На второй ступеньке стоял ящик с виски «Дикая индейка»!

Хотя утро выдалось теплым, Санни вся похолодела при виде этого ящика. Она уставилась на бутылки, словно это было самое отвратительное зрелище, какое ей только приходилось видеть.

Негодяй! Мерзавец!

В какой-то момент она уверилась, что никакого пари между Таем и Джорджем Хендерсоном никогда не существовало, что все это было лишь хитроумной выдумкой, с помощью которой Тай старался заманить ее в свои сети.

Теперь, когда выяснилось, что пари действительно существовало и что оба мужчины отнеслись к нему абсолютно серьезно, Санни испытала почти такое же потрясение, как в то утро, когда застала жениха в постели подруги.

Но когда же Тай успел сообщить о победе? Когда уходил, чтобы поставить на место выломанную им же самим входную дверь? Значит, пока она нежилась в постели после бурного оргазма, ожидая продолжения любовных ласк, он звонил Джорджу, чтобы сообщить, что тот проиграл пари?

Душа разрывалась от боли, но Санни упрямо сдерживала слезы обиды и унижения, готовые хлынуть из глаз. Вернувшись в дом, она пошла на кухню и стала с грохотом выдвигать ящики буфета и переворачивать содержимое всех полок, но никак не могла найти то, что искала.

Отыскав наконец отвертку, она вернулась на крыльцо и склонилась над ящиком с бутылками. Ловко орудуя отверткой, вскрыла его и…

Брошенная в стену бутылка виски разлетелась вдребезги со страшным грохотом, подобно пороховому взрыву расколовшим блаженную тишину воскресного утра. Осколки стекла веером брызнули во все стороны. Воздух пропитался острым запахом хорошего виски.

Проклиная собственную наивность, Санни одну за другой разбила еще три бутылки. Ее снова обманули! Расправившись с четырьмя бутылками виски, она остановилась, чтобы передохнуть. Ее душили слезы ярости.

— Хорошенькое начало совместной жизни! Ты что, собираешься таким образом будить меня каждое утро?

Услышав за спиной его голос, Санни резко повернулась. На крыльце стоял, небрежно прислонившись к дверному косяку, Тай. На нем были только плавки, да и те спустились слишком низко. Копна непричесанных после сна волос выглядела очень сексуально, напоминая о бурной ночи. Небритый подбородок чуть отливал синевой.

— И ты еще смеешь являться мне на глаза? — прорычала она.

— В каком смысле?

Широким, почти театральным жестом она показала на опустевший наполовину ящик виски.

— Неужели это и есть цена нашей ночи? Неужели это все, что она для тебя значит?

Нахмурившись еще больше, он укоризненно покачал головой и сказал:

— Пойду сварю себе кофе.

И исчез в доме.

Ее всю заколотило от бешенства. Как он посмел повернуться к ней спиной, когда она только начала говорить ему, что о нем думает?! Вихрем ворвавшись в кухню, она увидела, как Тай с невозмутимым спокойствием отмерял и засыпал молотый кофе в металлический кофейник. Пока она переводила дыхание, он залил в кофейник воду и, чиркнув спичкой, зажег газ. Убедившись, что огонь достаточно сильный, он поставил на него кофейник и только тогда вопросительно взглянул на разгневанную Санни.

— Вон из моего дома! — выпалила она, задыхаясь от бешенства.

— Санни, — подавив тяжелый вздох, начал он. — Позволь преподать тебе урок этикета. Мужчина, который дал тебе семь оргазмов — или их было восемь?., ты такая страстная женщина, что я потерял счет, — короче, он заслуживает хотя бы утренней чашки кофе.

— Ты просто отвратителен!

— А вчера тебе так не казалось, — парировал он. — Кстати, хочу со всей серьезностью заявить, что наших отношений это злосчастное пари с Джорджем совершенно не касается.

— Разве не из-за желания выиграть пари ты спал со мной?

— Нет.

— Тогда как ты объяснишь появление на крыльце этого ящика?

— Никак. Понятия не имею, откуда Джордж узнал о том, что я провел ночь в твоем доме. Может, он видел, как я помчался на джипе вслед за тобой, и сделал соответствующие выводы?

— А может, ты сам, желая поскорее похвастаться победой, улучил момент и позвонил ему?

Тай молча смотрел на нее несколько секунд, потом повернулся к плите, на которой закипал кофейник. Когда кофе был готов, он налил себе полную чашку и, сделав несколько глотков, снова взглянул на Санни.

— Я ему не звонил, — коротко сказал он.

— Откуда мне знать, что ты говоришь правду?

— Ну ты же всю ночь сжимала меня в своих объятиях, а без того, что ты почти все время держала в руках… или во рту… я уйти не мог, это точно.

Она вспыхнула от смущения и, опустив глаза, пробормотала что-то нечленораздельное. Чувствуя, что теряет под ногами почву, она и хотела ему верить, и не могла.

— Ну как бы там ни было, ты выиграл пари. Неделя, которую я собиралась провести в Латам-Грине, подошла к концу, и как только мой гость, — она сделала ударение на слове «гость», — допьет заслуженный им кофе, я отправлюсь восвояси.

— В Новый Орлеан?

— Куда же еще?

— Зачем тебе туда возвращаться?

— Что ты хочешь этим сказать? — моментально вспылила она.

— Ты возвращаешься к любовникам, которых на самом деле не существует?

Не зная, что ответить, Санни предпочла просто проигнорировать его вопрос.

— Я возвращаюсь к своей профессиональной карьере, — нашлась наконец она.

— Заниматься бизнесом ты можешь и здесь, для этого вовсе не обязательно возвращаться в Новый Орлеан.

Тай отставил в сторону пустую чашку.

— Ты вернешься к своей независимости и… одиночеству. Ты лишаешь себя того, что тебе дорого, только потому, что у тебя не хватает смелости остаться и посмотреть правде в глаза. Именно так поступила ты и тогда, три года назад, когда сбежала от жениха.

— Какой правде в глаза я должна была смотреть? Той, что мой жених изменил мне с моей лучшей подругой?

— Нет, ты побоялась признаться себе, что с самого начала сделала не правильный выбор. Тебе не хотелось, чтобы все узнали о твоей ошибке.

— После того что произошло, у меня не было иного выхода, кроме как уехать в другой город.

— Не правда, выбор был! — воскликнул он. — Ты могла остаться и выйти замуж за Дженкинса, ты могла предать огласке его измену с Гретхен, вместо того чтобы брать вину на себя!

— Я слишком любила его! — крикнула Санни, понимая, что говорит не правду и что Тай тоже это понимает. Но ей хотелось спровоцировать его на признание в любви.

Не получилось.

— Какой вздор, Санни! — неожиданно мягко произнес он. — Это такое же вранье, как и то, что твоим родителям пришлось уехать в Джэксон из-за несмываемого позора после твоего бегства из-под венца.

— Да что ты об этом знаешь?!

— Я разговаривал с Фрэнни. Она сказала, что твой отец получил потрясающую работу в Джэксоне. Их отъезд не имел ровно никакого отношения к тому, что произошло тогда в церкви. Тебе просто надо было оправдать свое бегство из Латам-Грина. Именно для этого ты создала себе имидж независимой, деловой женщины, у которой целая куча любовников и абсолютно наплевательское отношение к будущему. Со временем ты и сама поверила в созданный тобою же образ женщины, которой на самом деле не существует, и мы оба это знаем. Тебе вовсе не по душе такая жизнь. Уезжая из Латам-Грина, ты ехала не куда-то, а убегала от чего-то. Сегодня ты снова хочешь повторить это бегство в никуда.

Возмутившись, Санни резко выпалила:

— Иди ты к черту со своей доморощенной психологией, шериф Бьюмонт! Как только ты оденешься и уберешься вон из моего дома, я уеду к себе в Новый Орлеан.

— Ладно, — пожал он плечами, — уезжай. Но имей в виду, я поеду вслед за тобой.

— Это еще зачем?

Подойдя к рассерженной Санни вплотную, он тихо сказал:

— Наверное, я совсем спятил, но я хочу тебя. Меня неудержимо влечет к тебе с того самого вечера, когда ты ела клубнику в шоколаде. Этой ночью я окончательно убедился в том, что я в тебе не ошибся, что ты и есть та самая единственная на свете женщина, которая мне нужна.

— Надеюсь, тебе понравилось заниматься со мной любовью, но больше этого не будет.

— Ничего подобного! — улыбнулся он. — Если ты сегодня снова сбежишь, я поеду вслед за тобой и обязательно найду, где бы ты ни пряталась. Помнишь, что я говорил насчет твоего Дженкинса? Я говорил, что он дурак, потому что позволил тебе сбежать из церкви. Ну так вот, я ведь не Дженкинс и ни за что не отпущу тебя. Я буду всюду следовать за тобой по пятам, пока ты не вернешься в мою жизнь, в мой дом, в мою постель навсегда.

От этих слов Санни на мгновение потеряла дар речи. Тряхнув гривой волос, она наконец вымолвила:

— Ты хочешь сказать, что я должна жить с тобой? Здесь, в Латам-Грине?

— Как правило, супруги живут вместе, хотя и не всегда.

— Супруги? Ты хочешь сказать, что мы поженимся?

— Именно это я и хочу сказать, — самодовольно улыбнулся он.

— Да ты спятил!

— Боюсь, ты права. Другой на моем месте бежал бы от такой вспыльчивой и скорой на расправу женщины как от огня! Но мне даже нравится. Вот уж с кем не соскучишься! У меня было много женщин, но ни одной еще не удавалось заставить меня ранним утром выскочить в одних трусах на крыльцо, залитое виски, — засмеялся он.

— Давай-давай! Смейся! Мне тоже смешно, что ты самонадеянно решил все за меня. Думаешь, я и вправду выйду за тебя замуж, чтобы всю жизнь прожить в задрипанном провинциальном городишке?

— Но ведь ты выросла в этом городишке, и, судя по всему, твое детство нельзя было назвать несчастливым. Смотри, какая выросла умница и красавица! По-моему, именно в таких городишках лучше всего растить детей.

— Детей?

— Ну да, разве мы не должны выполнить свой долг и нарожать ребятишек, чтобы преподаватели местной школы не потеряли работу?

От неожиданности у нее даже перехватило дыхание.

Приподняв ее подбородок, Тай ласково произнес: