— Черт! Куда он подевался? — хмурясь, Богдан еще раз и еще раз переворачивал вещи в ящике, но белое кружевное изделие исчезло.

Женя забрала его. Хотя странно, она никогда не говорила и вида не подавала, что знает о его существовании в гардеробной Макарова. А зная Женю, она непременно бы подколола парня.

— Мать твою, ты, чем вообще занимаешься? — разозлился сам на себя и с силой захлопнул ящик.

Да, Макаров, ты вляпался. И крупно вляпался. Пора выбираться из этого дерьма. Что там Ветров говорил на счет помощи? — встал на аварийку, открыл телефон и набрал приятеля.

53


— Женьк, как ты дотащила эту сумку? — Зоя переводила взгляд с меня на клетчатый баул и обратно.

— Даже не спрашивай, — устало сказала, со стоном заваливаясь на кровать.

— Как съездила? — усаживаясь по-турецки напротив, принялась расспрашивать она. — И вообще, я так и не поняла, ты чего так резко сорвалась? Тебя тут все обыскались. Так ведь тоже нельзя. Петя оборвал тебе телефон, даже предложил заявление в полицию написать. Я тебя сто раз набирала. Но это ладно, — расширив глаза полные азарта и восторга и, понизив голос до шепота, продолжала тараторить Зойка. — Богдан тебе искал. Прикинь? Правда, не сказал, что ему от тебя понадобилось, но видать что-то очень срочное, раз он даже на пару нашу пришел, и меня у препода отпросил! Прикинь? У нашей экономистки! А она сама знаешь какая! Но, видать, для кого-то закон не писан. Говорят, его в этот же день в общаге видели. Думаю, тоже тебя искал. Хотя, может, и врут. Ты кстати, пропустила до фига всего интересного…

Но я уже не слушала. При упоминании такого дорого имени в виски ударила боль, от чего я их сильно сжала пальцами.

— Жень? С тобой все в порядке? — обеспокоенно поинтересовалась подруга, прерывая свой монолог.

— Все хорошо. Устала просто.

Она кивнула и продолжила.

— Так вот, а я этого козла послала. Леснов, видать, решил на меня переключиться, раз тебя не достать. Мудло!

— Леснов? — удивленно уставилась я на нее. — Что с ним?

Зоя внимательно на меня посмотрела.

— Жень, ты вообще здесь? Да что происходит? Не хочешь поговорить? — вздохнула и уже более спокойно. — Жень, ты последнее время сама не своя: то ночуешь не понятно где, но это дело твое, что называется. То исчезаешь. Недавно сияла, а теперь вид так себе, на твердые минус десять. Не хочешь поговорить? Ты же знаешь, мне можно доверять, — пересела ко мне на кровать и накрыла своей ладонью мою.

Я молчала, ведя внутренний диалог. Взвешивая за и против исповеди Зое. Но вспомнив ее неоценимую помощь и поддержку, решила, что ей можно довериться. В любом случае, хуже уже не будет. А хуже уже просто не может быть — от меня и так почти ничего не осталось, я сожрала себя.

Я встала с кровати, подошла к своему багажу, достала оттуда мамину настойку на ягодах и повернулась с трофеем к подруге.

— Ух ты! Праздник, праздник? — задорно посмотрела на меня.

— Праздник, праздник, — в тон ответила я. — У меня сегодня день рождения, вроде как.

— Да ты что? Что ж ты молчишь? Давай ребят позовем?

Я помотала головой.

— Не хочу, Зой. К тому же, помнится, ты хотела знать, что со мной происходит, — скептически подняла бровь.

— Конечно. Но ответ от тебя получить уже не надеюсь. Ладно. Давай так. Организуем тихонько стол, отметим и поболтаем.


— О-ХРЕ-НЕТЬ! — медленно по слогам произнесла Зоя. При этом выражение лица у нее было весьма комичное: глаза выпучены и кажется перестали моргать с первой фразы, с которой я начала свое повествование.

— Я спала с Макаровым, — первое, что сказала, как только мы выпили по глотку за мой праздник.

— Что? Что ты сделала? — ее рука так и зависла в воздухе с вилкой, на которой болталась беспомощная колбаса.

— Не сделала. А делала, — устало произнесла я. — Я спала с Макаровым. Целый месяц.

Плюнув на закусь, Зоя отложила вилку, нахмурилась и вновь вперила в меня недоверчивый взгляд.

— Ты хочешь сказать, что встречалась с Богданом целый месяц?

— Нет, Зой. Я не встречалась с ним, — уже раздраженно ответила. — Я с ним тр*халась, спала, занималась сексом…. Да черт! — уже на повышенных тонах закончила, нервно схватила стопку, плеснула настойку и выпила залпом.

Зоя молчала.

— Хорошо, — вновь пауза. — Хорошо. Я поняла. У вас с ним было… Но как?

— Что как? — хмыкнула. — Тебе рассказать про пестики — тычинки?

— Нет. Я не то имела в виду. Как ты с ним была и никто не знал об этом? А как же Ливанова? Как она пропустила это? Или знала? Ничего не понимаю.

И я рассказала ей все. Безусловно, не вдаваясь в интимные подробности. Но Зойка и не требовала делиться этим. Единственное, чем поинтересовалась — это размером достоинства Макарова и так ли он хорош, как говорят. На первый вопрос, я в шутку согнула руку в локте, обозначая тот самый размер — не знаю поверила ли она. А на второй честно ответила: «Да».

После окончания моего повествования Зоя еще минут десять выдавала какие-то нечленораздельные, алогичные фразы, а потом и вовсе изрекла тост:

— Женька, а давай за опыт? Любой опыт — плохой или хороший — это опыт. Давай за то, чтобы весь негатив остался в твоих девятнадцать, а твои двадцать дарили тебе только веселье и радость.

Когда бутылка настойки была на половину прикончена, а колбаса и вовсе съедена, начинает трещать сотовый Зои. После короткого разговора она обещает перезвонить.

— Жень, сегодня в клубе наши все собрались. Может, и мы… — она в нерешительности закусывает губу и несмело смотрит на меня.

А я в этот момент чувствую себя душевнобольной, с которой боятся нормально общаться, чтобы не вызвать приступ. Я не жалела, что поделилась своей историей с подругой. Я жалела только об одном, что не сделала этого раньше. Стало легче, действительно, легче. Но, чего я не предусмотрела, так это сочувственное отношение ко мне. А вот, что мне сейчас совершенно точно не нужно, так это этого. Я не хочу замыкаться, я не хочу погружаться в это еще глубже.

— Зой, кто звонил?

— Это Мишка. Они в «Тайфуне» все собрались. Зовут присоединиться.

— Ну так какие проблемы? Если хочешь, пошли, — подтверждая свою речь бодрой улыбкой, предлагаю я.

— Правда? — немного удивленно переспрашивает девушка.

— Правда — правда. В конце концов у меня день рождения. Так чего сидеть тухнуть?

— Вот это разговор!

И Зоя тут же вскакивает со стула и несется к шкафу, потом на полпути останавливается и поворачивается ко мне.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Жень, ты же не так пойдешь? — подозрительно оглядывает мои джинсы и кофту.

— Нет, конечно. Я в душ, а ты давай собирайся, освобождай плацдарм у шкафа.

Еще через час мы наконец-то вывалились из общаги. Я бы и за двадцать минут справилась. Но Зойка вмешивалась в мой процесс сборов, отвешивая не самые лицеприятные комментарии по поводу вещей, что появлялись в моих руках. Все же в тот раз, когда мы в первый учебный собирались в клуб было лучше — она хотя бы оставляла свое мнение по поводу моих шмоток при себе. Но сейчас, почему-то мне не хотелось спорить. И даже позволила нацепить на себя ненавистные каблуки. А по фиг! Пусть все мужское население дышит в пупок!

54


— Какие люди и без охраны! — воскликнул Мишаня, поднимаясь и неловко чмокая меня в щеку.

— Привет, привет, — приветствовали мы сидящих за столом.

Дальше я выслушала ряд комплиментов моему внешнему виду. Петя особенно расстарался в этом направлении. Правда, после высказал мне все, что думает по поводу моего исчезновения и эгоизма. Но тут же вмешалась Зоя, за что ей огромное спасибо, объявив собравшимся о моем дне рождения. Настроение вмиг полярно поменялось — претензии ушли, уступив место поздравлениям, тостам и объятиям. Памятуя о том, как бывает нехорошо на утро после выпитого, на спиртное не налегала, предпочитая алкоголю воду. А впрочем, всем было не до того, пью я вообще или нет.

Мы танцевали, мы общались, мы смеялись. Я всеми силами заглушала чувство уныния, что поселилось внутри меня. Наблюдая за беззаботными студентами, что окружали нас, я в который раз задавала себе вопрос: «И как я так смогла вляпаться? Как?». Но тут же себя одергивала, вливаясь в разговор.

— Жень, — громко позвала меня Зоя, стараясь перекричать музыку. Я вопросительно посмотрела на нее. Она наклонилась к моему уху. — Там КЗМ, — кивнула куда-то в сторону сцены и добавила, чуть помедлив, — в полном составе.

Я перевела взгляд, но никого не увидела. Танцующие полностью загораживали обзор. Но предательское сердце забилось чаще, выдох замер где-то в груди, а руки, что держали стакан с водой дрогнули. Мне необходимо его увидеть, просто увидеть, просто издалека. Это выше меня, это сильнее меня. Ни слова не говоря, поднимаюсь и двигаюсь вдоль стены в сторону сцены, внимательно рассматривая сидевших за столами.

Леснов. Мои глаза выхватывают Леснова, который стоит с бокалом в руке и что-то говорит собравшимся. Стараясь слиться со стеной, толпой, лучами, что прорезают темноту, я жадно разглядываю сидящих за столом. Пока мои глаза не натыкаются на Богдана, который откинув голову, хохочет. Его рука перекинута через плечо какой-то девушки. Мне плохо видно, но вроде она наклонилась к нему, закрыв своими длинными волосами обзор, и, по-моему, они поцеловались. Больно! До одурения больно! Больно и мерзко! А еще я злюсь. До зубовного скрежета, до сведения челюсти, до пульсации в висках. Пока я склеиваю себя, пока пытаюсь научиться жить без него, Богдан в легкую уже имеет другую. А впрочем, у него всегда так было — все играюче, все набегу, все не вдаваясь. А зачем ему трудности или головная боль? Зачем ему провинциалка с «деланием мозгов»? Если есть вот такие, на все готовые, такие как эта, что не отлипает от тела Макарова, или…или такая как я, — на удивление спокойно закончила монолог. Но привкуса горечи от этого спокойствия меньше не стало. Сжав руки в кулаки, я уверенным шагом направилась обратно к своему столику.