— Вы устроили драку в стриптиз-баре?!


— Мы ее не устроили. Мы ее, — со вздохом, — спровоцировали.


— Так! Я звоню Наде!


— Только Дэну не звони — а то он только матом в состоянии разговаривать. Сказал, что мы его опозорили.


Но Люба все-таки позвонила всем, включая Дэна. А потом сползла по стене и долго смеялась, до изнеможения просто.


— Боже, как негодовал Дэн, — Люба, наконец-то успокоилась. — С Васькой все в порядке, уже дрыхнет, с перевязанной головой аки герой. В общем, отличились… Пустили добрых молодцев в стриптиз-бар… — она снова начинает хихикать. А потом резко перестает. — Так, а что ты там плечо трогал? Больно?


— Пропустил слева.


— Покажи! — она поднимается с пола.


— Люба, да все в порядке, поверь врачу. В худшем случае, ушиб мягких тканей.


— Снимай рубашку, кому сказали!


Он со вздохом подчиняется. На левом плече — кровоподтек. Люба трогает осторожно.


— Очень больно?


— Ерунда. Пройдет за неделю.


— Только ты, Самойлов, можешь прийти из стриптиз-бара с синяками.


— Ты Баса не видела. А я еще и голодный после драки. Покормишь?


Люба снова начинает смеяться.


— Я в шоке! Просто в шоке! Что это было?! Что за дела вообще?! Сначала заказали приватный танец, потом драку начали! Какие-то странные парни. Этот блондинчик шарахался от меня как я не знаю кто.


— Наверное, гей.


— Чего ему делать на женском стриптизе?!


— Мало ли… Может, в гей-барах симпатичных мужиков не осталось. И теперь наших клиентов отбивать начинают.


— Как-то они не похожи на геев…


— Карина, какой нормальный парень будет шарахаться от стриптизерши? И к тому же он слишком хорошенький.


— Ну точняяяк… А остальные?


— Я видела, как рыжие перемигивались.


— Вот же… А жаль — прикольные пацаны.


На благополучие их мужского самолюбия те, о ком говорили две девицы в гримерке стриптиз-клуба «Зажигалка», никогда не узнали об этом разговоре.


«Гей»-блондин спал рядом с наконец-то успокоившимся и пригревшимся между родителями домашним тираном Ванечкой. По другую сторону от Ванечки спала его мама — спала особенно крепким после мартини сном.


Конопатый «гей» с нашлепками пластыря на лице спал, широко раскинувшись на кровати и обнимая одной рукой порядком поволновавшуюся супругу.


Рыжий «гей» мирно сопел в обнимку со своей ненаглядной, и даже во сне держал ее крепко-крепко. На голом плече красовался боевой «трофей».


И лишь Денис Валентинович Батюшко долго не мог заснуть в ту ночь. И даже достал оставленные кем-то из друзей сигареты и задумчиво выкурил парочку на балконе — почти не затягиваюсь. Он казался грустным, но узкие губы иногда трогала усмешка.


— Коля, прекрати себя вести как ребенок!


— Я не понимаю, зачем…


— Только не начинай! Обсуждали уже на сто раз. Коля, у меня завтра с утра — визажист, парикмахер, знаешь, у невесты в день свадьбы куча дел. Мне удобнее переночевать у родителей.


— И все равно…


— Не занудствуй! Коля, я всю жизнь буду спать с тобой в одной постели. На одну ночь ты можешь меня отпустить?!


— Не понимаю, зачем.


— Господи, какой ты упрямый, — Люба закатывает глаза к потолку. — Потому что жених не должен видеть невесту в свадебном платье до свадьбы!


— Я отвернусь.


— Коля!


— Ну и ладно, — он хмур. — Но мне это не нравится, так и знай.


— Ничего, один раз потерпишь. Переночуешь у своих, там Юлия Юрьевна с Варькой проследят за тобой — чтобы ты носки одинаковые надел, и галстук тебе завяжут.


— Я сам в состоянии справиться. Люб, ну, может…


— Не начинай!!!


— Витенька, что с твоим лучшим другом и моим будущим мужем по совместительству? — невеста в платье из вышитой органзы, главным украшением которого является роскошный шлейф, подобрав этот самый шлейф, допрашивает, отведя в сторонку, свидетеля — высокого стройного блондина в темно-синем костюме с бутоньеркой.


— Судя по моим наблюдениям — он в предобморочном состоянии.


— Это и я вижу! В чем причина?


— Нашла, у кого спросить! Может, он жениться не хочет? А ты его заставляешь?


— Витяяя… — угрожающе.


— Люба, я не знаю!


— Ну, так узнай! Со мной он говорить не хочет, утверждает, что все в порядке. Все, иди, и без информации не возвращайся, — толкает свидетеля в спину.


— Ну?


— Да как бы тебе сказать…


— Как есть говори!


— Ну, он мне тоже заявлял, что все в порядке. Но по некоторым фразам я так понял, что наш новобрачный в кратчайшие сроки обзавелся новой фобией.


— Что?! Какая еще фобия?!


— Он боится, что напортачит на свадьбе. Испортит… церемонию.


— Как это? Как это можно сделать в принципе?!


— Наступит тебе на этот, — кивнул ей за спину, — шлейф. Скажет не те слова в ЗАГСе.


— Там одно слово надо сказать — «Да»!


— Я ему то же самое сказал. А он весь в себе, и, по-моему, никого не слышит. Боится, что что-то не то сделает, в общем. Кольцо не на тот палец наденет. Или не той девушке.


— Витя!


— Люб, я его таким в первый раз вижу. Будто и не Колька это. Он же всю жизнь железобетонный и спокойный как удав. Знаешь, что нужно сделать? Ему надо тяпнуть.


— Кого тяпнуть?!


— Не кого, а чего. Эх ты, женщина… Выпить. Немножко. Чтобы его отпустило.


— Это… это… — Люба качает указательным пальцем, — это отличная идея! Светлая у тебя голова, Баженов, даром что блондинка! Я даже знаю… — прищурившись, оглядывается, — кто мне нужен.


— Как ты, мое солнце? — Люба берет своего жениха под руку.


— Все хорошо, — врет и не краснеет!


— Сейчас станет еще лучше.


— Ты о чем?


— Вот об этом, — Люба достает из-за спины серебряную фляжку с гравировкой. — Выпей, прошу. Пару глотков.


— Что это? — с видом профессионального параноика.


— Коньяк. Хороший — дядь Дима сказал.


— Нет, — Ник мотает головой. — Не буду пить. Только хуже будет.


— Коля, пожалуйста.


— Нет. Я в порядке.


Упрямее мужчины свет не видывал!


Они сидят вдвоем на сиденье свадебного лимузина. Люба приподнимает подол из вышитой органзы, обнажая ногу в прозрачном белом чулке.


— Ты что делаешь? — у Ника свистящий голос и такие глаза, будто она ему нож под сердце всадила.


— Смотри, что у меня есть, — платье поднимается еще выше.


— Что за кружевная кошмарная хрень?


— Это подвязка, и она не твоя забота. Смотри, — из-за резинки чулка добывается все та же фляжка. — Коленька, родненький, ну выпей, пожалуйста. Тебе полегчает.

Он упрямо мотает головой.


— Нет.


— Коля, у тебя такой вид, будто ты не жених на свадьбе, а пациент в кресле стоматолога. И тебе сейчас зуб будут выдирать!


— Да лучше бы пары зубов лишиться, — произносит он вдруг тихо.


— Самойлов! — у невесты лопается терпение. — Не хочешь жениться — время передумать еще есть!


— Я хочу! Но почему это нельзя делать под наркозом?… — совсем жалобно.


— Я тебе предлагаю наркоз!


— Нет, — снова это упрямое мотание головой. — Для меня это не наркоз. Все, Люб, я справлюсь, правда. — Целует ее руку. — Я же люблю тебя.


— Ну-ну… А то я уже сомневаться начала.


Зря только себя накручивал. Все прошло просто отлично. Изящная улыбчивая невеста в простом по покрою платье со скромным вырезом и небольшими спущенными с плеч рукавчиками, которое прекрасно оттеняло ее хрупкую красоту. Серьезный представительный жених в темно-сером. Веселые и нарядные гости. Погода чудесная — яркий летний день. И даже широкое обручальное кольцо из платины и золота было без помех надето на нужный пальчик именно той самой девушке.


— Ну, теперь-то ты выпьешь? А то чудо-трава тебя что-то не отпускает, как я погляжу, — за окнами летняя субботняя Москва, они едут в ресторан.


— Нет.


— Что еще не так, дорогой муженек?


— Нам еще танцевать. Я тебе оттопчу все ноги, если выпью.


— Да и шут с ним, с этим танцем новобрачных.


— Нет. Я хочу, чтобы у тебя… у нас… все было, как положено.


— Господи, Самойлов, если бы я знала, что ты НАСТОЛЬКО занудный, я бы не вышла за тебя замуж!


— Ты же шутишь?