— Вы отлично знаете, что мы не воры. Если бы вы захотели, то могли бы поручиться за нас. Они поверят любому вашему слову.

Глаза мужчины сузились.

— А почему я должен это делать? Что я от этого получу?

— Удовлетворение, что сделали доброе дело.

— Вы удивительно наивны, моя дорогая, — с ухмылкой протянул он.

Мария вспыхнула.

— Значит, у вас нет никаких моральных принципов?

— Никаких.

Он еще и гордится этим! Какое бесстыдство!

Но она не сдавалась:

— Вы говорили, что если убедитесь в нашей невиновности, то отпустите нас. Вы поклялись честью джентльмена.

Стоунвилл сложил руки на мощной груди и с насмешкой произнес:

— К несчастью для вас, у меня нет чести. И слово «джентльмен» едва ли ко мне применимо.

Его небрежные манеры взбесили ее.

— Мне следовало проткнуть вас шпагой!

Ее гнев вызвал у него новый приступ веселья.

— О, тогда бы вас почти наверняка повесили бы. Для такой хорошенькой женщины, как вы, это незавидная участь.

Комплимент польстил ее женской гордости, но она тут же решила, что он говорит такие вещи всем подряд.

— Неудивительно, что ваша бабушка пришла в отчаяние от вашего поведения. Да пощадит Господь несчастных родителей такого сына!

Внезапно лицо его помрачнело.

— К несчастью, мои родители давно мертвы и не могут печалиться по поводу моего поведения.

В его словах снова прозвучала насмешка, но мелькнувшее в глазах горестное выражение говорило совсем об иных чувствах.

— Простите меня, пожалуйста, — быстро сказала Мария, проклиная свой несдержанный язык. — Ужасно, что вы лишились родителей. Я лучше других это понимаю.

— Не стоит извиняться. Я огорчал родителей своими поступками задолго до их гибели, так что вы попали почти в точку.

— Все равно мне не стоило…

— Перестаньте, мисс Баттерфилд. Это не имеет никакого касательства к моему предложению. Вы будете играть роль моей невесты или нет? — Увидев, что она колеблется, он сердито продолжил: — Не понимаю, почему вы поднимаете вокруг этого столько шума? Я не прошу вас делать ничего дурного.

Это нелепое замечание тут же уничтожило тень сострадания, которую она на миг к нему испытала.

— Вы заставляете меня лгать! Ради собственных непонятных целей заставляете обманывать старую женщину! Это нарушение всех нравственных принципов.

— А тыкать в человека шпагой — не нарушение? — с ядом в голосе спросил он. — Думайте об этом как о театральной роли. Представьте, что вы актриса. Вы с кузеном пару недель погостите в моем имении, прекрасно отдохнете. — Он мрачно усмехнулся. — Что касается Фредди, то он сможет ездить верхом, охотиться, играть в карты с моими братьями. В тюрьме у него не будет подобных развлечений.

— Сэр, я готов следовать за вами куда угодно, но вам придется меня кормить.

— Фредди! — воскликнула Мария.

— А что? Чертова гостиница, где мы остановились, кишит блохами. И холодно там, как в погребе. К тому же ты все время так экономишь, что я скоро помру от голода. Почему не помочь этому парню, если при этом у нас, наконец, появятся приличные постели? Что, тебе трудно притвориться, что ты с ним помолвлена?

— Очень тебе благодарна. Я уже помолвлена! — с негодованием воскликнула Мария. — А как же Натан? Пока мы будем терять время, обманывая бедную старую даму, Натану может потребоваться помощь. Он может быть в беде, может быть ранен. Ты хочешь, чтобы я бросила поиски ради сытного обеда для тебя?

— И ради спасения меня от виселицы, — добавил Фредди. — Об этом тоже не стоит забывать.

— Ага, пропавший жених! — вмешался лорд Стоунвилл. — Я все ждал, когда вы о нем вспомните.

Мария бросила на него гневный взгляд.

— Я никогда о нем не забывала! Из-за него я здесь.

— Так вы, по крайней мере, утверждаете. Послушайте, раз вы продолжаете настаивать на этой истории, давайте договоримся. Пока вы будете изображать мою невесту, я найму кого-нибудь, чтобы отыскать вашего настоящего жениха. Отличная сделка. Сыщик с Боу-стрит обойдется мне дешевле, чем шлюха сроком на две недели.

— Надо же, вы сомневаетесь в моей личности, потому что я, по вашим понятиям, не похожа на дочь богатого человека, и в то же время думаете, как бы сэкономить на найме. Я-то думала, что у английских лордов полно денег.

Он вздохнул.

— Не у всех. Но дело поправится, когда бабушка одумается. Вы ведь поможете ей в этом, а?

Фраза казалась вопросом, но произнес он ее тоном человека, привыкшего получать желаемое. С другой стороны, он обещал помочь в поисках Натана. Если бы только она могла ему верить!

— Вы уже заявили, что не имеете чести и не считаете себя джентльменом. Как же мне доверять вашим словам? Откуда мне знать, что по окончании вашей авантюры вы не передадите нас властям?

— Ниоткуда.

— Тогда я предпочту иметь дело с этими людьми там, в холле. — И она направилась к двери.

— Постойте!

Оглянувшись, Мария удивилась перемене в выражении его лица. Насмешливая снисходительность исчезла.

— Что, если я поклянусь могилой моей матери сдержать слово? — не отрывая от нее взгляда, мрачно проговорил он.

По ее спине пробежал холодок. Ее сердце невольно сжалось от сострадания к этому странному человеку. Должно быть, он это почувствовал, на его лице появилось прежнее насмешливо-безразличное выражение, которое приводило ее в такой гнев. Она усомнилась в том, что ей вдруг почудилось в нем ранее.

— Ну в самом деле, мисс Баттерфилд! — прежним тоном заговорил он. — Не заставляйте меня тащиться к судье, торчать там несколько часов, объясняться с властями. У меня для этого нет ни времени, ни охоты.

— Мы согласны, — быстро проговорил Фредди.

— О Боже, Фредди… — начала было Мария.

— Делать нечего, Мопси. Я не собираюсь сидеть в тюрьме ради твоих принципов. К тому же он поможет отыскать Натана. Тебе ведь того и надо?

Девушка тяжело вздохнула. Фредди ведь прав. Она устала от поисков, устала быть все время начеку в этом проклятом городе, устала от вечных жалоб Фредди. Наверное, пора искать помощи.

— Как долго мне придется играть эту роль? — обратилась она к лорду Стоунвиллу.

— Самое большее — две недели. Но я полагаю, что, может быть, и меньше.

Думать об этом всерьез — сумасшествие, но он загнал ее в угол. А если он и вправду наймет кого-нибудь, чтобы искать Натана…

— Ладно, — наконец сказала Мария. — Две недели, не больше. — На лице Стоунвилла появилась усмешка, и Мария быстро добавила: — Но вы должны поклясться могилой матери, что поможете мне отыскать Натана и что, когда я выполню ваши условия, вы нас отпустите, а эта глупость с кражей будет забыта.

— Все, что хотите, моя дорогая! — весело заявил он.

— Поклянитесь! — Инстинкт подсказывал ей, что он не сможет пренебречь такой клятвой.

Желваки заходили на его скулах. Он кивнул.

— Клянусь могилой моей матери, что сделаю все возможное, чтобы найти вашего жениха. И что по истечении двух недель вы будете свободны и сможете идти куда пожелаете.

Девушка облегченно вздохнула.

— Ладно, я принимаю ваше предложение.

— Отлично. Оставайтесь здесь. — Лорд Стоунвилл открыл дверь и кого-то позвал. Вошел коренастый мужчина. Мария его раньше не видела. — Постереги их, — приказал Стоунвилл и вышел в холл.

Поймав похотливый взгляд сторожа, Мария повернулась к нему спиной и задумалась о случившемся. Что с ними будет, ведь они отданы на милость вельможи без каких-либо моральных устоев? Она постаралась выбросить из головы мрачные сцены из романов, где негодяи похищали женщин и творили с ними ужасные вещи. В книгах говорилось об этом довольно туманно, но воображение Марии восполняло пробелы. Ее практичная тетушка довольно ясно поведала ей о том, как женщины и мужчины соединяются в спальне, так что девушка без труда могла представить, как негодяй вроде лорда Роктона раздвигает женщине ноги… Или негодяй вроде лорда Стоунвилла.

И как раз тут Фредди подошел к кузине и, оглянувшись на стража, шепнул:

— Этот Стоунвилл кажется приличным парнем.

Мария едва сдержала истеричный смешок.

— О да, вполне приличный. Мы познакомились с ним в борделе, где он шантажом заставил нас обманывать его бабушку.

— Во всяком случае, он не собирается передавать нас констеблю. И он стал разбираться с сумкой, хотя мог швырнуть нас в тюрьму, как только моя шпага полетела на пол.

В этом Фредди, пожалуй, прав. Стоунвилл выслушал их, а мог поступить совсем иначе. Но ведь он сделал это лишь потому, что она «подходила для его целей».

Дверь распахнулась, вошел лорд Стоунвилл и кивком отпустил сторожа. В руках он держал кипу какой-то одежды. Бросив ношу на диван, он заявил:

— Вам надо переодеться. Траур не годится для того, чтобы я представил вас бабушке. — Он указал на ярко-красное платье. — У нее возникнут вопросы, она может догадаться, что все это блеф.

Мария настороженно разглядывала одежду. Белые перчатки, чулки, шляпка из белого крепа с отделкой из красного шелка и такими же лентами оказались вполне приличными, но вот платье выглядело по меньшей мере кричаще: из дешевого шелка, с недопустимо низким вырезом.

— Я не могу такого надеть.

— Полли сказала, что оно должно подойти. Вы примерно такого же роста, как одна из ее девиц.

Из ее девиц? Наверное, эта Полли — хозяйка борделя.

— Все остальное пригодно, а платье слишком вульгарно.

— Это единственное, что мне удалось получить за такое короткое время, — огрызнулся он. — Завтра мы купим другую одежду, а сейчас вы наденете это.

Мария хотела заспорить, но потом решила, что сначала надо благополучно выбраться из этого злачного места.