Кэтрин Коултер - Магия лета

— Именно так! — подтвердила Фрэнсис едким голосом. — И я добилась своего!

Внезапно она закрыла лицо руками и отчаянно разрыдалась.

— Фрэнсис!

— Не утешайте меня! — пробормотала она, поднимая залитое слезами, несчастное лицо. — Я добилась своего, мой муж уехал в Лондон, а я осталась в чужом доме, в чужой стране, окруженная чужими людьми, каждый из которых уверен, что я неотесанная дурнушка, недостойная чести, которая мне выпала. Как это все ужасно! Что мне в вашем Десборо-Холле? Здесь нет ни озера, ни гор — ничего! Что мне теперь делать?!

— Жить, — сказал маркиз просто. — Жить? Но как?

Фрэнсис стянула очки, гневно и горестно сверкая мокрыми от слез глазами.

— Хорошее начало, — одобрил маркиз.

— Очки? Допустим, но что же дальше?

— Дальше неплохо вспомнить, что вы теперь — графиня Ротрмор. Никто — ни отец, ни мачеха — отныне не властен над вами. Десборо-Холл может стать вашим домом, слуги — вашими слугами, стоит только захотеть этого. Вы можете поступать так, как вам вздумается, делать все, что вам захочется сделать.

Фрэнсис молча смотрела на свекра, постепенно проникаясь смыслом сказанного.

— А ведь вы правы, — сказала она медленно и задумчиво. — Я действительно могу поступать так, как мне вздумается.

— Я вижу, вы ухватили суть.

Фрэнсис улыбнулась своей прежней сияющей улыбкой, сорвала с головы чепец и швырнула его на пол. Потом с отвращением растоптала его. Следующим шагом была расправа с пучком. Вытащив одну за другой шпильки, она тряхнула головой, позволив своей рыже-каштановой гриве рассыпаться по плечам.

— И серая мышь умерла в своей угрюмой норе! — сказала Фрэнсис и счастливо засмеялась.

Очки взлетели высоко в воздух и приземлились на мраморный пол библиотеки, чтобы найти свой конец.

— Говорят, в Йорке великолепные модистки. Не знаете ли вы какой-нибудь из них, милорд?

— Мы пригласим на чай леди Алисию Буршье. Она регулярно наведывается в Йорк и, конечно, порекомендует вам модисток высшего класса. Насчет денег можете не беспокоиться — вы как хозяйка поместья имеете доступ ко всем капиталам. А для начала мы наведаемся туда, где коротает дни сундук с вещами Невила. В нем наверняка есть брюки, которые придутся вам по размеру. Как насчет того, чтобы после завтрака проехаться верхом?

Фрэнсис в порыве восторга бросилась свекру на шею.

— Вы просто старый хитрец — и все тут!

— А ты, доченька, большая озорница!

Смеясь, она не расслышала, как маркиз прошептал:

— Мой бедный, мой глупый сын, сегодня ты потерял свой последний шанс на счастье.

Вскоре они скакали рядом по вересковым холмам в окрестностях Десборо-Холла. Фрэнсис была совершенно счастлива и выглядела поразительно беспечной, маркиз же размышлял о том, какой срок отпустить Хоку на его лондонский отпуск. Возможно, разумнее было позволить невестке обжиться в Десборо-Холле, посмотреть, как она справляется с обязанностями хозяйки дома, а там уже и решать, под каким предлогом вызвать сына домой. Ох уж эта бестолковая молодежь! Она так и не узнала бы, что такое счастье, если бы не старики, которые любят вмешиваться и устраивать все по своему вкусу.

Интересно, понимает ли Фрэнсис, что ее муж не может отсутствовать вечно, думал маркиз. Рано или поздно ему придется вернуться — и каково будет ей тогда?

Миссис Дженкинс раскрыла рот, отвесив челюсть самым неблаговоспитанным образом. Агнес, которая часом раньше первая увидела хозяйку в новом обличье, просто ахнула и просияла, но старая экономка была слишком консервативна по натуре и не так легко переносила перемены, особенно столь разительные.

— Миледи, я не… как же это… миледи!..

— Присядьте, миссис Дженкинс, — сказала Фрэнсис, улыбаясь самой очаровательной улыбкой, на которую только была способна. — Нам нужно обсудить множество проблем.

— Как, здесь, в кабинете управляющего?

За всю ее жизнь экономке не приходилось встречать леди, которая осмелилась бы посягнуть на эту сугубо мужскую территорию. Фрэнсис прекрасно это сознавала, но ее ослепительная улыбка не померкла. Долгие годы миссис Дженкинс была оракулом Десборо-Холла, оповещавшим его обитателей о нормах женского поведения. Однако с сегодняшнего дня роль дельфийского оракула должна была перейти к Фрэнсис. И миссис Дженкинс застыла как статуя.

— Садитесь же! — потребовала госпожа.

Экономка плюхнулась в кресло, забренчав висевшими на поясе ключами.

— А теперь, — продолжала Фрэнсис, — мы обсудим все насущные вопросы по очереди. Во-первых, я намерена каждый понедельник знакомиться с меню на всю неделю.

— Но вы же не умеете читать! — вырвалось у миссис Дженкинс.

— Очень жаль, что у вас и ваших подчиненных сложилось обо мне столь превратное мнение. Уверяю вас, миссис Дженкинс, я читаю, и даже бегло, просто до последнего времени я следовала моде на очки, которая распространена в Шотландии, и мало что видела сквозь толстые линзы. Однако в Десборо-Холле я хочу следовать здешней моде. В тот день вы дали мне вовсе не меню, я правильно понимаю?

— Это был список белья… я подала его по ошибке!

— Надеюсь, он еще у вас? Попозже я просмотрю его, а потом вы покажете мне хозяйственные помещения.

Экономка кивнула, чем-то похожая на внушительный трехпалубник, севший на мель. Фрэнсис подалась вперед, упираясь локтями в стол красного дерева, за которым не так давно скучал ее муж.

— Надеюсь, миссис Дженкинс, мы с вами сработаемся. Вам было нелегко управляться здесь в одиночку, без хозяйки. Полный дом мужчин — это испытание, с которым справится не каждая экономка.

Миссис Дженкинс была далеко не глупа. Она оценила мягкость Фрэнсис, но сразу вспомнила посуду с отбитыми краями, просвечивающие от длительного употребления простыни, изъеденные молью портьеры в Малиновой комнате — все то, что давно нуждалось в обновлении.

— Уж эти мужчины, с ними собьешься с ног, — проворчала она, отводя взгляд.

В глубине души она была не очень-то довольна происходящей переменой. Подумать только, ей читала нотацию шотландская дикарка… хотя, возможно, вовсе и не дикарка.

— А собаки! — продолжала она, оживляясь. — Собаки совсем с ума сведут!

— Какие еще собаки?

— Охотничьи собаки прежнего владельца, сэра Невила. Его светлость граф Ротрмор — новый граф Ротрмор, я имею в виду — обычно держит их в доме, но теперь, уж не знаю почему…

— Кажется, я понимаю. Впредь по комнатам Десборо-Холла не будут носиться животные, место которых на псарне.

Экономка с трудом собралась с мыслями. Все менялось с такой непостижимой быстротой!

Последующая экскурсия по особняку явилась для Фрэнсис источником нескончаемых сюрпризов. Когда миссис Дженкинс вела ее по восточному крылу вдоль длинного ряда фамильных портретов, ей бросилось в глаза изображение молодой женщины, выглядевшей точной копией Хока. Фрэнсис остановилась перед портретом, не в силах отвести от него глаз.

— Это леди Беатриса, — пояснила экономка. — старшая сестра его светлости.

Как странно, что муж никогда не упоминал о старшей сестре, подумала Фрэнсис. Миссис Дженкинс она сказала:

— Расскажите мне о ней. Рано или поздно мне ведь придется с ней встретиться, не так ли?

Экономка поджала губы, но лояльность к хозяевам взяла верх.

— Вы, конечно, знаете, что старшим из детей был Невил, которому, если бы он не утонул, исполнился бы тридцать один год. Леди Беатрисе двадцать восемь, а его светлости почти двадцать семь. Леди Беатриса всегда отличалась живым характером и в девятнадцать лет вышла замуж за человека старше, чем ее отец, лорда Дансмора. Маркиз, разумеется, был против этого брака.

— Довольно странный выбор, — заметила Фрэнсис, которой пришло в голову, что ее золовка происходила вовсе не из обнищавшей семьи, чтобы охотиться за приданым.

— Я точно не знаю. Возможно, она надеялась в скором времени овдоветь и распоряжаться своей судьбой, как найдет нужным. Лорд Дансмор был человек богатый.

— Он еще жив?

— Нет, он умер два года назад. Леди Беатриса сейчас живет в Лондоне. Она обручена теперь с виконтом Чалмерсом, приятным молодым джентльменом.

Поразмыслив, Фрэнсис перестала удивляться тому, что Хок не упомянул о сестре. Он не посвятил ее в какие бы то ни было подробности насчет своей семьи. Она решила, что вряд ли когда-нибудь увидит Беатрису, поскольку Хок не собирался вывозить ее в Лондон, где она путалась бы у него под ногами.

— Вперед, миссис Дженкинс! — поощрила она, стараясь улыбаться так же широко, как и раньше.

Позже, угощая Отиса чаем в своей крохотной гостиной, экономка жаловалась ему:

— Это какой-то вихрь, смерч, ураган! А как она изменилась, Джеймс! Уж и не знаю, как я не перекрестилась, увидев ее за столом его светлости.

— А мне она сказала, что ей не нравится, как одеты лакеи, — признался дворецкий, несколько оттаяв после этой исповеди. — Она, видите ли, изучила герб и щит Ротрморов и считает, что цвета для ливрей выбраны неверно!

Миссис Дженкинс ахнула, схватившись за грудь, словно ей пересказали чье-то богохульство.

— Страшно подумать, что скажет его светлость, когда вернется. Он может даже не узнать ее!

Старые приятели продолжали пить чай в молчании, вспоминая времена, которые устраивали обоих и которые вот-вот должны были кануть в Лету.

— Добавить молока, Джеймс? Я вот что тебе скажу: ее нужно раз и навсегда поставить на место. Его светлость даже не попрощался с ней, когда уезжал, и это о чем-нибудь да говорит. Все это очень и очень странно. Ее внешность — я имею в виду, ее прежняя внешность… Подозрительно, верно я говорю?

— Как бы ни относился к ней граф и в каком бы виде она ни являлась, она есть и будет нашей хозяйкой. Я думаю, Агата, она только что поняла это. И виноват в этой перемене маркиз.