Регентство было назначено. По этому поводу в Карлтон-Хаус шло буйное ликование, и каждый норовил выразить Георгу свои поздравления в надежде получить сторицей, когда настанут благоприятные времена.

Полагалось, конечно, устроить бал, который превзошел бы по роскоши все другие, но торжество в честь учреждения регентства означало бы празднование болезни отца. Поэтому прием был устроен в честь Бурбонов, находящихся в то время в изгнании в Англии. По этому поводу Георг объявил себя фельдмаршалом, вновь назначил Фредерика главнокомандующим, так что теперь они оба в блистательном великолепии новой униформы приветствовали прибывающих гостей. Но большинство французской королевской знати тяготело к обществу Эдуарда и Жюли, так как давно и крепко дружили. Леди Хертфорд, сверкая атласом и бриллиантами, наблюдала за ними с затаенной злостью. Как хозяйка приема в доме регента, она ожидала, что будет в центре внимания. К ее великому удовольствию, Мария Фитцхерберт отсутствовала на празднике. А Мария была слишком горда и, чтобы не сидеть за столом с Георгом и его именитыми гостями, предпочла отказаться от приглашения.

Герцог Кларенский прекрасно чувствовал себя в обществе Катрин Тилни-Лонг, несмотря на то, что в числе гостей находилась его старшая дочь София. А где сейчас миссис Джордан? — гадала про себя Жюли. Не иначе кружит по сцене, зажигая смехом зрителей, в надежде прокормить свою семью. Жюли и Эдуард считали, что им повезло получить приглашение, потому что Эдуард вновь поссорился с братом. Во время последней ссоры Георга с Марией женщина заявила, что Эдуард и Жюли считают, будто он непозволительно дурно с нею обращается. Это опрометчивое заявление возымело серьезные последствия, когда братья встретились в следующий раз. Какого черта Эдуард лезет не в свои дела?! Ярость Георга не знала границ, поэтому Эдуард поспешил уехать домой и, по совету Жюли, написал Марии:


«Последние события настоятельно диктуют мне слезно просить Вас, когда бы я ни имел счастье увидеть Вас снова, ни в коем случае не касаться больше этой деликатной темы, а именно состояния дел в Ваших отношениях с принцем».

То, о чем долго ходили слухи, случилось. Герцог Кларенский и миссис Джордан расстались… по инициативе герцога.

Эту новость Жюли узнала от Марии Фитцхерберт, которая не сдерживала эмоций, осуждая Уильяма.

— Я всегда питала добрые чувства к герцогу Кларенскому. Конечно, порой он вел себя глупо, но Дороти Джордан сделала из него мужчину… И вот теперь… Ох уж эти королевские сыновья!

— И как… долго они с миссис Джордан…

— Прожили вместе? Больше двадцати лет. И она говорила, что они практически никогда не ссорились…

Но Жюли уже не слушала. Двадцать лет вместе! Примерно столько, сколько они с Эдуардом… И вот теперь расставание… Может ли такое случиться у них с Эдуардом? Нет! Нет и еще раз нет!

А Мария все щебетала:

— И он тут же сделал предложение мисс Тилни-Лонг, сказав ей, что миссис Джордан всегда была сущим ангелом и поэтому не будет чинить препятствий…

— И эта дама приняла предложение?

Мария рассмеялась:

— Она попросила время подумать и, судя по всему, прислушается к увещеваниям своей мамочки. Мамочка-то, похоже, больше ее горит желанием попасть в высший светский круг.

— А миссис Джордан? Что теперь с ней будет?

— Будет заботиться о дочках, а сыновья останутся в Буши на попечении наставника.

— Но как чувствует себя миссис Джордан? Наверное, разбита, подавлена?

— Дороти Джордан актриса и прекрасно умеет скрывать свои чувства. Вслух она объясняет все деньгами… вернее, их отсутствием. Это, по ее словам, и заставило герцога принять такое решение. Он настолько глубоко погряз в долгах, что рад был получить дополнительное содержание, которое ему выделили бы в случае женитьбы, независимо от того, богатая наследница его невеста или нет.

Женитьба. Дополнительное содержание. Долги. У Жюли засосало под ложечкой. Как все знакомо! Повлияет ли поступок Уильяма на Эдуарда? Не захочет ли он тоже оглядеться по сторонам в поисках невесты? «Святая Дева Мария, смилостивься надо мной! — молила женщина. — Отгони от меня страшные мысли!» Жюли отчаянно надеялась, что с нею и Эдуардом такого не произойдет.

В тот же вечер она разговаривала с ним о случившемся, с облегчением слушая, как он сочувствует миссис Джордан и осуждает своих братьев. Все-таки Эдуард был совсем не похож на них. Он вел скромную умеренную жизнь, много времени посвящал физическим упражнениям, ходьбе, верховой езде и потому всегда находился в отличной форме. Правда, он красил волосы в темно-каштановый цвет, хотя Жюли частенько поддразнивала его, говоря, будто благородная седина украшает мужчину. Да еще, пожалуй, в теле его прибавлялось дородности, несмотря на регулярные физические упражнения.

Глава 9


Жюли сочиняла новогоднее письмо Катрин де Салабери. Они с Катрин регулярно переписывались. Жюли сообщала ей светские сплетни и рада была слышать обо всем, что происходило у де Салабери. И вот, оторвавшись от письма и посмотрев на Эдуарда, она спросила:

— Есть у тебя что передать для Луи и для милой Мышки?

— Это зависит от того, что ты уже написала.

Эдуард поднялся, подошел к ней и прочел письмо. Потом придвинул стул, сел и приписал:


«Думаю, Вам будет приятно знать, что за все двадцать лет, что прошли после нашего отъезда из Канады, мы никогда не забывали о Вас. О том, как дружно мы тогда жили. Я лелею тайную надежду, что когда-нибудь мы снова будем вместе».

Глаза Жюли светились счастьем.

— Спасибо тебе, mon ami!

Она наклонилась и поцеловала Эдуарда, а он, заметив на ее щеках слезы, прижал любимую к себе, нежно обнял и поцеловал.

Жюли мысленно послала Небесам благодарственную молитву. Она чувствовала, что невзгоды обойдут ее стороной. Не то что несчастную Марию Фитцхерберт и бедняжку Дороти Джордан.


Жюли шла к входной двери, собираясь выйти на улицу, где ее ждал экипаж, когда какой-то странный приглушенный звук из библиотеки заставил ее остановиться.

Она никогда не беспокоила Эдуарда по утрам, но что это за странный звук? Похоже на всхлипывание. Это и было всхлипывание. Эдуард!

Жюли распахнула дверь и, все еще держась за дверную ручку, смотрела на Эдуарда. Тот, обхватив голову руками, содрогался от рыданий.

Жюли опустилась перед ним на колени.

— Что случилось, Эдуард? Что случилось?

Не поднимая головы, он ткнул пальцем в листок бумаги на столе. Не вставая с колен, Жюли попыталась прочесть, но это оказался всего лишь какой-то список имен. Эдуард пытался что-то сказать, но единственное слово, слетавшее с его губ, было: «Эдуард… Эдуард… Эдуард».

И вдруг сердце у Жюли словно сковало льдом. Она поняла все. Поднявшись на ноги, она прочла список… кровавый список погибших, где увидела лишь одно имя. Лейтенант Эдуард де Салабери погиб в боевых действиях в Байдосе.

Ноги у Жюли подкосились. Она опустилась на пол и долго безутешно заливалась слезами, уткнувшись лицом в колени Эдуарда. Нежно гладя ее по волосам, Эдуард понимал, что должен как-то утешить милую сердцу женщину, но оба так и не могли найти слов, чтобы выразить свое горе.

Измученная, Жюли позволила горничной увести себя в свою комнату. Она приняла снотворное, но так и не смогла уснуть. Перед ее глазами, словно наяву, проплывали картины. Вот маленький Эдуард спешит за ней повсюду, смеясь над ее париком, вот он восторженно глазеет на сцену из их театральной ложи и просит разрешения послать маме домой красивую атласную «программку», вот он бегает по дому и заводит все механические игрушки подряд… А вот они с Эдуардом на обряде крещения… Они ведь были крестными родителями малыша!..


Наполеон отрекся от власти и теперь, проживая в ссылке на острове Эльба, больше не мог терроризировать Европу. Англия ликовала, готовясь к торжествам. Богатых снова ждали бесконечные ассамблеи, балы и маскарады, бедные же готовились к деревенским праздникам и ярмаркам с запеченной на вертеле говяжьей тушей и фейерверками. Все это буйство радости устраивалось в честь восстановления на французском троне династии Бурбонов и восшествия на престол Людовика XVIII, брата убитого на гильотине короля. Людовик, до сих пор скрывавшийся в изгнании в Бэкингемшире, теперь должен был прибыть в Лондон с величайшими помпой и почетом. Две тучные монаршие особы, регент и Людовик, ехали в регентской карете, запряженной восемью белыми лошадьми, с форейторами в ливреях, украшенных эмблемой королевской династии Бурбонов — золотой лилией на белом фоне. Рядом, вместе с другой знатью, гарцевал на боевом скакуне Эдуард.

В Карлтон-Хаус был устроен прием, где Эдуарда одним из первых представили Людовику. Три дня спустя Людовик покинул Лондон, и Эдуард с братом, герцогом Сассекским, провожали его до самого Дувра верхом. В Дувре под рукоплескания ликующей толпы французский монарх взошел на корабль, чтобы отплыть на родину. А на пирсе, церемонно кланяясь, его провожали английский регент, герцог Кентский и герцог Сассекский.


Едва знамена Бурбонов были сняты, как на смену им на улицах вывесили другие цвета — Лондон встречал русского царя и короля Пруссии.

А повсюду, от великосветских салонов до самых грязных трактиров, плодились слухи. Где принцесса Уэльская? Правда ли, что она уехала за границу? А восемнадцатилетняя принцесса Шарлотта? Выйдет ли она замуж за кронпринца Оранского или уже предпочла прусского принца Фредерика? И этот молодой красавчик из свиты царя, принц Леопольд Кобург, зачем он приехал сюда?

Полным ходом шли приготовления к празднествам в честь герцога Веллингтона и его военных побед. И хотя у Жюли совсем не было настроения участвовать в увеселениях, она понимала, что должна находиться рядом с Эдуардом.