Дарья Волкова - Малыш, который живет под крышей (СИ)

Ни кивать, ни издавать связные слова он был уже не в состоянии. Промычал что-то, не открывая глаз. И бедрами вверх. Все, что смог.

— Вот и умница, — продолжала мурлыкать она. — Тебе нравится. И мне нравится. И… ооо… оказывается, ты умеешь быть влажным и без меня, — ее пальцы медленно и нежно размазывали выступившие капли по гладкой горячей коже. — А знаешь, что мы сделаем дальше?

— Что? — невероятно, но он смог выдохнуть это слово.

— А дальше я… — ее ладонь снова принялась ритмично двигаться. — Дальше я встану на колени перед тобой и сделаю все то же самое — но губами. Языком. Ртом. Сначала потихоньку, а потом, когда ты перестанешь бояться и привыкнешь — сильно. Так, как сейчас рукой. Хорошо? Позволишь?

В ответ он смог только простонать ее имя. Она расценила это как согласие. Скрипнул по плитке отодвинутый табурет. Она опустилась на колени. И реализовала все свои и его фантазии.

Незадолго до финала Макс попробовал проявить джентльменство. Сжал ее плечо, выдохнул что-то смутно. Но Кира не отреагировала. А он хотел, что она разделила его наслаждение. И почему-то был уверен, что и она хочет того же. И потому не стал больше париться по этому поводу, а отдался ей окончательно. И отдал ей все.

* * *

— Кирюш… — его пальцы запутались в темных волосах. Она по-прежнему на полу, щекой прижимается к его бедру. — Ты… как?

— А ты как? — она подняла лицо. Легко прикоснулась губами к родинке. — Не страшно было?

— Тролль… — он улыбнулся умиротворенно. — Мой любимый тролль. Кирюш, пойдем в постель, а?

— Мы практически только что оттуда.

— Ну и что? Я даже сидеть не могу толком — сейчас свалюсь с табурета, — он протянул ей руку. — Пойдем. Полежим часик в постели. Пообнимаемся. И я буду тебе рассказывать, как я тебя люблю.

— Ладно, — Кира аккуратно вернула полотенце в исходное положение. Встала на ноги, и он вслед за ней. Прижалась. — Только можно, когда ты будешь рассказывать, как любишь меня, ты засунешь руку мне в трусы?

— Это обязательно, — улыбнулся Макс. — Какое же это признание в любви, если рука не в трусах?

* * *

— Кир, такое подойдет? — Макс держал в руках бутылку вина.

— А? Чего? — Кира оторвалась от сосредоточенного изучения сроков годности на торте. — Ага, нормально. Годится.

— Кира… — он потянул ее за рукав.

— Да? — она поставила упаковку с тортом в корзину, в компанию к бутылке вина.

— Поцелуй меня.

— Вот прямо здесь, в секции кондитерских изделий?

— А что такого?

— Ничего, — она пожала плечами. Легко коснулась щеки губами. — Все? Можем идти на кассу?

— Нет. Поцелуй по-настоящему.

— По-настоящему? — ее глаза искрились смехом, но губы она упрямо поджимала. — А минет тебе не сделать прямо тут? По-настоящему?

— Нет, минет дома. А сейчас — поцелуй. В губы.

— Малыш сегодня шалит, — хмыкнула Кира. — Ладно, как скажешь.

Приподнялась и поцеловала в губы. Без языка, но крепко, по-настоящему, не стесняясь.

— Теперь доволен?

— Угу, — Макс поднял корзинку. — Пошли на кассу.

Раньше он этого не понимал. Более того, его это бесило. Вся эти нежности на публике. Так хочется полизаться — занимайтесь этим дома. Когда Яна пыталась его обнять или поцеловать в общественном месте — его это безумно раздражало.

А сейчас вдруг понял — зачем. Затем, что хочется. Просто хочется, чтобы тебя поцеловали. А чтобы другие косились неодобрительно. Или завистливо. И чтобы все знали — это его девушка. А он — ее. Вот. Знайте все.

И когда, расплачиваясь на кассе, он почувствовал, как Кирина ладонь легла ему на поясницу, под футболку — расплылся в совершенно идиотской улыбке. Некстати, не место для этой ласки, совершенно — и от того особенно приятно. Кассирша приняла улыбку на свой счет, а Макс не стал ее разубеждать. Забрал пакет, другой рукой сжал твердую узкую ладошку — и они пошли.

— Слушай, а давай завтра купим кольца.

— Какие кольца? Что, на твоей «вольво» уже поршневые износились?

— Кира, иногда тебя хочется шлепнуть!

— Это непедагогично! — она ловко увернулась. — Не понимаю, к чему такая спешка. Времени еще много. Мы даже… с датой определились. Зачем нам сейчас кольца?

— Нет, погоди, — он остановился, не дойдя до дверей супермаркета. — Скажи мне, что делает двух людей парой? То, что так скажет какая-то чужая нам тетя в ЗАГСе? Штамп в паспорте? Или это решаем мы — что мы друг для друга?

— Ну… — ее голос прозвучал нерешительно. — Наверное, мы сами. Решаем.

— Ну вот! А мы же решили? Решили. Давай купим кольца и будем их носить. Кто нам указ, кроме нас самих?

— Чудной ты все-таки, пан архитектор, — Кира улыбалась. Но, несмотря на иронию в голосе и глазах, Макс бы уверен, что ей нравится его идея. — Ладно, давай купим кольца.

* * *

Пока золотистое «вольво», не торопясь, катило сквозь город в сторону Приморского, сидящая в машине девушка с удовольствием слушала импровизированную лекцию по достопримечательностям родного города в исполнении любимого мужчины. И город раскрывался иначе. И по-другому светило сквозь облака тусклое питерское солнце. А когда они проезжали мимо Дворцовой, ей вдруг показалась, что ангел на вершине колонны помахал ей рукой — другой, без креста.

* * *

— Нравится?

— Симпатично, — Кира любовалась простым кольцом из переплетений золота и платины. — Но надо еще посмотреть.

— Тебе нравится кольцо? — переспросил Макс с нажимом.

— Да. Вполне.

— Девушка, — он обернулся к сотруднице за прилавком. Положил на витрину руку. — Такое же мужское кольцо в пару к этому есть?

Та наметанным глазом прикинула размер и кивнула.

— Вот, пожалуйста.

Предложенное кольцо идеально подошло безымянному пальцу. Макс протянул девушке банковскую карту.

— Мы берем. Оформляйте.

— Эй! Я же сказала, что надо еще посмотреть!

— Кира, это десятый ювелирный салон. Сколько можно смотреть?

— А сто диванов посмотреть и ничего не купить — это можно?

— Так, — вздохнул. — Я все понял. Твое ханство, ну и злопамятная же ты. Вы оформляйте, оформляйте, — кивнул сотруднице салона. — А я пока уговорю свою невесту окончательно.

Не то, чтобы целующиеся парочки в ювелирном салоне были явлением невозможным. Но все-таки — редким. И поэтому сотрудница салона немного полюбовалась, и только потомприступила к своим непосредственным обязанностям.

* * *

Вечером того же дня, у окна с видом на Финский, среди россыпи разнокалиберных подушек, на виду у выглянувших по такому случаю из-за облаков звезд они обменялись клятвами и надели на безымянные пальцы друг другу обручальные кольца. И больше их не снимали.

— Почему ты мне позволил? — надула губы невеста.

— Я слабо представляю, как тебе можно что-то запретить, — весело хмыкнул жених. — А что тебя не устраивает?

— По-моему, — вздохнула она. — Нас принимают за парочку геев.

Молодой мужчина заливисто расхохотался, запрокинув голову. А потом прижал девушку к себе.

— Знаешь, только слепой примет тебя за парня. По-моему, ты тут — самая стильная невеста.

Ветер гулял по стрелке Васильевского острова. Одно из самых популярных мест для свадебных фотосессий не пустовало в это субботнее утро. И стоящая у парапета набережной пара действительно весьма сильно отличалась от остальных, приехавших после ЗАГСа сюда, на стрелку Васильевского, чтобы разбить на счастье бокалы и выпустить в хмурое питерское небо голубей.

На невесте был черный костюм. Узкие брюки со стрелками, пиджак с атласными лацканами. Черными были и лаковые ботиночки. А вот пышнейшее кружево из ворота и рукавов пенилось белоснежным. Темные волосы украшала ослепительно-белая орхидея. Жених отдал предпочтение серому — светло-серый костюм, темно-серая шелковая рубашка и того же оттенка замшевые туфли.

Безымянные пальцы этих не совсем обычных новобрачных украшали, как и положено, обручальные кольца. Только в отличие от остальных пар, эти двое в ЗАГС так и пришли. И на предложение обменяться кольцами переглянулись, улыбнулись и дружно ответили: «А мы уже!», чем немало удивили повидавшее многое сотрудницу органа исполнительной власти. А уж когда невеста вдруг заявила, что передумала насчет фамилии, а жених невозмутимо похлопал ее по руке и предложил сотруднице ЗАГСа продолжить церемонию, потому что таблетки скоро должны подействовать — дама при исполнении и вовсе нахмурилась. Но церемонию продолжила — к ее немалому облегчению, без дальнейших нарушений протокола.

— Ты тоже вполне ничего, — она поправила ему традиционную белую бутоньерку. — Завидую себе — ты точно тут самый красивый жених. Но, знаешь, наверное, все-таки тебе стоило топнуть ногой по поводу платья.

— Ты согласилась взять мою фамилию и бросила курить. Считаю, что ты честно заработала свое право выходить замуж в чем тебе заблагорассудится, — невозмутимо парировал жених.

— Вы так щедры, господин, — едва слышно фыркнула невеста. А потом вздохнула. — И все равно тебе следовало проявить твердость.

— Признайся, ты просто сама хотела в глубине души белое пышное платье, — он улыбнулся и тронул пальцем темную прядь. — Признайся честно — хотела быть вот такой куклой? — кивнул в сторону соседней свадебной компании.