– Прости, дорогая, – деликатно прервал ее Эл, – но ты, наверное, не знаешь, что он мне недавно сказал. Он счастлив оттого, что не обладает музыкальным талантом. Ведь именно поэтому ты не терроризировала его, а он совершенно не боялся тебя разочаровать.

Убитая горем Энн растерянно посмотрела на мужа.

– Моя жизнь стала абсолютно пустой и никчемной. Раньше она вся была заполнена организацией концертов для Пола, а теперь все пошло прахом.

– Ты сама в этом виновата, дорогая, – продолжал успокаивать ее Эл, – надо было вести себя по-другому.

Энн нервно захихикала.

– Возможно, но сейчас поздно начинать все сначала, даже если бы я встретила человека, который пришелся бы мне по душе.

А как насчет того, чтобы начать все со мной? – неожиданно выпалил Эл и так быстро обнял ее, что она и опомниться не успела. – Энни, Энни, Энни, не пора ли прекратить это безумство? Зачем ты терзаешь себя? Своей безграничной любовью я помогу тебе забыть все на свете и не обращать внимания на окружающих. – Он нежно погладил жену по голове. – Все будет прекрасно, вот увидишь, даже если я для тебя отнюдь не идеал современного мужчины. Дело в том, что с некоторых пор ты вдруг вознамерилась сделать Пола своей собственностью и именно поэтому не можешь смириться с мыслью, что он предпочел Николь.

Энн возмущенно попятилась назад и гневно посмотрела на мужа.

– Какая чушь!

– Неужели? Если присмотреться, то Пол действительно является твоим идеалом – образованный, красивый, талантливый и в высшей степени воспитанный. Ты иногда смотришь на него так, словно готова проглотить с потрохами. А я такой, какой есть, и ничего уж тут не поделаешь. Было бы глупо пытаться переделать себя в таком возрасте. То же самое относится и к тебе.

Энн долго молчала, потом снова наполнила бокал и залпом выпила. Эл грустно посмотрел на почти пустую бутылку.

– А я все равно хочу быть другой и как-то переделать себя! – с истеричной непреклонностью выпалила она.

***

Когда Энн впервые встретила Николь, та поразила ее своим невежеством и совершенно отвратительными манерами. А уже через несколько недель она научилась со вкусом одеваться и вести непринужденную беседу в любой компании. У нее были чудесные волосы, красивые глаза и стройная, без каких бы то ни было изъянов фигура, а самое главное – она обладала невыразимым изяществом, благодаря которому быстро покоряла сердца.

– Ника, – как-то обратилась Энн к подруге, – Ленни Барон сказал, что считает тебя умной и красивой девушкой и хотел бы встретиться с тобой. Только он очень застенчив.

– Хорошо. Хорошо, что застенчив, я имела в виду.

– Он тебе не нравится?

– Нормальный парень, но не в моем вкусе.

– А мне очень нравится, но, к сожалению, я для него не существую. – Энн грустно вздохнула. – Джентльмены предпочитают блондинок.

Николь весело рассмеялась.

– А мне не интересны парни, которые обращают внимание только на внешность.

– Мне тоже. Тем более что у меня нет такой внешности, которой можно было бы увлечься.

– Это не так, Энни. Ты себя недооцениваешь. У тебя милое личико и очень красивые глаза.

– Примерно то же можно сказать и о корове. Ну ладно, хватит об этом. Если на мне кто-нибудь и женится, то исключительно благодаря таланту и душевным качествам. Хорошо бы женился музыкант, – мечтательно заметила она, – кто-то вроде Моцарта или Бетховена, чтобы сочинять сонаты для виолончели исключительно ради меня. И к тому же серьезный, с загадочной улыбкой, возможно, с долгами, но при этом превыше всего ценящий тех, кто разбирается в искусстве. – После небольшой паузы Энн с любопытством взглянула на подругу. – У тебя когда-нибудь были свидания?

– Нет, как-то не получалось.

– Ясно, что ты имеешь в виду.

– Но мне кажется, ты много времени проводишь с Элом Лурье, разве не так? – осторожно спросила Николь. – По-моему, он влюбился в тебя по уши. Я вижу это по его глазам.

– Боже мой, да я вообще не воспринимаю его всерьез! На нем можно практиковаться, но для реальной жизни он не годится. Нет, ни за что на свете!

***

– Я очень хотела быть Николь, – невнятно произнесла Энн пьяным голосом. – Она родилась в рубашке, и с тех пор ей всегда везло. Красивая, умная, талантливая, обаятельная. А кроме того, у нее были любящие ее родители, которые не терроризировали ее так, как это случилось со мной. А ее отец никогда не позволял себя дурачить. Знаешь, мне порой кажется, что отец умер только потому, что хотел как можно быстрее отделаться от своей жены и ее дурацких придирок. Николь же всегда имела то, что хотела, и даже замуж вышла за богатого и вполне респектабельного человека. Да и потом, много лет спустя, бросив его, она заполучила юного красавца, который в два раза моложе ее.

– Тихо, малышка, подожди минутку, – попытался остановить ее Эл.

Не затыкай мне рот! – злобно огрызнулась Энн. – Думаешь, я не знаю, что выгляжу намного старше своих лет и вполне могу сойти за ее мать? Посмотри на меня: я до сих пор одеваюсь как престарелая матрона и собираю волосы в пучок. Конечно, я не стану состязаться с ней и прежде не стремилась, но это вовсе не значит, что у меня душа не болит за сына. Если хочешь знать, я всегда завидовала ей, всегда хотела быть красивой и привлекать внимание мужчин. – Энн умолкла и закрыла лицо обеими руками.

– «Ин вино веритас», – осторожно заметил Эл. – Сейчас ты услышишь такие приятные слова, которые, готов поспорить, никогда еще не слышала. Энни, для меня ты всегда останешься самой дорогой и самой прекрасной женщиной, достойной любви.

– Да ты просто слепой! – горько констатировала она, вытирая слезы. – Я всегда была неуклюжей, толстой и непривлекательной и чувствовала себя перекормленной слонихой.

– Что за ерунда! – решительно возразил Эл. – Ты ошибаешься. Если хочешь знать, я влюбился в тебя с того самого момента, когда впервые встретил в школьном коридоре. Я не спускал с тебя глаз. Ты все время болтала с Николь, а я видел только твои красивые глаза и восхищался твоей манерой гордо держать голову. Знаешь, что я думал в тот момент? Я думал, что наконец-то встретил по-настоящему шикарную бабу.

– Меня? – изумленно переспросила Энн, вытаращив глаза. – О, Эл, перестань дурачиться! Не могу поверить, что ты считал меня шикарной бабой по сравнению с Николь. В твоих устах это звучит как оскорбление.

В таком случае не надо оскорблять меня, – набычился он. – Я не сказал, что не посматривал на Николь. Конечно, она не могла не привлечь мое внимание, но при этом всегда казалась слишком экзотичной и недосягаемой, что-то в духе раннего Пикассо, а я хотел иметь рядом с собой не Пикассо, а Ренуара.

Энн посмотрела на мужа так, словно видела его впервые в жизни.

– Да-да, дорогая, все было именно так. Каждому свое, как говорится. А то, что я тебе не совсем подхожу, – это уже другая история.

– Почему не подходишь? – возмутилась Энн. – Ты прекрасный человек и хороший друг.

Эл грустно усмехнулся, а она впервые за долгие годы с удивлением обнаружила, что у него очень живые, красивые глаза.

– Извини, Эл, я не хотела обидеть тебя. Ты, несомненно, заслуживаешь всяческих похвал.

– Люди получают то, что заслуживают, а я тебя так и не получил, так что заткнись и помолчи. А вот с Эдвардом ты, конечно, здорово просчиталась. – Он сделал паузу, а потом рассказал ей все, что узнал о проделках Эдварда относительно бывшей жены.

– Никогда бы не подумала, что он способен на такое, – тихо проговорила Энн. – А ведь всегда казался таким умным, приятным и весьма интеллигентным человеком…

Ценю твою самокритичность. Скажу тебе больше – он приложил немало усилий, чтобы окончательно уничтожить Пола. Это он заплатил Айвору Льюису, чтобы тот украл его оркестровку. – Эл окончательно добил жену своим рассказом об интригах Эдварда. Энн долго сидела молча, уставившись куда-то в пространство, а потом повернулась к мужу. – Теперь я вообще ничего не понимаю.

– Непонимание – начало знания, – глубокомысленно изрек Эл и снисходительно похлопал ее по руке.

– Черт бы его побрал! – возмущенно воскликнула Энн. – Теперь он просто обязан восстановить доброе имя Пола и тем самым исправить свою ошибку.

– Ничего не получится, малышка, – урезонил ее муж. – Забудь навсегда. Он никогда не признает свою вину. К тому же у нас нет прямых доказательств, а Пол ни за что на свете не согласится ввязываться в судебный процесс. Слава Богу, что у него сейчас все хорошо.

– Но оставить все это без последствий?! – не унималась Энн. – Нет, я так не могу. Я ему этого не прощу.

– Придется, дорогая. Надо с большим уважением относиться к своему сыну. А что касается лично его, то он скорее рассержен твоим непониманием его чувств к Николь, а не этой дурацкой историей. Поэтому запомни, пожалуйста, вот что: первое – он очень любит Николь, второе – он не хочет мстить Эдварду. И давай закончим на этом, ладно? Тебе нужен сильный мужчина, готовый разделить с тобой все трудности? Прекрасно, он перед тобой. Я вполне серьезно. Ищи все проблемы в себе самой. – Никогда еще Эл не разговаривал с женой так жестко, как сейчас.

– Что ты имеешь в виду? – опомнилась она через некоторое время.

– Ты знаешь что, – небрежно обронил он, глядя куда-то в сторону. – Ты всю жизнь завидовала Николь и никогда не задумывалась над тем, почему, собственно, так и не стала профессиональной виолончелисткой.

– Ты прекрасно знаешь почему, – огрызнулась Энн. – Во-первых, из-за Пола, а во-вторых, из-за Тимми.

Эл счел за благо промолчать.

– Я не могла позволить себе сделать аборт. Помнишь ведь, как все было. И кроме того, я всегда стремилась быть хорошей матерью для наших мальчиков. – Она допила оставшееся в бутылке вино, и ее голос чуть дрогнул. – Они оба были для нас случайностью…

– Нет, – решительно возразил Эл, – Пол случайностью не был. Просто ты не хотела предохраняться, вот и все. Я несколько раз предлагал тебе купить презервативы, но ты всегда отнекивалась и говорила, что все будет нормально.