Коттедж Нэн фундаментально и уютно возвышался, словно на насесте, на вершине пологого холма с видом на море. Было темно, но маяк Фэйрчайлд озарял мыс внизу. На острове имелось два маяка — Фэйрчайлд на юге, и Западный маяк на западе, где находились большинство особняков и усадеб, построенных на острове и на материке, защищая своим светом от сурового открытого океана.

Я остановилась, и направилась в дом, внизу живота ощущая поднимающуюся панику. Беспокойство было связано с тем, сколько еще Нэн сможет оставаться здесь, в коттедже. У меня не было ответа. Я знала, что она владела им целиком и полностью, и это было ее единственная недвижимость, которую моя бабушка получила от брака с моим дедушкой. Он умер, когда моя мама была еще маленькой, поэтому она фактически не знала своего отца. Нэн так больше и не вышла замуж после смерти моего деда, вместо этого она посвятила свою жизнь, ведению хозяйства в Блэкуотер. Свободный от ипотеки, являющейся частной собственность, с учетом стоимости земли на острове курорте, плюс открывающийся вид, коттедж имеет значительную стоимость. Но он был очень маленьким, и не в элитной части острова, где стояли роскошные отели и частные особняки. Я не могла представить, что Нэн согласится его продать и переехать куда-то в другое место. Куда? Но ситуация с деньгами не изменится к лучшему, по крайней мере, мне стоит поинтересоваться у нее об этом. Я сделала для себя пометку, что скорее всего мне стоит навестить Германа и спросить его совета. Если кто-то и мог ответить на мой вопрос, то скорее всего это будет он. Возможно, Нэн сможет получить какую-то прибыль и взять суду на небольшой домик, чтобы мы смогли как-то решить этот вопрос.

Кого я обманывала? Разве существует возможность решить каким-то образом наши финансовые проблемы, если только мы не выиграем в лотерею штата Массачусетс? Да, именно так.

Расстроенная, я отправилась на кухню, чтобы сделать себе чашку чая. Сейчас было слишком поздно для кофе, а мне необходимо было выспаться после хренового дня, который у меня был. Я сняла первый сапог, испытывая беспокойство из-за своих любимых ботфортов, которые и стали причиной моих проблем сегодня вечером. Конечно же они привлекали к себе совершенно ненужное внимание, пока я обслуживала клиентов. Не просто же так Эдуардо сегодня утром встретил меня словами, что эти сапоги кричат: «Возьми меня, я не могу уже больше этого выносить»? Все, произошедшее сегодня утром, казалось, было так давно. Если бы я сегодня работала в своей обычной униформе, не было бы того ужасного мужчины, который схватил меня, говоря все эти ужасные вещи? Меня передернуло от воспоминаний. Мое молниеносное движение и его собственническое прикосновение, его руки на моем теле, только усилили во мне сейчас отвращение. Моя единственная мысль — он должен перестать меня трогать, потому что я не могла терпеть такого грубого и хамского обхождения.

А он именно это и делал. Я никогда не забуду, каково это. Я хотела забыть… Не знаю, смогу ли когда-нибудь забыть.

На воротнике своей утром купленной белой блузки я увидела пятно от соуса для креветок. Вот черт. Я налила отбеливатель и оставила ее замачиваться в раковине в ванной комнате, но думаю, что блузка станет не пригодной для дальнейшей носки, она слишком белая. Что что, а соус фактически невозможно отстирать, чтобы было не заметно. Считай, я испортила блузку соусом коктейлем для креветок. Мой желудок ухнул вниз, как только я вспомнила, что во время падения мужчина забрызгал соусом несколько дорогих костюмов, а мой заработок даже близко не относился к тому, чтобы потратить его на химчистку дизайнерских костюмов. Надеюсь, у химчистки имеется какое-то волшебное средство, как удалить эти пятна. В любом случае, теперь это проблема Мартина. Он может обратиться к засранцу, который устроил весь этот бардак и заставить его заплатить.

Ты сломала мужчине нос сегодня. Да, сломала. И сломала бы его снова, окажись в такой же ситуации… даже не задумываясь.

Я взглянула вниз на свои ноги.

Именно из-за шрамов на правой щиколотке и колене я носила ботфорты или плотные колготки, когда надевала юбки. Шрамы были ужасными, мне не хотелось их видеть и… вспоминать.

$$$

— У тебя появился поклонник, condesa, взгляни, что доставили для Брук, — Эдуардо прохаживался к моему рабочему месту с великолепным букетом темно-красных пионов и поставил их мне на стол. Цветы были потрясающие, красно-клюквенного цвета, с огромными раскрывающимися бутонами. Они станут просто огромными, когда раскроются полностью. Яркими и необычными, и совершенно неожиданными.

— От кого? — я не могла представить от кого могли быть цветы. Мартин? Нет, он был слишком зажимист для цветов. Пионы были дорогими, плюс они росли в горшке, были не срезанными. Я могла бы потом высадить их в землю в саду у Нэн и наслаждаться ими еще долгое время.

— Прочитай визитку, Ай Боже, чего же ты ждешь? — он вынул визитку из букета и сунул мне в руку. — Я просто сейчас умру, если ты не скажешь мне, кто тебе послал букет.

— Тебе стоило стать актером, Эдуардо, — ответила я ему, открывая конверт и читая.

Брук,

прими эти цветы в знак моей признательности за урок с фрикадельками прошлой ночью.

Это было незабываемо.

Калеб

Парень с черными глазами. Незабываемо? Он предпринял усилие, чтобы выглядеть хорошо даже после того, как его сбил с ног тот мудак, посмевший положить на меня свои грязные руки. Почему? Зачем посылать мне дорогие цветы, и откуда он вообще знает, куда их стоило направить? Он знал мое имя. Думаю, он спросил его у Мартина, но от Мартина — это действительно удар ниже пояса, раскрытие информации о своем персонале незнакомцу. Это незаконно.

Я передала карточку Эдуардо, чтобы он смог ее прочитать.

В голове возник наш вчерашний разговор, когда он предложил подвезти меня, но я отклонила его предложение, и он не выказал недовольства. Эту черту его характера я оценила больше всего. Мужчину, способного смириться со словом «нет» не так-то просто найти, это я уже знала по своему опыту. Может и существовали такие, но мне они явно не попадались, видно я ходила где-то не там. У меня появился соблазн в ту же минуту позвонить по телефону, веденному жирным шрифтом на обратной стороне визитки, на который я обратила внимание, забрав ее у Эдуардо. Но что я скажу?

Калеб. Я не могла удержаться от улыбки, когда вспомнила, каким милым он был со мной, пробуя фрикадельки. Несомненно, это был самый нелепый разговор за весь вечер, и он не поленился отправить мне цветы, которые даже выглядели как фрикадельки, если присмотреться к их бутонам. Я снова внимательно их рассматривала. Цвет был тоже таким же. Так красиво. Вау.

Очень умный мужчина этот Калеб.

И невероятно красивый, даже слишком. Даже имея ввиду, что получил сокрушительный удар по голове.

Я терпела следующие два часа, не поднимая трубку, пионы, которые словно издевались надо мной, стояли на моем рабочем столе, потом сказала самой себе, черт с ним и отказалась от борьбы. Оправдание? Я женщина и конечно же победило любопытство. Я написала смс-ку.

Калеб, спасибо за красивые цветы, такие же красные как фрикадельки. Очень мило с вашей стороны, но… как ты смог меня найти? Брук.

Мой телефон зазвонил через две минуты, я ничего не могла поделать, как улыбнулась во второй раз.

6.

Калеб

— Да! — воскликнул я, как только пришла ее смс-ка, возможно, слишком восторженно, но кого на хрен это волнует? Я владею компанией, и Брук только что дала мне своей номер телефона.

Виктория замолчала, рассказывая мое расписание, и оторвалась от своих записей, поглядывая на меня с любопытством.

— Мне нужно позвонить… закончим после ланча, — сказал я, надеясь, она поняла, что я имел ввиду, типа – «убирайся и предоставь мне личное пространство». Виктория Блэкни не была дурочкой, именно поэтому она была моим личным ассистентом. Она была младшей сестрой моего лучшего друга и идеальной кандидаткой для работы в качестве моего личного помощника. Я знал ее с тех пор, когда она была еще ребенком, а она прекрасно знала то общества, в котором я вращался, настолько хорошо, что мне иногда казалось, что она знает это общество намного лучше, чем я. Поскольку это общество было и ее.

— Красные пионы? — спросила она, поднимаясь со стула.

— Возможно, — я добавил номер Брук в свои контакты и попытался проигнорировать Викторию.

— Так я и думала, — и мне послышался ухмылка в ее голосе, когда она закрывала дверь в мой кабинет с еле слышным щелчком.

Я занес палец на номере Брук и замер — я действительно вполне осознанно преследую ее. Хотя не так давно, сам себе дал обет отречься от женщин на какое-то время. Но в ней было что-то такое, отчего я не мог не тянуться к ней. И мне необходимо было узнать о ней гораздо больше.

Поэтому я провел пальцем по зеленому кругу с нарисованной телефонной трубкой.

Прошло пять звонков, прежде чем она ответила, и с каждым звонком я все сильнее и сильнее сжимал телефон.

— Привет, ты Калеб? — Ахххх… ее голос явно имел надо мной власть. Стоило ей произнести хоть слова и моя способность отвечать ей куда-то испарялась. Это было чистое безумство.

— Да, Брук, я.

— У тебя отличный вкус в цветах. Я наслаждаюсь ими все утро, но почему ты прислал их?

— Подумал, что тебе необходимо немного воспрянуть духом после вчерашнего.

— Ах, это очень мило с твоей стороны, но как ты узнал, что я работаю именно здесь?

— Я бы сказал, что это судьба, Брук.

— Как это? — не могу сказать, была ли она готова меня отшить или нет, я решил, что мне терять уже нечего, поэтому выдал ей, видит Бог, чистую праву.

— Я видел, как ты вчера утром покупала кофе в «Старбаксе», а потом вошла в соседний офис. Когда я увидел тебя вчера на коктейльной вечеринке, разносящей напитки, твои сапоги напомнили мне, что я видел тебя утром. Мне тогда позвонили, и я остановился перед окнами вашего офиса, подальше от толпы, и смотрел на тебя через стекло.