— Они такие жадные, я боюсь за мистера Стэнтона, — доверительно сообщила Джудит Фэнтону. — Я думаю, они ни перед чем не остановятся. Убеждена, что за их попыткой взять у мистера Стэнтона доверенность скрывается желание объявить его неправоспособным.

Фэнтон самодовольно улыбнулся:

— Думаю, что я получу громадное удовольствие, посмотрев на их потуги это сделать. Ну что ж, перейдем к делу.

Первое, что требовало внимания, было завещание Дадли. Он захотел полностью исключить из него Адди и Тедди и оставить какие-то крохи Нэнси Ли. Но Джудит, сохраняя имидж справедливой и доброй девушки, попросила его оставить хоть что-то всем трем племянницам.

— Когда-то ведь они вам нравились…

В конце концов было решено оставить Адди и Тедди по двадцать пять тысяч каждой, а Нэнси Ли — пятьдесят в надежде, что она использует деньги для того, чтобы начать новую жизнь, и найдет себе респектабельного мужа.

— И слугам, — напомнила ему Джудит. — Особенно Уолтеру и миссис Бикум. Вы должны быть щедры по отношению к ним.

— Ты обо всех подумала, Джудит, но только не о себе самой.

Дадли хотел быть уверенным, что Джудит не осталась без внимания, несмотря на ее такое безразличие к собственной судьбе. Он заявил Фэнтону, что половину своего состояния хотел бы использовать для учреждения некоего фонда, а половину отписать Джудит, лучшему другу, которого ему доводилось встречать в жизни.

Джудит выглядела прямо-таки обескураженной:

— Это неправильно. Вы ведь знаете меня всего лишь несколько месяцев…

— Всю жизнь, — поправил ее Дадли.

— Нет, Дадли, я не могу позволить вам сделать это. Я, наверное, даже не знала бы, что делать с таким количеством денег. Это огромная ответственность. Если бы вы мне оставили несколько тысяч долларов, я бы смогла их принять. И неустанно бы повторяла, как вы добры и справедливы. Но я даже не могу подумать о времени, когда…

Фэнтон, размышляя о том, как повезло Дадли, что он нашел такую необычно для своих лет здравомыслящую девушку, к тому же так обеспокоенную его благосостоянием, не мог не согласиться с Джудит. Оставить такую огромную часть состояния на благотворительность — это было одно, а оставить половину Джудит — это совсем другое. Он мог быть абсолютно уверенным, что сможет отстоять в споре с семьей Дадли его правомочность, но доказать обоснованность завещания, где такая сумма денег оставлялась женщине, которую Дадли так мало знал, было под вопросом… Есть три пути оставить наследство Джудит, если так хочет Дадли. Он мог бы сделать ей просто крупный дар прямо сейчас, он мог бы назначить ее своим душеприказчиком вкупе с юридической фирмой, или он мог бы сделать ее доверенным лицом фонда, который назначил бы ей парочку миллионов долларов на содержание.

Дадли сказал, что он принимает все три предложения Фэнтона, хотя Джудит пыталась протестовать против этой слишком большой суммы. Но Дадли уверял, что сумма недостаточна для женщины, вернувшей его к жизни и придавшей ей смысл. И он не успокоится, пока… она не станет его женой.

Фэнтон решил про себя, что Дадли попросту счастливчик: их наверняка связывают более чем служебные отношения. Что задумал старикан Дадли? Как он там еще справляется? У него уже лет семь не было эрекции.

Согласились на том, что у Джудит будет доверенность от Дадли, чтобы она могла увереннее общаться с Уоллесом Первисом до тех пор, пока его не уволят с фирмы.

Обдумав положение дел, Джудит решила, что лучшим было бы избавиться от «Стэнтон интерпрайзиз» и одновременно от Уоллеса и его команды. Убедить Фэнтона, что Дадли сам способен руководить фирмой, было бы нетрудно, но надо придумать кое-что другое. Она не была настолько глупа, чтобы понимать, что успех не будет зависеть от числа людей, на которых можно было бы положиться. Вообще ни на кого не хотелось полагаться, кроме себя, потому что еще совсем некому доверять. Она вполне бы управилась с инвестированными средствами, но не с многопрофильной фирмой.

«Стэнтон интерпрайзиз» была единой огромной частной холдинговой компанией, служащей как бы зонтиком для множества других, занимающихся железными дорогами, транспортировкой грузов, добычей минералов, нефти, производством пиломатериалов и мануфактуры. Джудит предложила Дадли продать все, а вырученныеденьги вложить в акционерные общества, где инвесторы лишь получают чистую прибыль, а все другие работают. Сначала этот план расстроил Дадли — поменять свою фирму на кучку акций, и чего ради? Его здание — «Стэнтон билдинг» — самое высокое в городе с тысячами служащих, и это все тоже продать?

— Не обязательно. Оно может быть включено в состав Центра Стэнтона, где разместится ваш фонд, и более того… более того! Театр Стэнтона театр сценических искусств, может быть, музей Стэнтона или библиотека Стэнтона… а возможно, даже госпиталь Стэнтона. Почему все это должно ждать вашей смерти? Почему бы не начать прямо сейчас, как можно быстрее? Пусть имя Стэнтона стоит больше, чем деньги в ваше время, Дадли! Это то, что вы должны были делать десять лет… двадцать лет назад. Разве вы не понимаете этого? Эта мечта может воплотиться в жизнь при вас. Мечта, объединяющая желания миллионов! И вы сможете увидеть это!

Дадли из-за потоков слез, струящихся по его лицу, видел только Джудит. Она была его воплощенной мечтой!..

Джудит легла с ним в постель и поцелуями осушила его слезы, хотя, по соображениям экономии силы, она определяла ему сексуальное вознаграждение до одного раза в неделю, но сегодня она решила сделать исключение, чтобы отпраздновать их договоренность.

Не успела она взять его орган себе в рот и нежно провести по нему языком, как он, спустя всего лишь несколько секунд, забился в истомных оргастических конвульсиях. И Дадли снова разрыдался.

— Боже, почему это не могло произойти двадцать лет назад? — сетовал он сквозь слезы.

Она прижала его голову к своей груди:

— Мы попробуем, Дадли. Мы попробуем повернуть время вспять.

Она знала, что действовать ей нужно быстро. Не пытаться повернуть время вспять, а гнать его во всю мочь вперед.

VI

Первым распоряжением Джудит как полномочной главы «Стэнтон интерпрайзиз» было увольнение Уоллеса и его шурина Эдди. Их служба заканчивалась предуведомлением «в течение часа освободить занимаемое место». Она проследила за этим лично, вполне насладившись яростью Уоллеса. В предвкушении расправы семья немедленно обратилась в суд с просьбой освидетельствования на правомочность их бедного дядюшки, который пал жертвой зловредных чар Джудит Тайлер. Освидетельствование было назначено на осень, а тем временем Джудит приводила свой план в действие. Она уволила часть исполнителей, наиболее приверженных Уоллесу, тем самым дав понять оставшимся, кто им платит деньги. Потом наняла команду экспертов для осуществления своих целей, начав распродавать различные отделения фирмы.

Для того чтобы облегчить инвестирование прибылей от продаж, она купила небольшую, но с хорошей репутацией брокерскую контору, которая занялась покупкой огромных партий обычных акций в дополнении к акциям тех отраслей промышленности, которых, по ее мнению, в послевоенные годы ждал быстрый расцвет. Это были акции фирм, производящих телевизоры, бухгалтерское оборудование и самолеты. Она считала, что настанет новое время, когда большинство людей смогут так же легко и часто пользоваться самолетом, как сейчас автобусом.

Дадли одобрял ее деятельность, настолько восхищаясь не по годам зрелой деловой проницательностью Джудит, насколько он вообще готов был сделать для нее все, чего бы она ни пожелала.

Как и вся воюющая страна, Джудит напрягла все силы в борьбе за свое выживание. Она сражалась на своем домашнем фронте. Начав поиски подходящего места для предполагаемого «Стэнтон Центра», она встречалась с архитекторами, заказывали рисунки и чертежи. Последовав примеру президента, она наняла для реабилитационных занятий Дадли тренера по плаванию в закрытом бассейне на первом этаже дома Стэнтона. Теперь никто в суде не посмел бы встать и обвинить ее в том, что она действовала из личных корыстных побуждений.

Она устраивала еженедельно два вечерних приема. Один — салон по вторникам, куда приглашался весь цвет бостонского браминского общества — теологи, проповедники, художники, покровители искусств, как, впрочем, и те, кто блистал всего лишь в стрижке купонов. Субботние вечера были предназначены для старых друзей и приятелей Дадли, которых он еще помнил по дням расцвета своих дел и сил, и беседа в эти вечера тоже бывала легкой и светлой.

Для этих случаев ей доставляло истинное удовольствие одевать Дадли, наряжая его, как свою куклу. Он носил только светлые, а не мрачные темные костюмы, яркие галстуки и «бабочки». Иногда она добавляла к его костюму еще шелковый или бургундского бархата жилет. Восседая во главе обеденного стола, он даже выпивал несколько унций вина с гостями, так же как и все, находясь в прекраснейшем расположении духа и добром здравии. Подаваемая еда всегда была изысканна, и вряд ли кто-нибудь мог заметить, что Дадли ел что-нибудь отличное от других.

Собравшиеся разговаривали о чем угодно: о состоянии Бостонского общественного фонда, политике президента Гарвардского университета, даже немного сплетничали о том, кто кого видел… Все неизбежно находились под впечатлением от Джудит, особенно жены друзей Дадли, которые были старше ее, по крайней мере, лет на сорок. Ее юность их совсем не пугала, как это могло бы быть, будь она мила и очаровательна. Наоборот, они ей сочувствовали: такая молоденькая — и взвалила на себя такую ответственность.

Что еще выставляло ее в выгодном свете, так это всегда приличный и невызывающий туалет — никаких коротких юбок или длинных разрезов. На самом деле, она одевалась настолько скромно, что даже не позволяла себе и маленькой нитки жемчуга, считавшейся просто обязательной. И это при том, что выполняла функции хозяйки дома Дадли. Предполагалось, что это меньшее, что мог бы Дадли подарить ей при случае.