Доухан Балаева - Мадина

      "Еще не хватало в эту соплячку влюбиться! "- подумал нарочито грубо, подсознательно решая обороняться от стихийно поднимающегося в нем смутного чувства.

Когда девки вошли, он сидел на своем месте с невозмутимым видом. Поднявшись, ответил на приветствие Мадины. Мадина удивленно взглянула на Лиду: - А где же другие? - Да, наверно, не дождались нас и разошлись по домам, - не сморгнув, солгала Лида. - Тогда и я пойду, - направилась к выходу Мадина. Но Беслан, только что вернувшийся в комнату, преградил ей путь: - Как это ты пойдешь? А мы что- не люди, по- твоему? А ну садись! Поиграешь немного, раз уж пришла. - Ой- ой- ой, какой грозный! Как страшно! - насмешливо протянула Мадина, останавливаясь в нерешительности. Ей и самой вовсе не хотелось так быстро уходить. Она уже две недели не брала в руки гармонь и шла сюда, предвкущая удовольствие поиграть. Но присутствие Ибрагима несколько смущало, она считала не совсем приличным специально развлекать чужого парня игрой.

Но Беслан был непреклонен. Он бесцеремонно взял ее за плечи и силой усадил. - Рассказывай, Мадина, какие у вас тут новости, - сказал Иб. - Какие у нас могут быть новости! Это у тебя они должны быть. Говорят, ты уже инженер? - Я еще только без пяти минут. . . - улыбнулся Иб. - Вот и Беслан в след. году инженером станет. . . Счастливые! Вам и ездить можно, куда вздумается, и учиться, где захочется, - с откровенной завистью проговорила Мадина. - А ты где бы хотела уч- ся? - Она же знаменитым профессором мечтает стать! Ты что, до сих пор себе это не уяснил? - вставила Лида. - Да нет, я пока и на рядового экономиста согласна, - скромно сказала Мадина и, не выдержав до конца роли, тоже засмеялась. - На, не то ты со своего любимого конька не скоро слезешь, - Беслан поставил ей на колени гармонь.

- - Что играть?

- - Сыграй, что самой больше нравится- попросил Иб. И Мадина заиграла свою любимую. Слегка склонив голову и опустив глаза, она чуть покачивалась и поводила плечами в такт мелодии, и неслышно притопывала носком несколько выставленной вперед ноги. Эту манеру заправской гармонистки она полностью переняла у Фатимы. Из- под тонких проворных пальцев, легко и непринужденно перебиравших клавиши, лилась плавная, немножко грустная старинная мелодия.

Увлекшись, Мадина словно совсем забыла о присутствующих. Чутко склоненная голова, едва тронутые загадочной улыбкой губы и светящийся задумчивой мечтательностью, устремленный теперь вдаль взгляд свидетельствовали о том, что играет она для души. С самого начала испытующе поглядывавший на нее Иб. все больше убеждался, что самонадеянно задуманная им оборона с каждой минутой неумолимо слабеет. "Как поразительно она изменилась за эти две- три недели. И с каким достоинством держится. . . "- думал он, отводя глаза из боязни, что его красноречивый взгляд будет перехвачен присутствующими. Но дело было вовсе не в том, что изменилась Мадина. Она была такой же, как и месяц назад. Весь секрет заключался в том, что сам Иб. видел ее теперь совсем другими глазами.

      Закончив играть, Мадина коротко вздохнула и, только сейчас заметив, что Лиды в комнате нет, встала, поставила гармонь. - Пойду я. - Я тебе пойду! - опять поднялся Беслан. - Садись и играй. - И не подумаю. С какой стати я буду одна с вами сидеть? Я же не артистка, чтобы по заказу. . . Между прочим, я играю только тогда, когда мне самой хочется. - Мадина пошла к выходу. - Хочешь, чтобы я насильно тебя усадил? Я могу! . . - Беслан сделал к ней угрожающее движение. Но Мадина вовремя увернулась: - Если хочешь, чтобы я подчинилась, - собери дев- к. А одна я здесь не останусь. Ошибаешься, если считаешь, что мне оч. приятно твое общество.

Закончив играть, Мадина коротко вздохнула и, только сейчас заметив, что Лиды в комнате нет, встала, поставила гармонь. - Пойду я. - Я тебе пойду! - опять поднялся Беслан. - Садись и играй. - И не подумаю. С какой стати я буду одна с вами сидеть? Я же не артистка, чтобы по заказу. . . Между прочим, я играю только тогда, когда мне самой хочется. - Мадина пошла к выходу. - Хочешь, чтобы я насильно тебя усадил? Я могу! . . - Беслан сделал к ней угрожающее движение. Но Мадина вовремя увернулась: - Если хочешь, чтобы я подчинилась, - собери дев- к. А одна я здесь не останусь. Ошибаешься, если считаешь, что мне оч. приятно твое общество.

- - Глянь, как она разг- ет! Ну никакого стеснения! - покачал головой Беслан. - Здесь ведь и помимо меня чел- к слушает. Хоть бы из уважения к гостю попридержала язык. - Что я такого сказала? Ты оскорбила нас уже тем, что выразила пренебрежение нашим обществом, - проговорил Беслан с напускной важностью. - Что касается тебя- уж как- нибудь переживешь такое оскорбление. А он? - И он тоже. Знаем мы, что ему гораздо приятнее другое общество. Видишь, как скучает, - подпустила Мадина шпильку Ибрагиму, и в самом деле сидевшему молча, задумчиво глядя в пол. - Какое же это общество, если не секрет? - поднял он на нее глаза. - Какой же это секрет? . . - бесхитростно улыбнулась Мадина. - При Розе- то, небось, не скучаешь.

Ибрагима неожиданно для него самого сильно задели ее слова. - Уверяю, что красавица эта вовсе не про мою честь. И насчет общества ты ошибаешься. . . - Скажи спасибо, что она не слышит этого. - Не веришь? Могу стихами сказать, если словам не веришь. И Ибрагим продекламировал: Нет, не ее так пылко я люблю Не для меня красы ее блистанье. . . - И не так вовсе! Зачем стихи коверкаешь? - Ничего я не коверкаю. А ты знаешь это стих- ие? - улыбнулся Иб, заметив вспыхнувший в ее глазах знакомый интерес. - Немножко знаю. Не надейся, не проведешь. Мы хотя и не такие ученые, но тоже кое- что знаем. - Тогда прочти, как правильно, - предложил Иб, довольный, что разговор направился в другое русло.

- - Я же не на уроке литературы. - Ну так и скажи, что не знаешь. А я, между прочим, правильно прочел. Зря споришь со старшими, - нарочно подзадоривал Иб. - Ты и не старайся меня убедить- напрасный труд. У Лермонтова так: Нет, не тебя так пылко я люблю, Не для меня красы твоей блистанье. . . Люблю в тебе я прошлое страданье. И молодость погибшую мою. . . - Жаль, у меня нет этих стихов, не то тебе пришлось бы признать поражение.

      - - А дальше как? - спросил Иб. со слабой надеждой продлить удовольствие, которое ему доставлял ее искренний порыв доказать свою правоту. - Дальше сам прочти, если хочешь. Попрощавшись, Мадина поспешно выскочила за дверь, предупреждая попытку Беслана помешать.

- - Так что оставила нас при своих интересах. . .

Ибрагим встал, принялся медленно прохаживаться по комнате. - И чего ты с ней спорил? Меня так и подмывало вмешаться, да удержала мужская солидарность. - Просто интересно было наблюдать за ней. Она спорила с таким азартом, словно от исхода этого спора зависела ее судьба, - снисходительно улыбнулся Иб, будто невзначай останавливаясь у окна. Он видел, как Мадина быстро пересекла двор, приоткрыв дверь кухни, заглянула внутрь, - видно, попрощаться с хозяевами- и тут же пошла прочь, отмахиваясь от Лиды, выскочившей из кухни и пытавшейся ее остановить.

Иб. второй месяц работал начальником цеха на том самом заводе, где проходил практику, будучи студентом. За это время он не раз побывал в доме дяди, но Мадину видел только однажды, да и то мельком, на улице. И когда мать, узнав, что Абукар приехал домой, решила в ближайшую субботу навестить его, Иб. охотно вызвался сопровождать ее, хотя не разделял ее тревоги, вызванной слухами о несчастных случаях, и посмеивался над ее нетерпением воочию убедиться в том, что брат вернулся с заработков невредимым.

Чрезмерные страхи Хавы объяснялись тем, что она оч. дорожила братом и жизни своей не мыслила без него. Давно потеряв мужа и оставшись одна с тремя сыновьями, старший из которых тогда только пошел в 1- ый класс, она оказалась, в сущности, почти без средств, и тем, что все- таки смогла поставить детей на ноги, была обязана своему един- му брату, который все эти годы всячески помогал ей. И то, что старшие сыновья уже женились и живут отдельными семьями, самостоятельно, а младший смог выучиться- тоже заслуга брата. По всему этому любая воля Абукара для племянников была законом, и выполняли они ее беспрекословно, тем более что он никогда не злоупотреблял своей властью и по отношению к ним никогда не применял грубого нажима. Собственно, в таковом и нужды не было, поскольку сама жизнь, с детства полная материальных трудностей и повседневных забот, рано сделала их самостоятельными, воспитала в них чувство ответственности, умение соизмерять свои желания и потребности с потребностями и возможностями всей семьи.

      Чрезмерные страхи Хавы объяснялись тем, что она оч. дорожила братом и жизни своей не мыслила без него. Давно потеряв мужа и оставшись одна с тремя сыновьями, старший из которых тогда только пошел в 1- ый класс, она оказалась, в сущности, почти без средств, и тем, что все- таки смогла поставить детей на ноги, была обязана своему един- му брату, который все эти годы всячески помогал ей. И то, что старшие сыновья уже женились и живут отдельными семьями, самостоятельно, а младший смог выучиться- тоже заслуга брата. По всему этому любая воля Абукара для племянников была законом, и выполняли они ее беспрекословно, тем более что он никогда не злоупотреблял своей властью и по отношению к ним никогда не применял грубого нажима. Собственно, в таковом и нужды не было, поскольку сама жизнь, с детства полная материальных трудностей и повседневных забот, рано сделала их самостоятельными, воспитала в них чувство ответственности, умение соизмерять свои желания и потребности с потребностями и возможностями всей семьи.

Чрезмерные страхи Хавы объяснялись тем, что она оч. дорожила братом и жизни своей не мыслила без него. Давно потеряв мужа и оставшись одна с тремя сыновьями, старший из которых тогда только пошел в 1- ый класс, она оказалась, в сущности, почти без средств, и тем, что все- таки смогла поставить детей на ноги, была обязана своему един- му брату, который все эти годы всячески помогал ей. И то, что старшие сыновья уже женились и живут отдельными семьями, самостоятельно, а младший смог выучиться- тоже заслуга брата. По всему этому любая воля Абукара для племянников была законом, и выполняли они ее беспрекословно, тем более что он никогда не злоупотреблял своей властью и по отношению к ним никогда не применял грубого нажима. Собственно, в таковом и нужды не было, поскольку сама жизнь, с детства полная материальных трудностей и повседневных забот, рано сделала их самостоятельными, воспитала в них чувство ответственности, умение соизмерять свои желания и потребности с потребностями и возможностями всей семьи.