На траурной церемонии Олли не отходил от нее, но они не сказали друг другу ни слова. Потом он проводил ее к машине. На обратном пути в отель Беттина тоже молчала. Глаза у нее были сухи, она лишь крепко сжимала ладонь Оливера. В лице у нее не было ни кровинки, а застывший профиль, словно изображение на камее, выделялся на фоне мрачного серого неба.
Когда они подъехали к отелю, Беттина тихо спросила:
— Поднимешься выпить кофе? — и в унынии посмотрела на Пакстона.
Он кивнул и пошел вслед за ней в отель. В номере оставался Александр, поэтому, прежде чем войти туда, им надо было выдавить хотя бы жалкое подобие улыбки. Однако уже через полчаса, напившись кофе и наслушавшись рассказов Александра о том, как интересно было гулять в Центральном Парке, они улыбались по-настоящему. Олли обрадовался, заметив, что у Беттины улучшилось настроение.
— Беттина, — многообещающе начал он, — что если мы отправимся на прогулку? Нам обоим не помешает подышать свежим воздухом. А потом зайдем куда-нибудь пообедать, а после обеда я приглашаю тебя ко мне выпить кофе. — Оливеру не хотелось оставлять ее одну. — Давай, надень что-нибудь попроще, поудобнее, и пойдем.
Она поняла, что ему хочется как-то поддержать ее, поэтому ей было нелегко обидеть его отказом. И она согласилась.
Через десять минут они уже тихо брели краем парка. В субботу движение казалось не таким сильным. По аллее изредка проезжали двуколки. Лошади цокали копытами. Они бродили по парку больше часа, бросали друг другу отрывочные фразы и потом надолго замолкали. Под конец прогулки она почувствовала, как Оливер осторожно обнял ее за плечи. Беттина подняла на него глаза и сказала:
— Ты хороший друг, Олли. Знай, что я решила вернуться в Нью-Йорк, потому что здесь ты. — Она помолчала и добавила: — Ты, и еще был Айво. — И она смахнула слезу рукой в белой митенке, после чего вновь заговорила: — Жизнь больше не подарит мне такого человека, каким был Айво.
Они стояли на переходе, ожидая, когда можно будет перейти на другую сторону улицы. Оливер сочувственно кивнул:
— Наверно, ты права.
Они еще час бродили по городу — рука в руке.
— Хочешь, зайдем пообедать в «Плазу»? — спросил наконец Оливер.
Беттина отрицательно покачала головой. Ей не хотелось роскошных ресторанов. Не было настроения. Хотелось побыть в одиночестве.
— Спасибо, ты очень добр, но что-то душа не лежит.
— Все маешься от горя? — с пониманием спросил он.
— Есть немного, — грустно улыбнулась Беттина.
— Тогда идем ко мне, я сделаю сэндвичи, выпьем чаю. Соглашайся!
Она кивнула. Ей действительно хотелось к Пакстону. Быстро поймав такси, они подъехали к крыльцу дома из коричневато-красного кирпича. Оливер отпер ключом дверь, и они вошли в так называемую квартиру с садом, а точнее, с палисадником, куда был отдельный выход из квартиры Пакстона. Оливер поставил на плиту чайник со свежей водой, а Беттина тем временем сняла жакет, подошла к окну и стала смотреть на палисадник, редкостное явление для Нью-Йорка.
— Как тебе удалось найти такую квартиру? — восхищенно спросила Беттина у Оливера, орудовавшего на кухне.
Он улыбнулся в ответ:
— Естественно, через «Нью-Йорк Мейл». А ты для себя что бы хотела?
Подумав об этом, Беттина вздохнула:
— Что-нибудь попросторней. Хотя бы с тремя комнатами.
— Зачем так много? — удивился Пакстон. Он протягивал тарелку с аппетитными сэндвичами, сооруженными из салями, ветчины и сыра.
Беттина взяла сэндвич и с улыбкой сказала:
— Нужна комната для Александра, кабинет и моя спальня.
Он согласно кивнул.
— Хочешь купить или арендовать?
— Сама не знаю, — растерянно проговорила она и положила сэндвич на тарелку. — Олли, я не знаю, что будет дальше. Сейчас у меня много денег, но кто знает, как все сложится в будущем?
И она многозначительно посмотрела на него.
— Обещаю тебе, Беттина, — все сложится как нельзя лучше, — с улыбкой сказал Оливер.
— Почем ты знаешь?
— Знаю-знаю. Ты написала великую вещь.
— А кто поручится, что я напишу еще одну? Что если на первой пьесе все и закончится?
Он закатил глаза, состроив удивленную гримасу, но Беттине было не до шуток.
— Ты такая же мнительная, как вся пишущая братия. Сделают на книге миллион-другой баксов, полгода не вылезают из списка бестселлеров, но, чуть что, начинают плакаться: «Ах, что будет завтра?», и так без конца. Так же и ты со своей пьесой.
— Наверно, и отец был такой, — с улыбкой сказала Беттина. — Но посмотри, как вышло, Олли, — она сразу стала серьезной, — он умер без гроша в кармане. Мне бы не хотелось, чтобы такое повторилось со мной.
— Так, значит, не покупай семь домов, девять автомобилей, не нанимай штат из двадцати слуг. Откажись от этого, и все будет замечательно, — улыбнулся Пакстон. Беттина уже поведала ему о жизни на широкую ногу, которую так любил отец, и о том, к чему это привело.
Беттина, наклонив голову, спокойно и внимательно смотрела на Оливера.
— Знаешь, Олли, всю жизнь я зависела от мужчин. Сначала от отца, затем от Айво, потом от актера, за которого вышла замуж, — ей не хотелось даже произносить его имя, — и, наконец, от Джона. Впервые в жизни я ни от кого не завишу — только от себя самой. — Тут Беттина довольно улыбнулась. — И мне это очень по душе.
— Разумеется, это приятное чувство, — согласился Олли.
— Да, — вздохнула Беттина, все еще улыбаясь, — и пугающее тоже. Всегда я ощущала кого-то за своей спиной, а сейчас, впервые в жизни — никого нет. — И она с печалью и нежностью добавила: — Даже Айво больше нет. Я осталась одна.
Он с любовью посмотрел на нее:
— А я?
Она ласково дотронулась до него рукой.
— Ты — замечательный друг. Но знаешь, что самое забавное?
— Что?
— Я вовсе не против рассчитывать отныне лишь на собственные силы. Иногда и правда становится страшновато, но даже это — приятное чувство.
— Беттина, — сказал он, честно глядя ей в глаза, — ты можешь смеяться надо мной, но мне кажется, что ты только-только стала взрослой.
— Так рано? — спросила она и расхохоталась.
Оливер, словно бокал с вином, поднял чашку с чаем.
— Это действительно рано. Я на девять лет старше тебя, но и то не уверен, что стал взрослым.
— Конечно, стал, не сомневайся. Ты ни от кого не зависишь. И никогда не зависел, не то, что я.
— У независимости тоже есть свои плохие стороны, — задумчиво произнес он, отвернувшись к окну. — Ты привыкаешь к раз заведенному порядку, ходишь в одни и те же места, делаешь одно и то же и начинаешь забывать о том, что на свете есть что-то другое.
— Почему?
— Нет времени. Во всяком случае, когда я решил стать журналистом номер один у себя в Лос-Анджелесе, времени ни на что другое просто не оставалось.
— А теперь ты — без пяти минут журналист номер один Нью-Йорка, — добродушно заметила Беттина. — И что дальше?
— Да нет, все не так, Беттина. Знаешь, чего я хотел? Быть как Айво, стать издателем крупнейшей газеты в Нью-Йорке. И знаешь, что случилось? Мне вдруг стало на все наплевать. Я люблю свою работу, обожаю Нью-Йорк и впервые за сорок два года не задумываюсь о том, что будет завтра. Я просто наслаждаюсь жизнью — сегодня, сейчас.
— Я очень хорошо понимаю тебя, — улыбнулась Беттина и невольно, не отдавая себе отчета в том, что делает, потянулась через стол к Олли, и Олли потянулся к ней, и они долго, не переводя дыхания, целовались. Наконец, Беттина отстранилась и, переведя дух, простодушно спросила:
— Как это произошло?
Она хотела все обратить в шутку, в пустяк, но он не воспринял ее беззаботный тон. У него в глазах появилось серьезное выражение.
— Мы долго к этому шли, Беттина.
Не было смысла отрицать это, и Беттина кивнула:
— Наверно, ты прав. — Помолчав немного, она сбивчиво заговорила: — Я думала… мне казалось, что мы… что мы останемся только друзьями.
Он обнял ее и сказал:
— Мы непременно останемся друзьями, но я давно хотел признаться вам кое в чем, мисс Дэниелз, да все никак не отваживался.
— В чем же, мистер Пакстон?
— В том, что я люблю тебя. Очень люблю.
— Ах, Олли, — она со вздохом уткнулась лицом в его грудь, но он приподнял пальцем ее подбородок и осторожно заставил ее посмотреть ему в глаза.
— Почему ты отворачиваешься, Беттина? Ты сердишься на меня? — допытывался он, на глазах мрачнея. Беттина помотала головой, но во взгляде у нее появилось разочарование.
— Нет, не сержусь. На что же мне сердиться? — сказала она, и голос ее становился все тише. — Я тоже люблю тебя. Но я раньше думала… между нами все было так просто…
— Тогда иначе и быть не могло. Ты была замужем. А теперь — нет.
Она кивнула, все еще обдумывая что-то, а потом честно посмотрела ему в глаза:
— Больше я никогда не выйду замуж, Олли. И хочу, чтобы ты меня правильно понял. — Она казалась страшно серьезной, говоря ему это. — Ты сможешь примириться с этим?
— Я постараюсь.
— Ты имеешь право жениться, потому что ни разу не был женат. У тебя есть право иметь жену и детей и все прочее, но я хлебнула чашу сию и больше не хочу.
— А чего же ты хочешь?
Он легонько обнимал ее и словно ласкал взглядом. Беттина задумалась лишь на секунду.
— Общения, привязанности, чтобы было с кем посмеяться, чтобы рядом был мужчина, который уважал бы меня, мою работу и любил бы моего сына…
Она замолчала, не сводя глаз с Оливера. Он первый нарушил молчание:
— Это не так уж много, Беттина.
Она уютно пристроилась у его плеча, словно котенок у камина. Глаза ее блестели.
— А ты, Олли? Чего хочешь ты? — спросила она с приятной хрипотцой в голосе.
"Любящая" отзывы
Отзывы читателей о книге "Любящая". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Любящая" друзьям в соцсетях.