Джун Зингер - Любовницы президента

— Черт меня возьми, но ты сегодня хороша, как новенькая пожарная машина! — Линдон Бейнс Джонсон (ЛБД) запечатлел на губах Франчески полноценный поцелуй, так приветствуя ее в отделанном мрамором приемном зале «Ла-касадель-президенте» — огромного белого дворца Билла Шеридана на побережье Атлантики.

— Линдон, ты и в самом деле несносен! — проговорила с улыбкой леди Берд, пытаясь смягчить грубоватую шутку Джонсона. — Разве наша девочка заслуживает сравнения с пожарным автомобилем? Ты мог бы выбрать комплимент поизящнее.

Вице-президент одарил Франческу полновесным толчком в бедро, едва не сбив бедняжку с ног:

— Берд, по обыкновению, права. Ты, Фрэнки, красотка. Это несомненно. Прекрасна, как чайная роза Техаса. Билл, ты согласен?

В этот момент их ослепила вспышка фотоаппарата. Репортер заснял всех четверых — Линдона и леди Берд, Билла и Франческу. Билл улыбался во весь рот, а Линдон сжимал его запястье своей могучей рукой. Однако в глазах Билла можно было разглядеть выражение озабоченности. Он воспринимал слова Линдона всерьез, что бы тот ни говорил. Хотя эти двое и были друзьями многие годы и иногда оказывались вместе в одной политической лодке, в их отношениях проглядывала тщательно скрываемая настороженность.

Франческа невольно подумала, насколько схожи эти мужчины. Оба высоки ростом, чуть ли не громоздки. Оба — выраженные индивидуальности, умны и проницательны, несмотря на кажущуюся грубоватость. И Билл, и Линдон родились в бедных семьях и самостоятельно пробивались в жизни. Теперь они богаты и могущественны, и оба стремились достичь одной цели — сесть в президентское кресло Белого Дома. Поэтому ничего удивительного не было в их взаимной настороженности, как и в том, что они оба недолюбливали ныне здравствующего президента. Джон Кеннеди, парень из богатого семейства и всего на несколько месяцев старше Билла, без видимых усилий обошел своих друзей в президентских гонках и два года назад занял вакантное место в Белом доме, став самым молодым президентом США за всю историю американской демократии.

Разумеется, между ЛБД и Биллом существовали различия, прежде всего чисто внешние. Хотя никто не назвал бы Линдона уродом, Франческа тем не менее считала, что он ни в какое сравнение не идет с ее мужем. Когда они только познакомились, она повернулась к своей сестре Карлотте и выдохнула той прямо в ухо:

— Ну, разве это не самый красивый мужчина, которого тебе приходилось видеть?

Даже и сейчас, когда много было прожито и пережито, Франческа не изменила своего мнения. А тогда она была безумно влюблена в Билла Шеридана и в прямом смысле сходила от него с ума.

Впрочем, разница между двумя мужчинами не ограничивалась только внешностью, она лежала значительно глубже, но об этом могли догадываться только те, кто знали Билла в течение долгих лет, еще до того, как он объявился во Флориде, чтобы ухватить за хвост капризную птицу удачи. Во Флориде и Билл, и Линдон действовали одинаково. Вице-президент, казалось, был рожден для своей должности, а Билл, член Конгресса от Бостонского избирательного округа, как и сам президент Джон Кеннеди, мало чем уступал нынешнему хозяину Белого дома.

Размышления Франчески были неожиданно прерваны громким, исполненным притворного негодования криком ее дочери Д’Арси, чье шестнадцатилетие отмечали в этот вечер.

— Мне никто не поверит, но я готова подтвердить под присягой, что вице-президент Соединенных Штатов только что меня ущипнул!

Втайне надеясь, что ни один из многочисленных фотографов не зафиксировал эту сцену на пленку для вечности, и пытаясь сохранить гостеприимную улыбку на лице, Франческа перенесла внимание на дочь. В конце концов, Д’Арси никоим образом не пыталась заполучить вице-президента на свой праздник. Она всего-навсего хотела как следует повеселиться на собственном дне рождения в окружении небольшой компании друзей, где на пять девочек приходилось бы тоже пять симпатичных мальчиков, но ей совершенно были не нужны заполнившие дом многочисленные гости. Так об этом думала Франческа. Д’Арси полностью унаследовала от отца всю его красоту, в частности прекрасные светлые волосы, темно-синие глаза и вдобавок чудесный цвет лица, всегда отличавший жительниц южных штатов. Подобно ее отцу и матери, родившись в Бостоне, Д’Арси, тем не менее, являлась истинной северянкой, несмотря на южный тип красоты. Она была янки, пересаженной на тучные нивы юга.

Впрочем, ни по ее поведению, ни по манере разговаривать никто об этом не догадывался. Д’Арси читала «Унесенные ветром» три раза, фильм с тем же названием смотрела семь раз, и Скарлетт О'Хара представлялась ей эталоном женщины. Подражая своему кумиру, Д’Арси, как и несокрушимая Скарлетт, никогда не отступала от задуманного и изо всех сил старалась заполучить желаемое. Теперь же она была занята становлением собственной личности точно так же, как ее разлюбезная Скарлетт была поглощена желанием заполучить Эшли или как отец Д’Арси был занят мыслями о собственном президентстве.

«Что ж, — размышляла Франческа, — сегодняшний вечер вполне отвечает желаниям и Билла, и дочери. Несмотря на некоторые издержки в виде малознакомых людей и дальних родственников, приглашенных на праздник, Д’Арси получила достаточно пышное шестнадцатилетие и „взрослое“ вечернее платье, которого она так добивалась. В сущности, туалет дочери представлял собой точную копию наряда Скарлетт на балу в поместье „Двенадцать дубов“ в тот день, когда разразилась война между Севером и Югом, — отделанное зеленым белое муслиновое платье с огромной пышной юбкой. Билл же радовался, как маленький, рассматривая лист приглашенных. Список гостей был столь внушительным, что позволял превратить празднование дня рождения дочери в отдельное мероприятие, которое он назвал „потрясающим всеамериканским приемом для всех, живущих по соседству…“.

В соответствии с замыслом скромный семейный вечер напоминал парад-алле выдающихся политиков современности, большей частью не имевших ни малейшего отношения к виновнице торжества. Кроме политиканов на вечере должны были быть представлены все мало-мальски выдающиеся люди в сфере бизнеса, литературы и искусства. Среди приглашенных числилось несколько громких имен кинозвезд и деятелей кино (голливудские знаменитости не только придавали вечеру необходимый блеск, но могли оказаться полезными при необходимости финансировать предвыборную кампанию).

Когда Франческа с Биллом обсуждали список гостей, она сразу же поняла, что прием будет не столько празднованием шестнадцатилетия дочери, сколько демонстрацией политической мощи ее отца. Да, именно так — демонстрацией силы. Сегодня вечером губернатор Флориды постарается доказать своим гостям и сторонникам, что он не пожалеет никаких усилий в борьбе за президентское кресло избирательной кампании 68-го года.

Исходя из всех этих рассуждений, было совершенно ясно, почему в списке приглашенных на первом месте красовалось имя нынешнего президента. Биллу, хотя он всячески маскировал свои желания, до чертиков хотелось заполучить на прием всех, кого только можно из нынешней администрации, особенно президента и министра юстиции Бобби.

— Согласись, что мы просто не можем не позвать этих парней, — доказывал он жене. — Они наши ближайшие соседи по Палм-Бич, а мы решили пригласить всех наших знакомых по Палм-Бич. Разве не так?

Несмотря на его несколько ироничный тон, Франческа догадывалась, насколько важно было для Билла заполучить на прием Джона Кеннеди. Даже если отбросить «демонстрацию силы», встреча президента и Билла должна была показать расстановку сил внутри партии и определить, чье положение более устойчиво. Появление президента на приеме автоматически бы означало, что Кеннеди в курсе недавнего выступления Билла, когда он заявил, что голоса избирателей южных штатов у него в кармане. Кроме того, это бы также означало, что Кеннеди и его сторонникам понадобится во всей полноте помощь Билла во время грядущих выборов 64-го года.

— Они прекрасно знают, что без моей помощи им не обойтись, особенно если учитывать появившуюся в людях ненависть к проявлениям семейственности в правительственных сферах, — я говорю о Тедди, которого сейчас упорно протаскивают в Сенат. Ну и разумеется, не следует забывать о скандале после провала операции в заливе Свиней. Так что я нужен Джону до зарезу, и он догадывается, что для того, чтобы закрутить со мной политический романчик, ему следует явить свое личико на наше сборище.

Поскольку на прием должны были во множестве слететься журналисты и репортеры всех мастей, дабы осветить событие для широкой общественности, Франческа отлично представляла, отчего ее муж придавал такое значение визиту представителей славного клана Кеннеди. Впрочем, она хорошо понимала, по какой причине они могут отказаться от приглашения. Но Билл, похоже, ничуть не сомневается в появлении президента, а раз так… возможно, первый раунд останется за мужем.

— Наш праздник будет самым большим и роскошным шоу за последние годы. Готов спорить, что к нам пожалуют репортеры из «Лайфа» или даже «Лука», чтобы оставить описание вечера для наших потомков. Представляешь, как они озаглавят свои опусы? Что-нибудь вроде «Лайф» на празднике шестнадцатилетия»… Возможно, они даже поместят фотографию Д’Арси на обложке. Разве это не замечательно?

Но у Франчески, признаться, имелись некоторые сомнения на этот счет. В самом ли деле ее муж жаждет увидеть на обложке портрет дочери? А может быть, прежде всего свой собственный? Ведь «Лайф» и «Лук» выходят миллионными тиражами. И в каждом номере портрет Билла — наследного принца, который когда-нибудь станет королем, хотя многие называли его королем уже сейчас.

Франческа удовлетворенно кивала и улыбалась в ответ на каждое новое имя, которое Билл произносил вслух, прежде чем вписать его в список приглашенных, хотя, надо сказать, она вообще редко ему возражала. С того самого первого вечера, когда они познакомились.