интересное обещание? Себе?

— Лечащему врачу. — Станислав перестал осматривать зону моего декольте и с удивлением вскинул голову. Я же без улыбки с тяжелым вздохом добавила сверх сказанного. — До тех пор, пока триппер не излечим.

И внимательно смотрю в его красивое лицо, с которого улыбка медленно съехала в сторону, а взгляд потух. Его руки оторвались от моей талии, и сам он отстранился, прежде чем спросить:

— Это правда?

— Вам нужно подтверждение?

На вопрос не ответил, но решил-таки вникнуть в суть проблемы:

— А давно лечите?

— С тех пор как Жаб заразил любознательностью журналиста.

— Вы ЭТО так называете?

— По-моему очень даже мило.

— Милее некуда. — Стас встряхнул головой и прочистил горло, видимо, чтобы избавиться от настойчивых мыслей о совместном досуге. — Хм, врачам можно верить.

— А так же нужно обещания держать. — Согласилась я, отчаянно пряча улыбку. — Но как только… — здесь делаю многозначительную паузу, — я получу разрешение на дальнейшую половую жизнь, обещаю подумать над вашим предложением.

— Над каким? — его удивлению не было предела, — у вас ведь Жаб есть, так?

— Н-да так.

— Вот и славненько. — Станислав пригладил волосы и совсем другим голосом спросил, — кстати, а где Алекс, я его тут жду. — Слово «его» он подчеркнул и еще раз поправил локоны на затылке.

— Ждете и скучаете… — напомнила я с говорящей улыбкой.

— Нет-нет, просто жду.

Вслед за его ответом, ко мне пришла мысль о том, как выйти из сложного положения. И сохранить тайну о несуществующем корреспонденте, и я заявила:

— Наверное, зря…

— Это еще почему?

— Зная, Жаба могу предположить, что он уже давно в гримерке, и у какой-нибудь гимнастки активно берет интервью.

— То есть как? И что значит активно?!

— Ну… — я вновь многозначительно улыбнулась ему.

— Не может быть! — он подскочил с диванчика.

— А давайте проверим. — Предложила я и тоже поднялась, спину уже отпустило и можно идти на подвиги вслед за Крючко. Он моего порыва не оценил, нахмурился.

— Зачем?

— А я как бы знаю, как выглядит Алекс, а вы? У вас есть его номер телефона?

Понятное дело, телефонного номера у него быть не могло, и, подумав, он все же согласился.

— Пошли.