— Мисс Роуз! Потрясно выглядишь! — воскликнул Энрике, прислонясь к машине.

— Энрике! — Мое лицо сияло. Парень всегда поднимает настроение одним своим присутствием. — А ты в курсе, что под смокинг никто и никогда не надевает бейсболку? — рассмеялась я.

— О, боже! — закричал он в притворном ужасе, зажав ладонью рот. — А я думал, что смотрюсь круто!

Я рассмеялась в ответ.

— Рада тебя видеть.

— И я, мисс Роуз, — произнес Энрике в ответ, учтиво открывая дверь «Кадиллака».

— Как Саманта?

— Клянусь, эта женщина сведет меня с ума. Похоже, у нас будет третий ребенок.

— Господи, Энрике, я так рада за тебя.—Я приобняла парня.

— Спасибо.—Он просто светился от гордости. — Ну что, готовы?

— Да, поехали.

Поездка была недолгой и веселой. Энрике с радостью и гордостью рассказывал об успехах своих детей в детском саду, о жене Саманте и просто забавные истории. Мы подъехали к отелю, в котором проходил бал. Подъездная дорожка была полна красивых автомобилей, которые привозили гостей, высаживали и отъезжали. Мы были шестыми в очереди.

— Похоже, намечается крупная тусовка, мисс?

— Да. Двадцать лет со дня создания фонда.

— Видел мистера Саммера с семьей. Ему сегодня речь толкать, весь волнуется, — ухмыльнулся Энрике.

— Да, он не любитель публичных выступлений.


***

Подошла наша очередь.

Швейцар открыл мне дверь, и я вышла, ослепляемая вспышками фотокамер. Куда же без этого пафоса? Папа любит освещать значимые события своей жизни. Стараясь излучать радость и счастье, я улыбалась налево и направо, подставляя свое лицо всем фоторепортерам, желающим снять бунтарку-дочь влиятельного человека. Дойдя до входа в отель, я с облегчением выдохнула. Внутри не было журналистов, и праздник был скрыт от их любопытных камер. Охранник впустил меня внутрь,и я ступила в мир роскоши.

Отель был выкуплен отцовской компанией на сегодняшний вечер. В нем остановились приезжие гости. Люди ходили туда-сюда, потягивая шампанское, меряясь каратами в бриллиантовых украшениях. Я прошла дальше, в зал для торжественных мероприятий. Здесь было очень многолюдно и слегка душновато от такого количества людей и смешения парфюмов.

Чувство комфорта явно обходило меня стороной в таких местах. Мне приходилось посещать важные мероприятия, хотя у меня бывали с отцом трудные времена — почти каждая наша встреча. Но я делала это ради него, ради своей семьи.

Я надела купленное во время шопинга с Моникой длинное зеленое атласное платье. Мне оно безумно нравилось. Две широкие бретели, пролегающие по плечам, заходят на спину и спускаются по бокам до самой поясницы, где перекрещиваются и соединяются, прикрывая мою попку. Согласна, вырез на спине достаточно глубокий, на грани приличия, но он эротично открывает ямочки на пояснице. Впереди платье достаточно консервативно. Оно полностью прикрывает грудь, вырез-лодочка лишь слегка углублен. Платье приталенного силуэта, плавно расширяется от бедра и спадает волнами практически до самого пола. По верхнему краю нашивка тончайшим полупрозрачным бисером, линия которого сужается в месте соприкосновения лямок на пояснице и парой сантиметров ниже сходит на нет. И при каждом шаге я чувствовала, как эта сверкающая дорожка лежит на моей попке и слегка покачивается в такт шагам. Это добавляло уверенности моему шагу, и я чувствовала себя чертовски соблазнительной.

Волосы в салоне мне собрали в замысловатый пучок, но не перегружали их средствами, отчего они выглядели естественно с парой выбившихся прядей. Такая себе, знаете, гламурная версия неряшливого пучка на затылке. В макияже, опять же по моей просьбе, минимум цветов. Глаза подвели, еще сильнее подчеркнув их зеленый цвет, на губах — полупрозрачный блеск. Перед выходом я взглянула на себя в зеркало, пытаясь понять: что они так долго делали с моим лицом? Я почти не изменилась.

У проходящего мимо официанта я схватила с подноса бокал с шампанским и пошла искать своих родителей. Я издалека услышала заливистый смех мамы, а затем увидела ее идеально уложенные светлые волосы. Мама от природы рыжеватая блондинка, но, достигнув определенного статуса в обществе, она перекрасила свои волосы, став песочно-русой. Я, как истинная бунтарка, свой родной цвет оставила, потому что люблю его, а еще горжусь своими ирландскими корнями.

Лет в шестнадцать я обратила внимание на то, что в кругах общения моих родителей женщинам не принято быть рыжими. Подавляющее большинство носили тот или иной оттенок блонд, остальные были каштановыми или черными. И только я, среди всего этого озера стандартов, была как… рыжая ворона.

Мама повернулась в мою сторону и улыбнулась еще шире.

— Рози, детка, как я рада, что ты пришла!— воскликнула она, раскрыв объятия, в которые я незамедлительно окунулась.

— Привет, мама. Смотрю, здесь весело, ты так заливисто смеялась.

— О, да, мистер Мун абсолютно очарователен.

Кто-о-о?

— Мун?

— Да. Мистер Джордж Мун. Потенциальный деловой партнер папы. Отец очень давно хотел заключить сделку с его компанией, да все как-то не удавалось. А несколько дней назад тот позвонил и сам назначил встречу, желая закрепить сотрудничество. Отец был просто на седьмом небе.

— Какого рода сделка? И почему он вдруг стал так заинтересован в ней?

— Роуз, не порти вечер. И не будем о работе отца. Пусть сам разбирается.

— С чем и кто должен разобраться? — послышался голос папы из-за маминой спины. Она отошла немного в сторону, позволяя отцу пройти и поцеловать меня в щеку.

— Роуз, — спокойно и с легкой вопросительной интонацией произнес он.

— Привет, папа. Как ты?

— Порядок, дорогая. А ты? Наигралась уже в машинки? Готова начать взрослую жизнь?

Вот этот момент. Слышите пренебрежительный тон? Улавливаете сарказм в голосе? А уничижающие нотки распознали? Вот так все и начинается. Я люблю отца. До скрежета зубов люблю. Но вот это несерьезное отношение к выбору моей профессии каждый раз просто выбивает из колеи.

Я готовилась стать финансовым аналитиком и войти в состав папиной команды победителей, завоевывающих финансовый рынок. Закончила колледж с отличием, но после выпуска подарила папе свой диплом в рамке и начала заниматься тем, к чему лежала душа, — ремонт машин. Папа, естественно, не разделял моего оптимизма. Он считал, что я, как истинная дочь богатых родителей, слетела с катушек и пошла играться. А когда наиграюсь, приду к нему и, наконец, начну жить по его правилам. Так что последние два вопроса задавались регулярно, и папа даже предвидел мой ответ.

Но в этот раз я его удивила.

— Нет.

Он даже не смог скрыть своего удивления. На его лице читалось: «Ты больше ничего не скажешь? Не станешь спорить?» Даже мама, которая всегда сразу старалась отвлечь и направить беседу в иное русло, молчала.

А я не могла отвести взгляда от серых глаз, которые прожигали, оценивая меня с головы до пят. Мун жадно поглощал каждый миллиметр моего тела, как будто готов был наброситься прямо в гуще толпы высшего общества и пожирать, пока от меня не останется лишь воспоминание. Ну, и, может, мое шикарное платье.

Вот кто спутал мои мысли. Я не смогла произнести ни одного внятного звука. Лишь смотрела на него, такого шикарного, в смокинге. Смотрела, как раздуваются его ноздри и ощутимо вздымается грудь от тяжелого дыхания. Смотрела, как он сжимал в руке бокал с шампанским, плавя меня взглядом.

— Роуз… — пробормотал мой отец, уловив причину моего замешательства и переводя взгляд с Муна на меня и обратно. — Позволь представить тебе Джорджа Муна, моего, надеюсь, без пяти минут делового партнера.

— Роуз, — я прочистила внезапно пересохшее горло. — Розали Стар.

Мун тряхнул головой, словно сбрасывая наваждение, и в его глаза вернулся такой привычный стальной блеск. Он протянул мне руку.

— Очень приятно, мисс Стар.

Я, словно на автопилоте, пожала его руку. Молча. Я почувствовала тот самый жар и искры, потрескивающие на наших соприкоснувшихся ладонях. Так, отсюда нужно было выбираться. Я, кажется, заморозила свои мозги слишком холодным шампанским. О, шампанское. Не сводя глаз с Муна, который в ответ не отрывал взгляда от меня, я залпом осушила бокал, за что заслужила щипок за локоть от мамы. А, точно, леди же так не делают.

— Итак, мистер Мун, мы не закончили беседу, — папа повернулся к нему.

— Да, точно, — Мун прочистил горло и сделал глоток шампанского. Он в последний раз взглянул на меня, а затем полностью отвлекся на моего отца. — Как и договаривались, пятнадцатого мая собираемся на турнире по гольфу в Ирландии, после турнира подписываем контракт. Немного развлечемся с пользой для дела. — Мун широко и абсолютно очаровательно улыбнулся, отчего мама буквально поплыла.

— Пятнадцатого? Погоди, Джордж, я не могу пятнадцатого. У нас заседание членов правления по поводу поглощения «Кейп Индастриз». Этот проект готовился два года, мы не можем его упустить, сам знаешь.

— Да, но другой возможности не будет, мистер Стар. Вы же понимаете, что собрать таких людей в одном месте — практически из области фантастики. Но есть пара дней в году, когда это происходит само собой. Нужно этим воспользоваться.

— Но как я смогу быть там?

— Не обязательно именно вы. Вашу компанию может представлять кто-то другой, но не менее достойный. Тот, кому вы можете доверить ведение таких важных переговоров.

Наступила тишина. Я стояла, потягивая второй бокал шампанского и рассматривая толпу, лишь вполуха слушая болтовню папы с этим мрачным типом. Я ждала Элли, чтобы хоть было с кем обсудить эту ярмарку тщеславия. Причины тишины я не уловила и не обратила внимания, пока папа не позвал меня по имени.

— Роуз?

— Да, папа? — ничего не подозревающая я расплылась в вежливой улыбке.

— Ты согласна?

— На что согласна?

Я перевела взгляд на Муна, который ехидно ухмылялся. Вот подонок. Так хотелось плеснуть шампанское в его самодовольную рожу, что я едва сдержалась. А потом хотелось запрыгнуть на него, обвить талию ногами, вцепиться в волосы и целовать до появления звезд перед глазами. Я прерывисто вздохнула. Так о чем это я? Кажется, для его ухмылки была причина. Я снова посмотрела на папу. Он был серьезен, но было еще что-то в его взгляде. Мольба? Да ла-а-адно. Ни за что не поверю.