Элис прилагала все усилия, чтобы отвлечься от тягостных мыслей. Она часами без устали наводила порядок в доме, отполировала до блеска всю мебель, в комнатах витал аромат лаванды и пчелиного воска. Но ничто не помогало.

В конце концов Элис сдалась, достала из шкатулки вещь, напоминавшую ей о Рэйзеби. Провела пальцами по гравировке на серебряном пере, которое он подарил ей, улыбнулась. В ее улыбке сквозила горечь.

Потом достала из саквояжа письмо Рэйзеби и, как много раз до этого, попыталась прочесть хоть одно слово. Ее усилия, конечно, не увенчались успехом, ведь у нее не было волшебной палочки, которая могла бы научить ее читать. Впрочем, какая разница, что он написал? Все равно это ничего не меняло…

В ту ночь Элис снилось, что она занимается любовью с Рэйзеби. Сон казался таким реальным, что она чувствовала его запах, тепло его тела, слышала его голос, произносящий ее имя. Когда она открыла глаза, все ее тело изнывало от неудовлетворенного желания.

– Рэйзеби… – прошептала она, но уже через мгновение поняла, что это был всего лишь сон. Ощущение потери, которое она испытала, было сильнее, чем раньше.

В один из таких безрадостных для нее дней подруги зашли навестить ее.

– Что это ты прячешься? – спросила Тилли. – Мы сто лет тебя не видели, а в газетах пишут, что твои роли отдали мисс Болтон.

– Кембл просто пытается расшевелить публику. Окутать мое исчезновение тайной, чтобы заинтриговать зрителей.

– Это он велел тебе залечь на дно? – поинтересовалась Тилли.

Элис кивнула:

– Всего на неделю.

В общем-то она сказала правду, лишь слегка подкорректировала ее.

– Мы переживали за тебя, – доверительно сообщила Эллен, внимательно изучая лицо Элис.

– Я ценю вашу заботу обо мне, но беспокоиться не о чем. Правда.

– И чем ты тут занимаешься? – спросила Тилли, садясь рядом с Элис. – Готова поклясться, ты не знаешь, как убить время.

– Я много сплю. Кожа отдыхает от грима. Вся эта краска не слишком полезна для лица, – ответила Элис, пытаясь объяснить тени под глазами и бледность щек.

– Да, выглядишь ты как пугало, – поддразнила ее Эллен.

Элис улыбнулась. Впервые за несколько дней. В присутствии подруг она чувствовала себя гораздо лучше.

– Вы были не совсем откровенны с нами, мисс Свитли, – сказала вдруг Эллен, бросив на подругу озорной взгляд.

Элис продолжала улыбаться, но ее сердце встревоженно забилось.

– О чем это ты?

Эллен демонстративно принюхалась.

Тилли хихикнула.

– Твой секрет уже не секрет, Элис. Это место пропахло лавандой и воском.

Элис подняла руки:

– Сдаюсь. Я тут решила немного прибрать…

Подруги расхохотались.

– Кстати, мы решили с девочками завтра сходить в театр, – сообщила Тилли. – Забронировали шикарную ложу с прекрасным видом на сцену. Мы знаем, что ты и так ходишь в театр чуть ли не каждый день, но у тебя будет шанс взглянуть на него с другой стороны. Стать одним из зрителей. И ты будешь с нами. Вот увидишь, мы отлично проведем время. Скажи, что пойдешь!

– Не знаю…

Но предложение заинтриговало Элис.

– Если ты так и будешь всю неделю сидеть в четырех стенах, сойдешь с ума, Элис, – сказала Эллен.

– Может быть, ты права, – признала актриса.

Она уже просидела дома несколько дней, и как ей это помогло?

Эллен улыбнулась:

– Мы всегда правы.

– Ну ладно. Значит, завтра вечером.

Элис улыбнулась. Кто знает, может, вечер, проведенный с подругами, – это как раз то, что ей нужно.


Рэйзеби знал, что поступает глупо, проводя ночи в полном одиночестве в доме на Харт-стрит, но его не покидало ощущение, что он должен быть здесь. Каждая комната этого дома хранила память об Элис. Он стоял у окна в спальне, смотрел, как заходит солнце, потягивал бренди и старался не думать о вечере, который ему предстояло провести в компании мисс Даррингтон и его матери, леди Рэйзеби.


Тилли была права. Элис нужно примерить на себя иную роль – роль зрителя. Ведь она знала театр только с одной стороны – со стороны сцены, сегодня все будет по-другому.

Она критически взглянула на себя в зеркало, потом воспользовалась рисовой пудрой и румянами, чтобы скрыть тени под глазами и бледность лица. Поколебавшись, она выбрала зеленое шелковое платье, и сделала это не для того, чтобы доказать, что ей все равно. Это платье волшебным образом связывало ее с Рэйзеби. Кроме того, она была совершенно уверена, что не встретит его в театре. Но она ошиблась.

Элис сидела в ложе рядом с Тилли, Эллен и еще четырьмя женщинами, смотрела на сцену, но не видела ничего из происходящего там. Это платье привело его сюда, подумала она. Оно и правда волшебное. Элис не знала, радоваться ей или печалиться.

– Я рада, что мы уговорили тебя пойти с нами. – Тилли взяла Элис под руку. – Нельзя было оставлять тебя в четырех стенах в субботу вечером. Чем бы ты занималась сейчас? Мебель полировала? Не понимаю, почему бы не поручить это занятие горничным?

– Мне нравится полировать дерево. Это дает мне чувство удовлетворения.

Элис не сказала, что бралась за это занятие потому, что ей не удавалось избавиться от тягостных мыслей.

– Я тоже люблю полировать дерево, – заявила Эллен. – Правда, не совсем то, о котором вы говорите.

Она кокетливо посмотрела на подруг, намекая на двусмысленность своих слов. Все рассмеялись. Включая Элис.

Элис упорно смотрела на сцену и ни разу не повернула голову, чтобы взглянуть на ложу Рэйзеби, но она знала, что он там. Эллен часто посматривала туда, и женщины обменивались многозначительными взглядами, думая, что Элис этого не замечает.

Тилли склонилась к ней и сказала, понизив голос:

– Мы не знали, что он будет здесь, да еще с мисс Даррингтон, честное слово!

– Кто? – спросила Элис, как будто речь могла идти о каком-то другом мужчине.

Тилли улыбнулась:

– Так держать, девочка. Покажи ему!

Элис выдавила из себя улыбку.

Они смотрели пьесу Шекспира «Все хорошо, что хорошо кончается» о простолюдинке, полюбившей дворянина, который не мог на ней жениться.

– …все равно, что полюбить звезду и с ней о браке мечтать. – сказала главная героиня, Елена.

Эти слова затронули самые чувствительные струны в душе Элис. Ведь то же самое она могла сказать о себе и Рэйзеби. Ей стоило больших усилий не выдать обуревавшие ее чувства.

Она не осмеливалась отвести взгляд от сцены, чтобы не взглянуть случайно в сторону ложи, где сидели Рэйзеби и мисс Даррингтон. Глаза Элис защипало от слез, в горле возник комок. Ей удалось высидеть первый акт и большую часть второго, но потом она поняла, что, если немедленно не покинет зрительный зал, рискует разрыдаться на публике.

– Я выйду в дамскую комнату, скоро вернусь, – прошептала она Эллен.

– Хочешь, я пойду с тобой? – спросила Эллен.

Элис покачала головой:

– Я всего на несколько минут.

Она выскользнула из ложи и поспешно прошла в фойе. Ей нужно было место, в котором ее никто не потревожил бы. Всего на несколько минут, чтобы успокоиться. Элис понимала, что не может вечно прятаться от Рэйзеби, но надеялась, что со временем ей станет легче. Должно стать легче. Иначе у нее просто не хватит сил.

В фойе было тихо и безлюдно. Из зала сюда доносились едва слышные реплики актеров и чуть более громкая реакция публики. Элис прислонилась к стене и закрыла глаза, пытаясь собраться с силами, чтобы продержаться остаток вечера.

– Элис.

Сначала ей показалось, что этот голос звучит в ее воображении. Сердце пропустило удар, потом забилось, как птица в клетке. Она открыла глаза и увидела перед собой Рэйзеби.

– Я видел, как ты вышла из ложи. Тебе нехорошо?

– Со мной все в порядке, – ответила она и попыталась улыбнуться, но онемевшие губы не слушались ее. – Мне просто нужен был глоток свежего воздуха, только и всего.

Они смотрели друг на друга, забыв о том, что находятся в театре. Им казалось, что они одни в целом мире, и даже шум из зрительного зала не долетал до них.

– Ты несколько дней не выходила на сцену.

– Это идея Кембла. Он решил подогреть интерес публики.

– Куда же его еще подогревать? Когда ты на сцене, в зале нет ни одного свободного места, – удивился Рэйзеби.

Она промолчала, не зная, что ответить.

– В последнее время ты нигде не бываешь, тебя не видно на балах…

– Я решила отдохнуть.

– Я знаю, ты избегаешь меня, Элис.

Она покачала головой, не отрывая взгляда от его лица. Под его глазами залегли тени.

– Ты выглядишь усталым, Рэйзеби.

– Мне все это говорят.

– Мне жаль, – тихо сказала она.

– Мне тоже, – ответил он, и Элис знала, что речь не об усталости.

– Мне нужно вернуться в зал. Девочки будут волноваться.

Она сделала несколько шагов.

– Насчет всех этих платьев в твоем шкафу…

– Не надо, Рэйзеби… пожалуйста.

– Не здесь?

Он в комичном удивлении поднял брови и улыбнулся.

– Определенно не здесь, – улыбнулась она в ответ.

Они смотрели друг на друга, и притяжение между ними было физически ощутимо.

– Я знаю причину, Элис.

– Нет, – прошептала она, закрыла глаза и покачала головой.

– Я думал, что видеть тебя и не обладать тобой – это мучение, но не видеть тебя – вот истинная пытка.

– Я чувствую то же самое. – Она прижала пальцы к вискам. – Но мы не можем продолжать.