Роуз: А чья?

Вместо смс Джордж позвонил. Но я не сняла трубку. В тот момент я не могла слышать его голос. Мне тяжело было обсуждать с ним что-либо по переписке, не говоря уже о телефонном разговоре и, уж тем более, встрече. Я смотрела на мигающий экран с его именем и фотографией «Мустанга» и слушала мелодию танго, но так и не решилась нажать на зеленую трубку.

Я вздохнула, обулась, вышла из дома, села в машину и поехала к родителям. День обещал быть долгим.


* * *

— Роуз! — прокричала Элли, сбегая по ступенькам со второго этажа родительского дома.

Она, как всегда, выглядела безупречно: легкое розовое платье, нежный макияж, светлые волосы были аккуратно подобраны. Она сияла от счастья, освещая своей улыбкой все пространство вокруг.

— Привет, Элли, — нежно ответила я, сжимая сестру в объятиях.

— Эй, — она заглянула мне в глаза, — ты почему такая печальная?

— Все хорошо, сестренка. Я просто устала после перелетов и всего… ну, того, что было в Ирландии.

— А что там было? — с интересом спросила сестра. — Потому что Джордж тоже ничего не рассказывает.

— Джордж? — спросила я удивленно. — Джордж, в смысле Мун? — Элли озорно кивнула. — Где ты его видела?

— В саду.— Теперь настала ее очередь удивляться. — Мама там накрыла стол. Идем, тебя все заждались. — Она потянула меня за руку в сторону гостиной, из которой был выход в сад.

Я немного упиралась, потому что ее слова о присутствии на семейном обеде Муна выбили меня из колеи. Сердце снова начало колотиться в груди как бешеное, с утроенной силой качая кровь. Что я ему скажу? А нужно ли говорить что-то? Пока я разрабатывала план, как мне общаться с ним, мы уже подошли к ступенькам крыльца на заднем дворе.

Мама, как всегда, все устроила на высшем уровне. Спасибо, что хоть не заставила меня надеть официальный наряд. Мой голубой сарафан в сочетании с темно-синими балетками был сейчас как нельзя кстати. Каблуки бы я сейчас вряд ли смогла носить, потому что мои ноги превратились в желе и начали дрожать, как только я увидела Джорджа. Он был одет в брюки и темно-синюю рубашку с закатанными до локтей рукавами. Уголком сознания я отметила, что его рубашка подходит по цвету к моим балеткам. Он стоял у гриля с руками в карманах и смеялся над чем-то сказанным папой. Я никогда не видела Муна таким: легким, беззаботным и расслабленным. Единственная мысль, посетившая меня — он всегда напряжен только рядом со мной. Именно я плохо влияю на него. Я тут же остановила этот поток мыслей, потому что прекрасно знала о своей способности накручивать себя, оснащенной турбонаддувом, как у лучшей в мире гоночной машины.

Мы спустились по ступеням, и Элли сразу побежала через лужайку в беседку к столу, где сидел Роб, и смачно его поцеловала. Я сняла балетки и оставила их возле лестницы, а сама пошла босиком по траве. Всегда обожала это чувство, когда трава щекочет ступни, это заставляет чувствовать единение с природой.

— Детка! — меня заметила мама, которая подошла поцеловать меня и сжать в теплых нежных объятиях. — Как ты, моя малышка? Я очень переживала за тебя. Мне не понравился твой голос вчера по телефону.

— Мамочка, —я выдавила из себя улыбку, — я же сказала, что перелет был утомительным. Я в порядке.

— Рада это слышать, — расслабленно улыбнулась она. — Пойдем. Папа с Джорджем жарят стейки.

Роб махнул мне рукой, обмениваясь шутками с Элли. Я подошла к папе и Джорджу. Папа обнял меня.

— Привет, дочь. Ну как тебе настоящая работа?

— Пап, прекрати, — простонала я.

— Спасибо, детка, за помощь. Ты видела, я прислал тебе все необходимые документы? Земля твоя.

Я улыбнулась с благодарностью.

— Спасибо, это многое для меня значит.

— И тебе спасибо. Твоя помощь оказалась неоценимой. Джордж рассказал, что если бы не ты, возможно, мы не подписали бы контракт.

Я бросила быстрый взгляд на Муна, который с интересом разглядывал мои ступни.

— Да, наверное. Не знаю, Джордж делал все возможное.

При упоминании его имени, Мун резко поднял свой взгляд и посмотрел мне в глаза. В них искрилась нежность и надежда.

— О, милая, обуйся, — сказал папа, заметив мои босые ступни. — Твоя мама разбила бокал здесь полчаса назад, можешь порезаться.

— Оу, ладно, — ответила я и пошагала к дому, едва оторвав взгляд от мужчины, что был горячее гриля, на котором готовились стейки.

Но моя удача, как всегда, где-то пьянствовала, а потому не успела я сделать и пяти шагов, как напоролась на стекло и порезала ступню. Боль была невероятная, кровь просто потоком лилась из раны. Ну, с потоком я, возможно, и перегнула, но крови было много. И да, болело просто нестерпимо. Я присела, негромко зашипев. В этот момент с разных сторон ко мне побежали родственники. Но Джордж был быстрее всех. Он без причитаний и лишних вопросов подхватил меня на руки и понес в дом.

— Миссис Стар, где в вашем доме аптечка? — спросил он суетящуюся возле меня маму.

— В ванной в шкафчике за зеркалом, я покажу.

— Все хорошо, я справлюсь, спасибо, — отчеканил Джордж и продолжил нести меня в дом.

Я смотрела на его лицо. Челюсть была так крепко сжата, что даже желваки выделялись, между бровей пролегла глубокая морщина, во взгляде сквозила решительность и немного злости. Ну, конечно, он злился на мою неуклюжесть, слишком много хлопот я ему доставляла.

— Поставь меня, я сама могу дойти, — не очень убедительно сопротивлялась я.

— Да, детка, поставлю, после того, как выну стекло из ноги и перевяжу рану.

Ах, этот голос. Такой безапелляционный, не терпящий возражений и споров тон,но при этом нежный, мягкий и глубокий. А то, как он этим сексуальным голосом называет меня деткой!

Джордж нес меня, словно я ничего не весила. Я снова чувствовала жар от его ладоней, слышала громкий стук его сердца, наслаждалась его глубоким дыханием. Его запах пробуждал во мне сладкие воспоминания, омрачающую же их часть я возрождать отказалась. Я просто наслаждалась короткой поездкой на этих сильных руках, прижавшись ближе к нему. И снова появилось это чувство: как будто мое тело было создано для того, чтобы он носил меня на руках, так гармонично мы переплетались.

Мун занес меня в ванную на первом этаже и усадил на раковину. Достав аптечку, он встал на колени, промыл рану и провел тщательнейший осмотр ступни, убеждаясь, что ни малейшего кусочка стекла в ней не осталось. Когда я кривилась от боли, он легонько дул на рану и периодически поднимал голову, глядя на меня из-под густых ресниц, чтобы убедиться, что я в порядке. Затем он обработал порез и забинтовал ногу. Все это время я любовалась им. Тем, как перекатывались мышцы на его руках и плечах, пока он заботился о моей ноге, как сосредоточенно хмурились брови, формируя складку по середине, как нежно касались пальцы моего тела и как влажный язык облизнул губы, когда он посмотрел вверх на меня.

В его стальных глазах была нежность, немного страха и целый океан надежды. Он медленно поднялся, взялся за мои колени и аккуратно развел их в стороны, встав между ними. Мое сердце бешено колотилось, и я поймала себя на мысли, что не в силах сопротивляться его действиям. Джордж подвинулся ближе и обнял меня за талию, не отводя взгляда от моих глаз. Он делал все не торопясь, словно давал мне возможность остановить его. Но я не хотела останавливаться. Я хотела, чтобы он сделал все то, что задумал, и лишь покорно подчинилась бы. Мое дыхание ускорилось и стало тяжелее. Я понимала, что сейчас произойдет, но мне было плевать на последствия. Как бы я ни злилась на Джорджа, как бы ни хотелось мне выяснить отношения с ним и получить ответы на интересующие меня вопросы, я не могла и не хотела думать об этом сейчас. В эту самую секунду, когда воздух замедлился, и звуки перестали достигать моих ушей из-за шума крови, яростно бурлящей в моих венах, я хотела только его. Поцелуев. Ласк. Нежности. Грубости. Секса. Джорджа. Всего его.

Он приблизился к моим губам и снова посмотрел в глаза, молча спрашивая разрешения. Я лишь прикрыла глаза и приподняла подбородок. Через секунду наши губы встретились. Сначала нежно, слегка посасывая мою нижнюю губу и чередуя это с легкими как перышко поцелуями. А затем я приоткрыла губы, и наши языки встретились. О нежности уже речи не шло. Языки танцевали страстный танец, губы сминались от сильного давления, руки жили своей отдельной жизнью: они блуждали по разгоряченным телам в попытке коснуться всего, по чему так изголодались за последние сутки. Мое тело горело. Я так нуждалась в нем, его прикосновениях, шепоте, грязных словечках и его силе. Я даже выпала на мгновение из реальности и, забыв, где мы находимся, позволила вырваться негромкому стону.

За секунду до того, как мы бы начали срывать друг с друга одежду, в дверь постучали, и встревоженный голос мамы спросил:

— Роуз, милая, все хорошо?

— Да, мам,—отвечая, я пыталась выровнять свой запыхавшийся голос. — Сейчас уже идем.

— Поторопитесь, стейки готовы.

— Да, миссис Стар, мы уже идем, — радостным голосом ответил Джордж, не сводя с меня жадного взгляда.

Когда шаги мамы стихли, он прижался своим лбом к моему, закрыв глаза. Затем глубоко вздохнул и тихо сказал:

— Ты сегодня едешь ко мне, Роуз. Нам надо поговорить. И не только. У тебя выходные до самого понедельника. Как и у меня. Я хочу тебя. В своей постели. До самого понедельника.—Он открыл глаза и немного отстранился. — Скажи, что согласна.

Я улыбнулась в ответ и молча кивнула. Его лицо растянулось в широкой улыбке. Он еще раз чмокнул меня в губы и поднял на руки.

— Давай накормим тебя, сегодня тебе понадобится много энергии.

Я игриво шлепнула его по плечу и обняла за шею.

* * *

— За мою семью, — торжественно произнес папа, поднимая бокал с вином. — За Роуз, которая бросила все и поехала улаживать дела нашей фирмы. А также за нашего гостя и победителя переговоров — Джорджа. Парень, ты провернул отличную сделку.