– То есть ночь пьянства стоит этого веника? – с ухмылкой спрашивает она. – С каких пор я так мало стою?


– Это все на что хватило моей фантазии, но каюсь и готов выполнить любой каприз, – смеюсь в ответ.


– Надеюсь там не четное число? А то я же тебя знаю, ты вполне можешь выкинуть подобный фокус!


Она достаёт из шкафа вазу, набирает в неё воду и, забрав у меня цветы, ставит их на стол. Затем, возвращается ко мне, обнимает за шею и лукаво улыбается.


– Будь готов к тому, что я хорошенько выпотрошу твой кошелёк.


– Машину заводить?


Уже через пол часа она внезапно отпускает мою руку, и спешит к порогу магазина. Удивленно провожаю её взглядом; Она подходит к пожилой женщине, что застыла возле ступеней, не решаясь ступить на них. Лейла взяла старушку под руку и потихоньку помогла ей взобраться, а потом придержала для неё дверь. Потом как ни в чем не бывало, вернулась ко мне, улыбнулась и взяла меня за руку. Я, как идиот, уставился на неё, ошарашенный тем, каким светлым человеком является моя «жена». То есть, жена моего брата. Уже второй месяц я живу с этим человеком под одной крышей. Конечно, она не подозревает о подмене, но я – то знаю, кто я есть на самом деле. Я осознаю, что не имею права находиться с ней рядом. Понимаю, что должен рассказать ей всю правду, должен отпустить её. Каждое утро даю себе слово, что «сегодня последний день», что точно признаюсь во всем. А потом я проживаю что-то совершенное, что-то фантастическое, чего никогда и ни к кому не испытывал ранее. И не могу отказать себе в такой мелочи, как засыпать и просыпаться рядом с ней. Но и это не может долго продолжаться.

Рано или поздно Лейла начнёт задавать вопросы: ей надоест муж, который спит рядом с ней, но не бывает с ней по – настоящему. Честно признаться, мне и самому тяжело сдерживаться, каждый раз придумывать отговорки, когда она зазывает к себе. Эта женщина как Сирена, желанна и недоступна. Хотеть её аморально с моей стороны, но ближе к ночи это тяжело объяснить своим инстинктам. Черт, почему именно моему брату попалась столь идеальная женщина?


Рядом с ней я открываю себя нового. За всю свою жизнь, а это, без малого, тридцать лет, я любил лишь двух женщин. Одна из них моя мать, второй была моя бывшая невеста турчанка, которая умерла от рака. Ни в школьные годы, ни в университете я не познал ничего такого, что люди называют любовью, в Турции меня держала Айгюн, я думал, что подобное уже никогда не смогу испытывать. Потом тюрьма закрыла мне всякий доступ к чему-то светлому. Я любил читать, любил познавать все новое. Единственной моей отдушиной последние пять лет были книги из тюремной библиотеки и те, что иногда отправлял мне туда брат. Я перечитал все от дешевых детективов до классики, глупые любовные романы, сказки для детей. Все, что содержало в себе буквы, побывало в моих руках, но ни в одной из этих книг не было какой- либо шпаргалки как не влюбиться в жену брата, особенно если ты теперь живешь вместо него. Когда в голове мыслей об этом становилось больше, чем о деле, я вновь срывался. Либо напивался до поросячьего визга, либо шёл к девушке адвокату и выносил ей мозги. Она отвлекала меня от той пропитанной ложью жизни, в которой я погряз по самые уши добровольно.


ГЛАВА 9.



Девушкам обычно дарят что – то милое, красивое, приятное, а мне подарили кактус. Рассматриваю его со всех сторон и даже не знаю плакать мне или смеяться. Что еще можно было ожидать от моего неадекватного клиента?! А начало было таким милым. Курьер принес внушительных размеров коробку розового цвета, пожелал хорошего дня и удалился. Естественно, я вся в предвкушении и с интересом открываю подарок, и вылетает оттуда шарик с надписью «не держи зла, держи шарик». Внутри розовой коробки еще одна – прозрачная. Достаю это самое чудо, какой – то замысловатой формы. Никогда раньше не видела такой кактус. Как там говорят? Ах да, дареному коню в зубы не смотрят, так что, и на этом спасибо.


«Который раз убеждаюсь, что ты идиот, Алдамов. Ты все равно не прощен». Сообщение доставлено. Осматриваю комнату, но, так и не определившись, где разместить кактус, решаю приготовить поесть. Когда еда уже была почти готова, зазвонил телефон.


– Чего тебе?


– Тебя.


– Смотри, подавишься.


– Зря ты так, я с тобой в два счета бы справился.


– Турок, не беси меня! Чего твоей душеньке от меня надо?


– Я был прав, купив тебе кактус. Колючая ты, Шейда.


– Слушай, я голодная, следовательно, очень злая. Давай лучше поговорим, когда я поем и, возможно, стану чуть добрее, ок?


– Кто сказал «еда»? – Рустам меняет тон сразу же. – Госпожа адвокат, даже не смейте садиться за стол, я буду через минут пятнадцать.


Турок сбрасывает вызов, а я иду к плите, удостовериться, что ужин точно готов. Закрываю крышку и снимаю кастрюлю с плиты. Какого он сюда едет! Может, сказать, что мне срочно надо уходить? Смотрю как за окном капли бегут по стеклу. Я бы тоже так же сбежала от всего, что происходит со мной последнее время. Сбежать и сменить обстановку не сложно, но куда я денусь от себя и мыслей, что прочно засели в голове? Каждый раз, когда я стараюсь держать между нами дистанцию, обязательно происходит что – то и мы оказываемся рядом. Я погружаюсь в свои мысли и совершенно забываю, как быстро проходит время. Стук в дверь заставляет вернуться в реальность.


– И вам здрасти, госпожа адвокат. – Рустам нагло входит в прихожую, даже не удостоив меня взглядом. – Давай сразу перейдем к делу, я очень хочу есть.


Гость направляется в ванную мыть руки, а я на кухню накрывать на стол. Возвращается мужчина, когда я начинаю выкладывать еду по тарелкам.


– И что у тебя на ужин, колючка?


– Кюфта. – вижу недоумевающий взгляд Турка и объясняю более привычным для него языком. – Проще говоря, тефтели в томатном соусе. Это наше национальное блюдо, только там еще добавляются специи по вкусу.


Мужчина принимается за еду сразу же, как только получает свою порцию.


– И тебе приятного аппетита. – с усмешкой наблюдаю за тем, как он ест. – Смотри не съешь тарелку вместе с едой.


Как только мы становимся сытыми и добрыми, Турок идет в гостиную, явно показывая, что он пришел не на пол часа. Подойдя к дивану, берет в руки статуэтку с изображением павлина и с интересом ее рассматривает. Потом взгляд направляется на потолок, где красуется шарик, и он обращается ко мне.


– Голод способен отнять и разум, видимо. Я сейчас. – уходит в прихожую и через минуту возвращается с очередной коробкой, только гораздо меньше предыдущей. – Раз тебе не понравился кактус, то попытка номер два.


Принимаю протянутую коробку и открываю ее. Увидев содержимое, застываю на месте. Смотрю на спортивный костюм известного бренда, потом смотрю на Алдамова, затем снова на костюм.


– Алдамов, ты сто раз идиот! – впихиваю в его руку коробку и отворачиваюсь. – Вали, давай, отсюда!


– Да что ты в самом – то деле! Что тебе на этот раз не так? Размер? – ошарашено смотрит на меня, обойдя по кругу. – Так я уточнил, если размер не подойдет можно завтра поменять.


У меня начинают наворачиваться слезы. Чертов идиот. Стараюсь не позволять голосу дрогнуть и как можно тверже повторяю просьбу покинуть квартиру. Мужчина хватает меня за локоть и заставляет посмотреть на него.

– Тебе только всякие безделушки дарить в знак примирения, как эта статуэтка, да?


– Ничего мне не дари. – пытаюсь вырвать руку. – Ты идиот, Алдамов, уходи!


– Объясни! Что? Что не так я сделал?


– Выстрелить бы тебе сейчас в голову, Турок, и ни один езид не обвинил бы меня. Мало того, что ты мне даришь костюм синего цвета, так еще и оскверняешь мою религиозную принадлежность! Езиды не носят синий цвет, потому что это цвет траура и смерти. Символом езидизма является павлин, и он должен присутствовать в жилище езида, так же, как и Коран у тебя дома. А теперь убирайся! Не нуждаюсь в твоих подарках и примирениях, понял?!


Рустам шокировано молчит, а потом, так же молча, покидает квартиру. Через минуту открываю окно и выбрасываю прямо на проезжую часть подарки, которые он, по-видимому, решил не забирать. Кактус приземляется прямо у ног Алдамова. Мужчина крутит пальцем у виска и садится в машину. Я остаюсь сама с собой и понимаю, что больше не в силах сдерживать слезы.


Через полчаса по привычке захожу в приложение и даже не сомневаюсь, что была права. Он поехал к ней. К женщине, которая, не ведая ничего, разделяет с мужчиной постель, уверенная, что рядом ее муж. Как она не догадалась до сих пор?


Я видела Алдамова младшего всего лишь дважды и его невозможно ни с кем перепутать; настолько он омерзителен и высокомерен, что врезается в память лишь в самых худших ассоциациях.


Наливаю себе стакан холодной воды из крана, пока мысли в голове проносятся со скоростью света и ловлю себя на новой мысли. Резко зажмуриваюсь от стекающей по голове и плечам холодной воде, а потом иду в прихожую к зеркалу. Капли оседают на футболке темными разводами, тушь оставляет черные следы под глазами, но я не плачу. Странное желание внутри: хочется рассматривать себя такую – жалкую и обиженную, а потом запомнить. Запомнить и никогда и никому больше не позволять так разбивать мое сердце, которое, боюсь, что однажды я не смогу уже собрать.


«А если хорошо подумать, то какая нормальная женщина с нормальными ценностями может выйти замуж за Руслана Алдамова, да и вообще, полюбить такого? Скорее всего, он нашел себе под стать, а Рустам ее подобрал и зря время не теряет. Все они друг друга стоят» – новая разумная мысль в голове. Надо записать на листке бумаги и повесить на холодильник, чтобы повторять ее как мантру. Возможно, тогда мое сердце выработает иммунитет на любое упоминание про Алдамова старшего. А пока надо взять перерыв на несколько дней и избегать своего главного клиента. Иду в спальню, выключаю свет и мгновенно засыпаю, несмотря на мокрую голову и сырую футболку.