Эйна Ли - Любовные хроники: Люк Маккензи

— Добрый день, мисс Хани, — весело поздоровался с девушкой Рэнди Кэлун, только что покинувший палатку Лили.

Приподняв в знак приветствия шляпу, он протянул девушке доллар.

— Здравствуй, Рэнди, — подставила ему щеку Хани.

— Слыхал, вы серьезно болели, мадам, — сказал Рэнди, отходя в сторону.

— Моя болезнь не была заразной! — громко, так, чтобы все слышали, крикнула Хани.

В это время Джесс Кэлун припал к губам Лили горячим поцелуем. Когда поцелуй закончился, Джесс присвистнул.

— Если у тебя еще остались силы, дорогой, то я не прочь повидаться вечерком, — хрипло вымолвила Лили, поправляя растрепавшиеся волосы.

Поджидавшие своей очереди мужчины весело рассмеялись.

— Погоди, Лили, скоро моя очередь! — раздался голос из толпы. — Тогда ты узнаешь, что такое настоящий поцелуй!

— Нечего хвастаться, Уолли Бойд, — бойко ответила ему Лили. — Ты уже подходил ко мне! Кстати, может, порадуешь своим мастерством мисс Хани?

Хани была в негодовании. Джесс хотел было запечатлеть на ее щеке целомудренный поцелуй, но тут девушка схватила его за волосы и впилась в его губы.

Покраснев, как ошпаренный, Джесс отскочил в сторону и испуганно взглянул на Люка. Тот, приподняв шляпу, подмигнул Хани.

— Будь ты проклят, Люк Маккензи, — пробормотала девушка.

Ближе к вечеру Хани вышла из своей палатки и хотела уже переодеваться в костюм цыганки, когда к ней подошел шериф.

— Не означает ли это, что вы уходите так рано, мисс Хани? А я-то как раз послал к вам Джоша с долларом. Я заметил, что больше всего вы привлекаете мальчиков, — ехидно поговорил Маккензи.

— Вот еще! Да как ты смеешь говорить о мальчиках? — возмутилась Хани. — Странно, шериф, что вы не соизволили подойти ко мне со своим долларом!

— Ты огорчилась? — ласково спросил Люк. — Признаюсь, я вел себя глуповато. Прости меня за это, сойка.

Хани не смогла сдержать улыбки.

— В самом деле глупо было стоять со свирепым лицом и отпугивать от меня кавалеров. Можно подумать, вы ревновали, мистер Маккензи!

— Не исключено. — Шериф приподнял шляпу, подмигнул девушке и пошел прочь.

Хани, как завороженная, глядела ему вслед. Еще ни один мужчина не производил на нее такого впечатления, как Люк.

Оглядевшись вокруг и убедившись, что никто не смотрит на нее, девушка проскользнула в палатку Мамы Розы. Вскоре туда пришла Синтия, держа в руках сверток с костюмом цыганки. Она помогла Хани переодеться.

— В полумраке и в этом черном парике тебя никто не узнает! — заверила подругу миссис Нельсон.

Хани посмотрела на свое отражение в зеркале. На ней были широченная юбка из ярких лоскутков, стянутая на гибкой талии, белая кофта и черно-красная шаль. Светлые локоны исчезли под черным париком. В ушах покачивались огромные золотые серьги, а на голове красовалась косынка того же цвета, что шаль.

Синтия помогла Хани нарумяниться, подвести глаза и начернить брови сурьмой. Хани вынуждена была признать, что приобрела на редкость таинственный вид; никому и в голову не пришло бы подумать, что Мама Роза на самом деле — голубоглазая блондинка.

— Я бы в жизни не узнала тебя, Мама Роза, — заявила Синтия.

— Ага, дарагая, стала быть, ты пришла к Маме Розе узнать будущее! — громко закричала Хани, потирая руки. — Мама Роза видит дитятю с каштановыми валасами и карими глазами. — Девушка поднесла палец к виску. — Че еще видит Мама Роза? У уха мальчика такая докторская трубочка!

— Замечательно! — воскликнула довольная Синтия. — Подумать только, Мама Роза, вы видите это все без магического кристалла и без карт таро! Как бы мне хотелось превратиться в мышку, спрятаться в уголок и послушать, как вы будете предсказывать всем будущее! — Синтия направилась к двери, но на мгновение задержалась и добавила: — Кстати, сюда зайдет Дуг, не забудь сказать ему, что его счастье — это любящая, преданная и прекрасная — не забудешь? прекрасная — жена! — Засмеявшись, женщина выскочила из палатки.

Остаток вечера Хани была занята тем, что предсказывала счастливое и безоблачное будущее всем, кто заплатил двадцать пять центов за ее услуги. Лишь два раза она сделала исключение — для Клары Вебстер и Миртлили Куинн. Кларе она сообщила, что ее муж вступил в любовную связь с ее лучшей подругой, а потом, когда к Маме Розе пришла Миртлили, Хани хриплым шепотом поведала о том, что самая близкая ее приятельница состоит в любовной связи с Делмером.

— Ну погоди, Клара Вебстер, доберусь я до тебя! — завопила Миртлили, выбегая из убежища гадалки.

Хани наслаждалась сладкой местью. «Пусть побесятся», — усмехнулась она про себя.

Почувствовав голодный спазм, девушка решила погадать напоследок еще одному клиенту и свернуть свою палатку.

И вдруг нежданно-негаданно вошел Люк Маккензи. Его высокая фигура заняла весь дверной проем, и ему даже пришлось пригнуть голову, чтобы не задеть притолоку. Хани тут же смекнула, что может отомстить ему за утреннюю бестактность.

— Ага! Ты пришел к Маме Розе разузнать свое будущее! — затрещала она. — Садись, да смотри не свали палатку, уж больно ты высок!

Люк присел, и девушка протянула ему колоду карт.

— Сними, дарагой! — Люк потянулся к колоде руками, но Хани остановила его: — Нет, так не годится! Левой, левой рукой, дарагой!

— Хорошо, Мама Роза, — усмехнулся Люк. Хани улыбнулась в ответ.

— Ну че, бальшой мужчина, гавари Маме Розе, че ты хочешь знать?

— Я жду, что вы сами мне скажете, Мама Роза. Хани нахмурила брови и погрозила ему пальцем.

— Ага, дарагой, че-то ты больно робок, но Мама Роза умеет читать по картам, а не в головах клиентов! — Девушка повернула одну карту: — Ага, вот твой знак! Вижу, тебе приходится много бороться, бальшой человек.

— Я не понимаю, Мама Роза, — пробормотал Люк.

— С самим собой бороться. — Хани наклонилась над столом. — В тебе все время борются дух и плоть.

Люк подмигнул:

— Да что скрывать!

— Карты гаварят, че ты шибко упрямый человек, и ежели злость в тебе закипит, удержу не знаешь. Ты представитель закона или что-то вроде этого.

— У-ди-ви-тель-но, Мама Роза! Как вы догадались? Наверное, меня выдала шерифская звезда.

— Мама Роза думает, что ты несерьезно к ней атносишься, а? — Она посмотрела на другую карту. — Эта карта гаварит, что в твоей жизни есть темнавалосый ребенок.

Люк приподнял брови.

— И таинственная женщина. — Хани тряхнула еще одной картой.

— Да что вы? И как же она выглядит? Хани показалось, что он едва сдерживает смех.

— Ана очень красивая! Очень! С белыми валасами! — Вытащив короля, девушка воскликнула: — Ага! Вот твоя любимая карта! Тебе везет! Ты скоро женишься на большой, толстой женщине! Труднавато тебе придется, но патом все наладится!

— Жду не дождусь, — сухо заметил Люк.

— Уж Мама Роза знает. А вот еще одна карта показывает беду. Аттаво, что шериф больно сердит.

— Беду? — переспросил Люк, вглядываясь ей в глаза.

Девушка продолжала невозмутимо выкладывать карты. Она нахмурилась — карты предсказывали серьезные неприятности, врагов и болезни. Хани быстро смешала карты.

— В чем дело, Мама Роза? У меня что, быстро кончится медовый месяц?

— Нет-нет, — затараторила она. — Вижу светлавалосава мужчину. Он вааружен. — Она бросила перед шерифом несколько карт. — Неприятности. И опасность.

— Для меня или для этого светловолосого? — спросил Люк.

— Мама Роза не знает. Но тебе будет трудно… Панадабится много смелости. — Хани выудила из колоды еще две карты. — А это че? Ага! Чернавалосый мужчина. Но от него нет опасности! — Девушка не на шутку встревожилась тем, что показали ей карты, поэтому испытала явное чувство облегчения, когда ей попался бубновый туз. — А вот это харашо! Все наладится! Мама Роза видит победу! — Хани лукаво улыбнулась. — Ты получишь большое удовольствие со своей толстой женой. — Она игриво ущипнула шерифа за щеку.

— Что ж, рад это слышать. Не худо бы и перекусить. Ты, наверное, проголодалась, сойка, прости, Мама Роза.

Возмущенная, девушка вскочила со своего места и подбоченилась.

— Ох Люк! Как ты мог так провести меня?

— Не знаю даже. Но как говорится: «С кем поведешься…»

— Так ты не поверил мне?

— Ни на йоту, — усмехнулся Маккензи.

— А что же выдало меня? — с цыганским акцентом спросила девушка.

— Мисс Хани, да я в жизни не слыхал, чтобы цыганки так говорили. — Он снял с головы шляпу. — К тому же прекрасные голубые глаза я узнаю где угодно.

Хани смутилась:

— Да что ты? Бьюсь об заклад, кто-то тебе сказал, что я и есть Мама Роза!

— Нет. Просто я услышал, что кто-то гадает в этой палатке и «заподозрил», как ты выражалась. Девушка стянула с головы парик и косынку.

— Будь осторожен, Люк, я и в самом деле умею читать карты таро. — Она тряхнула своими светлыми кудрями. — Как хорошо снять парик! Ты прав, я и вправду голодна. Подожди, пока я сниму этот костюм, а то как бы меня и в самом деле не разоблачили.

Когда Хани переоделась и вышла из палатки, уже стемнело, но базарная площадь была освещена мягким светом луны и многочисленных китайских фонариков. Почти все палатки опустели: Лили вернулась в «Лонг-Бранч», а Синтия Нельсон, которой удалось продать все ароматизированные шарики и пирожки, испеченные дамами Стоктона, под руку с мужем ушла домой.

Лишь кое-где небольшими группками стояли, болтая, женщины, да около палатки с пивом толпились мужчины.

Люк купил сандвичи с ветчиной, кружку пива для себя и сок для Хани. Подкрепившись, они направились к берегу реки. Люк растянулся на траве, закинув руки за голову.

— Хороший был день, — заметила Хани. — Думаю, для церкви собрали немало денег.

— Где ты научилась читать по картам таро, сойка? — полюбопытствовал Маккензи.

— Я много ездила с балаганом.

— И когда это было?