Маргарет Макфи - Любовница маркиза

– Ты можешь оставаться здесь, сколько пожелаешь. Пока не подыщешь себе другой дом.

– Как мило с твоей стороны.

Рэйзеби словно не заметил иронии.

– Разумеется, я положу на твой счет определенную сумму.

– Мне не нужны твои деньги, Рэйзеби.

– Это часть нашего договора.

– Ах вот что… – Она вспомнила о листке бумаги, исписанном изящным почерком и перевязанном зеленой лентой. – Как же я могла забыть…

Снова воцарилась тишина. Напряжение стало невыносимым. В голове Элис металось столько мыслей, столько слов просилось на язык. Она сжала губы, стараясь не выпустить слова на волю.

Соскользнув с кровати, она схватила свой старенький пеньюар со спинки стула, надела его, завязала пояс на талии и встала у окна, уставившись на залитую светом фонарей улицу. В молчании она наблюдала за редкими прохожими. Театралы, возвращавшиеся домой после спектакля. Женщины, внешний вид которых не оставлял сомнений в том, что это жрицы любви, вышедшие на ночную охоту. Наметанным глазом Элис сразу выделяла их из прочих, в конце концов, разве сама она… Проехала карета, затем джентльмен верхом на лошади.

Услышав шорох, она обернулась и увидела, что Рэйзеби поднимается с кровати. Вот он встал, и Элис хватило одного взгляда на его мускулистую грудь и бедра в облегающих брюках, чтобы ее тело предательски затрепетало. Она ощутила прилив желания.

– Такие отношения, как наши, не могут длиться вечно, Элис.

– Конечно, – согласилась она.

– Я должен выполнить свой долг.

Его губы, на которых так часто играла улыбка, теперь были сурово сжаты. Как ни старалась Элис, ей не удалось ничего прочесть у него в глазах, они были непроницаемы.

Сердце ее билось чаще, чем у лошади, скачущей галопом.

– Может быть, тебе стоило вспомнить о своем долге шесть месяцев назад?

Полгода назад Рэйзеби увидел Элис в пьесе, где она играла вместе с Венецией. Тогда пьеса произвела в Лондоне настоящий фурор. Увлекшись Элис, Рэйзеби сделал ее своей любовницей. Для этого ему потребовалось всего несколько недель.

– Может быть, – ответил он.

Это признание причинило Элис жгучую боль.

Они смотрели друг на друга. Лицо Рэйзеби было мрачно. Она никогда не видела его таким серьезным.

– Не думаю, что тебе станет от этого легче, но мне очень жаль, Элис.

– Ты это уже говорил.

– Спасибо тебе за все.

Не отрывая глаз от лица Элис, Рэйзеби шагнул к ней и протянул руку, словно желая коснуться ее.

Она отскочила, глядя на эту сильную, покрытую легким загаром руку с длинными пальцами. Эта рука касалась ее губ, ласкала ее обнаженное тело, дотрагивалась до самых интимных его частей.

Элис подняла глаза, в них сверкала ярость.

Рэйзеби отвел взгляд, рука безвольно опустилась.

– Если тебе еще что-нибудь нужно…

– Ничего. Ты можешь идти, – с притворной холодностью отрезала Элис и отвернулась к окну, судорожно кутаясь в пеньюар.

Она слепо вглядывалась в улицу, залитую светом фонарей, молясь про себя только об одном – чтобы он скорее ушел.

Но Рэйзеби медлил.

Она слышала, как он подошел к ней. Он не коснулся ее, но Элис ощущала исходящее от него тепло.

– Элис… я надеюсь, что не… обидел тебя.

Она резко повернулась и взглянула ему в глаза, вызывающе вздернув подбородок:

– Обидел меня? Не льсти себе, Рэйзеби. Это было мило, но всему приходит конец.

Элис пожала плечами, старательно демонстрируя равнодушие, и прикусила губу, чтобы не разрыдаться.

В его глазах промелькнула боль.

– Что ж… – Он кивнул. – Прощай, Элис.

– Прощай, Рэйзеби.

Слова падали, как камни. Элис заставила себя улыбнуться и снова отвернулась к окну, словно надеясь увидеть там что-то более интересное.

Помедлив несколько секунд, Рэйзеби повернулся и зашагал к двери. Элис видела в темном оконном стекле его удаляющееся отражение и свое бледное, испуганное лицо.

Дверь спальни закрылась с едва слышным щелчком, но Элис показалось, что удар был оглушительным.

Она молча стояла, прислушиваясь к удаляющимся шагам и судорожно зажимая рот рукой, чтобы сдержать рыдания. Вот шаги раздались уже на лестнице, и пять минут спустя захлопнулась входная дверь. Только тогда Элис сползла на пол, задыхаясь от слез.

Остаток ночи она провела в маленьком кресле у камина, уставившись на огонь. Время от времени она подбрасывала уголь и смотрела на пляшущие языки пламени. Они пожирали черные куски дерева с неистовством, которое бушевало и в ней самой. В комнате было жарко, но Элис не замечала этого. Никакого тепла не хватит, чтобы согреть ее, изгнать холод из ее сердца, и напрасно она куталась в шерстяную шаль. Это шок, подумала она. И ярость. И еще ощущение, будто она выпила подряд десять чашек кофе. Даже если она ляжет в постель, ей не уснуть. Мысли мечутся в голове, она словно обезумела.

«Не смей плакать о нем!»

Но слезы лились сами собой. Их хватило бы на небольшой водопад, подумала Элис. Ей казалось, что на груди у нее покоится огромный валун, который вот-вот раздавит ее.

Это же всего лишь секс. Это всегда был только секс. Почему же теперь она чувствует себя такой униженной, почему ее сердце истекает кровью? Память услужливо воспроизводила слова Рэйзеби, не давая Элис возможности успокоиться.

Она глубоко вздохнула. Посмотрела на огонь. У нее бывали времена и похуже. Она вспомнила о своей семье, оставшейся в Ирландии, о том, как отправилась в Лондон, надеясь найти работу и помочь родным, о голоде и отчаянии, которые подстерегали ее тут. Она вспомнила, как играла роль мисс Руж в первоклассном борделе миссис Сильвер, старательно скрывая под маской свое лицо. Об этом почти никто не знал. Рэйзеби знал. Бог знает, зачем она ему рассказала. Теперь Элис жалела об этом.

Она перевела взгляд на постель, все еще смятую после ночи любви. В складках простыней сверкал бриллиантовый браслет, такой красивый и такой дорогой. Элис горько усмехнулась и покачала головой – какой же глупой она была.

«Никогда не показывай им, как сильно они тебя обидели. – Слова матери громом отдавались в ушах Элис. – Эти ублюдки не смогут забрать у тебя твою гордость, если ты сама им не позволишь. Смотри жизни в лицо, Элис, и всегда, слышишь, всегда улыбайся».

Элис не блистала особенным умом, но она была женщиной практичной, целеустремленной и не боялась тяжелой работы. И еще у нее была ее гордость, черт возьми.

Элис отвела взгляд от постели и, уставившись на золотистые язычки пламени, принялась строить планы.

Тысячи свечей в изящных канделябрах заливали бальный зал мягким светом. Кремового цвета стены сияли золотой отделкой. Потолок, недавно подвергшийся переделке, поражал великолепием лепнины. В центре красовались стилизованные розы, служившие декором для трех огромных хрустальных люстр. Трехстворчатый экран для камина из узорчатого стекла и расставленные по всему залу подсвечники, отражавшие свет свечей в многочисленных зеркалах, прекрасно дополняли обстановку. Вдоль стен были расставлены небольшие кресла и столики. На балконе расположился оркестр. Мелодичная музыка наполняла зал и как будто преследовала Рэйзеби.

– Я не был уверен, что тебе позволят прийти сюда, – сказал он стоящему рядом Линвуду.

– Пришлось воспользоваться старыми связями, намекнуть про оказанные когда-то услуги, ну, ты понимаешь.

– Я рад, что тебе это удалось, – признался Рэйзеби.

Некоторое время мужчины наблюдали за танцующими парами, потом перевели взгляд на толпу дебютанток, одетых в белое. Они болтали и хихикали под строгим присмотром своих суровых спутниц – матерей и компаньонок.

– Элис знает, что ты здесь? – спросил Линвуд.

– Между мной и Элис все кончено.

Рэйзеби ощутил на себе тяжелый взгляд Линвуда, но не подал виду, продолжая все так же безучастно осматривать бальный зал.

– Жаль.

– Мне тоже.

Зал наполняла музыка, монотонный гул голосов и звонкий женский смех.

– Зачем было рвать отношения? Ты мог бы остаться с ней, пока не найдешь…

– Нет, – перебил его Рэйзеби. – Полный разрыв – это самое лучшее. – Он взглянул в глаза другу.

Линвуд удивленно изогнул бровь:

– Я думал, что вы с ней хорошо поладили.

– Так и есть. – Рэйзеби отвел взгляд и поправил себя: – Так и было. – Ему вдруг стало трудно дышать, сердце сжалось. – Она была моей любовницей, Линвуд, а теперь пришло время найти жену.

Линвуд внимательно посмотрел на него, и Рэйзеби показалось, что друг видит, какую боль он ощутил, произнеся имя Элис. Рэйзеби знал, что поступает правильно, так, как велит его долг, но почему он позволил ситуации зайти так далеко… Это следовало сделать шесть месяцев назад, до того, как Элис Свитли вошла в его жизнь и разрушила его планы. За эти шесть месяцев не было ни одного дня, о котором он сожалел бы. Шесть месяцев и… Рэйзеби покачал головой, отгоняя печальные мысли. Скрывая охватившие его чувства, он с веселой улыбкой повернулся к другу:

– Ты только посмотри, это просто ярмарка невест. Подумай, чего ты лишился…

Линвуд улыбнулся. Женитьба явно пошла ему на пользу, он почти всегда пребывал в хорошем расположении духа и улыбался гораздо чаще, чем раньше.

– Я предпочитаю обвинение в убийстве из уст красавицы, – ответил он, намекая на предысторию своего брака. – Пусть это и скандально, и опасно, но результат стоит того.

Линвуд снова улыбнулся, и взгляд его затуманился. Рэйзеби понял, что друг думает о своей жене, в прошлом звезде театра Ковент-Гарден, Венеции Фокс. О Венеции, которая была лучшей подругой Элис.