— Нет, Настена. — Он улыбнулся и ласково обнял девушку. — Я за расчетом пришел и — так, повидаться со всеми. Завтра уезжаю…

— Куда? — Она растерянно посмотрела на своего спасителя.

— Если честно, вначале в наш Лихов хотел вернуться. А после… Словом, предложили мне работу в Питере… Слушай, а ты сегодня вечером что делаешь?

— Ужасно оригинальный вопрос, — улыбнулась Настя.

— А я вообще парень простой, что думаю, то и спрашиваю.

— Коль, ну я честно-пречестно еще не знаю, хотя это тоже неоригинально… На меня навалилась целая куча проблем. Как-то враз…

— Вот и отдохнули бы! — Он просительно посмотрел ей в глаза. — Винца бы хорошего попили, потанцевали… А?

— Нет…

— Насть, ну почему? Я хоть и прост, но не дурак, уже все понял! И ни на что не претендую, просто попрощаться хотел, вот и все, а?

— Видишь ли… — Настя немного замялась. — Вина мне нельзя совсем. Да и танцевать, наверное, не стоит.

— Болеешь?

— Почти. Я ребенка жду… Только не говори никому, ладно?

— А-а-а… — Ясное дело, не скажу… Это от того, которого нет, но обязательно вернется?..

— От него.

Николай вздохнул и, через силу улыбнувшись, тронул Настю за руку:

— Я же сказал, что ни на что не претендую? Так что предложение остается в силе… Здравствуйте, Светлана Юрьевна, а я к вам!

Настя тоже увидела администратора, которая всегда действовала на девушку наподобие ушата холодной воды, и заспешила на свое рабочее место.

Но не так-то просто было ей начать свой рабочий день: на пути к кабинке перед Настей возник, как всегда, сияющий Андрей Славин, ничего общего не имеющий с тем бледным, трясущимся созданием, которое совсем недавно укрывала в своем закутке от посторонних глаз покойная Маринка…

— Салют, Настасита!

— Салют, Андреас! — Она взяла себя в руки и улыбнулась. — Не знала, что есть такое имя…

— Думаю, именно так тебя называли бы испанцы… А пылесос, который почему-то торчит возле твоего кабинета уже целый час, по-испански будет «аспирадор»!

— Пылесос теперь будет тут торчать всегда, — заверила его Настя, — а то Светлана повадилась по три раза в день напоминать мне, что я не столько консультант, сколько уборщица…

— И ты думаешь, твоим клиентам это понравится? — удивился Андрей.

— Плевать!

— О-о, как все запущено! За такое здесь и уволить могут…

— Плевать! — повторила Настя и, дойдя, наконец, до своей кабинки, взялась вначале за пылесос.

Андрей посерьезнел и изучающе посмотрел на девушку.

— Слушай… Что-то я тебя плохо узнаю… Если нужна помощь, я готов, ты знаешь… И вообще: немедленно брось пылесос, у тебя клиент!

— Где? — Настя удивленно огляделась.

— Как это — где? Я! А ну-ка быстро и качественно обслужи меня!

И, недолго думая, Славин схватил Настю за руку, силой затаскивая в кабинку.

Именно за этим занятием — затаскиванием на рабочее место упирающейся Насти — и застала их Людмила Завьялова. И если даже Людмиле Александровне увиденная сцена не пришлась по душе, никто этого не заметил…

— Отпусти девушку, — Людмила добродушно улыбнулась Славину, — она мне самой позарез нужна!..

— Правда, что ли? — Настя, разрумянившаяся от шутливой борьбы с Андреем, повернулась к Завьяловой. — Прямо сейчас, да?

— Мне нужно с тобой поговорить. Бросай свой пылесос и пойдем в кафе, пока там никого нет… Андрей, иди погуляй!

Славин покорно исчез, а Настя не менее покорно засеменила следом за Завьяловой.

В кафе было на удивление пусто. Людмила Александровна, дождавшись кофе, задумчиво посмотрела на девушку:

— Короче, вот что… У меня сложилось впечатление, что твоя работа стала тебе неинтересна… И это нормально. Ты — молодая, тебе просто необходима перспектива. При твоих внешних данных бегать от пылесоса к экспресс-лаборатории и обратно глупо, бездарная трата времени… Наконец, элементарно скучно.

— Вы опять про фестиваль в Шарлеруа? — Настя виновато посмотрела на Завьялову.

— Знаешь, я очень упрямая дама… Это же твой реальный шанс!

— Я тоже упрямая, — потупилась Настя.

— Между нами есть существенная разница: я свои тезисы аргументирую, а ты молчишь, как партизан… В чем дело? Что тебя до такой степени держит в Москве?

— Я уже говорила…

— Ну а я тебе не поверила. Видишь ли, я знаю очень немногих людей в этой стране, способных отказаться от командировки в Бельгию! Но даже у них для этого должны быть архисерьезные причины.

— Какие, например?

— Тяжелая болезнь. Большие деньги. Страх. Перспектива еще более заманчивой командировки. Глубочайшая депрессия… — не задумываясь перечислила Людмила. — Ничего этого я у тебя не] наблюдаю.

— А большая любовь?..

— Тоже вариант. Но только если большая. И живая, а не придуманная!

— Вы хотите меня обидеть? — вспыхнула Настя.

— Вовсе нет! Кто я такая, чтобы судить о твоей любви?.. Я хочу сказать совсем другое: так, как ты; любишь своего Павла, можно любить, хоть улетев на Луну!

— Возможно… Но мне трудно что-то еще вам возразить…

— Хочешь, я скажу за тебя?

Настя безнадежно кивнула.

— По-моему, ты просто внушила себе, что ухватила за хвост свою жар-птицу именно здесь и сейчас… И ты боишься уехать, чтобы не упустить счастье, словно игрок в казино, которому вдруг начало везти, боится прекратить игру… И, конечно, проигрывает.

— Вы говорите интересные вещи, — покачала головой девушка, — но это не про меня.

— Может быть… Я просто вспомнила, как мой Андрюша в самом начале раскрутки, когда появились первые успехи в Москве… Словом, он боялся и не хотел ехать на гастроли, где нужно было еще только завоевывать аудиторию… Потом это прошло.

— Какие у меня успехи? — грустно вздохнула Настя.

— Не скромничай! Был твой первый конкурс, была съемка для журнала «Лук»… Даже первый гонорар был! На тебя заглядываются все подряд, от охранников до кутюрье. Вот ты и решила, что запросто можешь стать моделью.

— Могу, но ничего такого я не решала.

— Значит, все-таки хочешь… Именно моделью, а не художником.

— Не знаю, — честно сказала Настя и так же искренне добавила: — Я сейчас вообще ничего не хочу…

— Не обманывай себя. И послушай все-таки меня, умудренную жизнью. Строить всю свою карьеру на выигрышных внешних данных — это очень сомнительный путь! В этом бизнесе долго плавают единицы. Все остальные, как рождественские шутихи, красиво взлетают, но сгорают еще в небе и, обугленные, падают в снег!..

— А если это не Рождество, а, например, разгар лета? — улыбнулась Настя. — Тогда можно упасть в траву, и будет даже приятно: упасть в высокую, мягкую траву и никого не видеть…

Они помолчали. Так и не тронутый кофе Людмилы Александровны давно остыл, и, вздохнув, она без сожаления отодвинула от себя чашку.

— Ты талантливая девочка, Настя, ты даже говоришь — и то талантливо… Так, значит, не поедешь?

Настя молча покачала головой и опустила глаза.

Если бы она в этот момент смотрела на Людмилу Александровну, наверняка от нее не укрылась бы боль, мелькнувшая во взгляде собеседницы… Завьялова, впрочем, тоже не смотрела на девушку, думая о чем-то своем. Она медленно поднялась и покинула кафе, забыв попрощаться.

Глядя ей вслед, Настя с отчаянием прижала руки к своим пылавшим щекам и с горечью прошептала:

— Что же делать? Что же мне делать?..

Ни она сама, ни Людмила Александровна Завьялова, лихорадочно перебиравшая в этот момент все возможные варианты избавления от Насти, и представить не могли, что на самом деле ближайшая судьба девушки уже предрешена. Что события, о которых они и не подозревали, уже пошли-покатились по своему желобку с тем ускорением, которое исключает все варианты их развития, кроме одного-единственного…

19

Панкратов брезгливо скользнул глазами по сырым стенам подвала, с сомнением глянул на предложенный ему колченогий стул и покачал головой.

— Удивительно! — сказал он. — Ну ты и тип… Как можно, сидя в этой гнусной щели еще и диктовать кому-то свои условия?!

Дрон ухмыльнулся, продолжая раскачиваться на стуле, выглядевшем ничуть не надежнее предложенного гостю.

— Много ты понимаешь! — заявил он. — Именно из такого стратегического бункера и диктуются, как правило, условия! В роскошных апартаментах, да еще при ярком свете, любой диктатор уязвимее… Ведь что нужно на самом деле для контроля над ситуацией? Три вещи: информация, деньги и связь. Мой телефон — при мне, все мои люди пока что на свободе, да и деньги пока что тоже еще мои…

Ладно, убедил. — Панкратов махнул рукой и осторожно опустился на стул. — От меня-то ты чего хочешь?

— Очень простую вещь. Поможешь мне выполнить свое же поручение — нейтрализовать Стаса… Возможно, ты уже заметил, что сегодня мне по ряду причин несколько затруднительно до него дотянуться! Вот и прошу тебя: привези Веригина ко мне.

— Сюда? — Валентин почти с ужасом уставился на Дрона.

— Ну зачем же сюда? Пока будете ехать, найдем местечко посимпатичнее… Все-таки финансовых королей принимать в такой, как ты изволил выразиться, «щели» не совсем прилично!

— И как ты это себе представляешь? — Майор испытующе посмотрел на своего собеседника. — Что я должен ему сказать?

— Ну, брат Валентин… Ты, похоже, хочешь работать исключительно шофером, а всю интеллектуальную работу пусть дядя за тебя делает? Не пойдет!.. Вот и пораскинь мозгами, авось не впервой. У вас с ним какие-то свои отношения есть? Есть. Я в них не лезу. Главное — сделай так, чтобы он приехал…