420

выпустил Кэтрин и Энн из их комнат и вместе с ними

забаррикадировался в башне. Все, что нам осталось, —

подождать считанные минуты, как вы соизволили

выразиться, лорд Флеминг.

Тот побледнел, и изменники, осознавшие, что выхода

у них не остается, схватились за мечи. Только это и надо

было их соперникам, жаждавшим крови и мести.

Схватка была короткой и яростной; через несколько

минут Дуглас, известный своей трусостью, стоял на

коленях и вымаливал пощаду — ненадолго, до приезда

Якова, но Флеминг, отличный фехтовальщик, сражался

до последнего.

Снаружи послышался шум, крики, топот лошадей,

звуки трубы. Прибыли войска, преданные королю.

Эндрю и Флеминг замерли на несколько секунд, тяжело

дыша и глядя друг другу в глаза. Мгновение спустя

изменник лежал на полу, и кровь его стекала в подвал

через щели между каменными плитами.

Для Иана ожидание становилось нестерпимым; не

меньше его нервничали Кэтрин и Энн. Но рыцарю

поручено было охранять женщин, и он готов был стоять

до конца. Энн сохраняла внешнее спокойствие, но

Кэтрин металась по комнате, ловя каждый звук и

поглядывая в окно.

Через какое-то время до них долетел неясный шум в

замке, но что он означает, оставалось только гадать.

Может быть, это прибыла помощь, а может быть, сейчас

во дворе убивали Донована и Эндрю. Прошло еще

несколько томительных минут, и оглушительный стук в

дверь заставил всех вздрогнуть.

421

—

Иан! Открывай, дружище. Это я, Брайан.

Иан начал разбирать завалы, и наконец сестры

выскользнули на волю. Оказавшись на крыльце, они

замерли на высоких ступеньках: в центре двора стояли

друг напротив друга Эндрю и Донован.

—

Мы еще не рассчитались по одному счету, —

зловеще сказал Донован.

—

Вы изволите выражаться загадками, милорд.

Что мы не поделили между собой? Я выдал вам всех

изменников, вы обещали ходатайствовать за меня перед

королем. Что же еще мы не уладили?

—

Есть еще один вопрос...

—

Эндрю! — закричала Энн и, забыв обо всем на

свете, бросилась к любимому и упала в его объятия;

Донован ошарашенно глядел на них, абсолютно не

понимая, что происходит.

Эндрю, повернув голову, взглянул на Мак-Адама,

затем на Кэтрин и сказал с усмешкой:

—

Милорд, вы абсолютный кретин. Неужели вы не

понимаете, что владеете сокровищем, которое можете

навсегда потерять. А вы стоите и смотрите на нас с Энн!

Он охватил рукой Энн за талию и повел за собой, а

Донован растерянно взирал на женщину, которую он так

любил...

Эпилог

Когда Кэтрин еле слышным голосом попросила Якова

выделить ей лошадь и сопровождающих, король,

прибывший во главе отряда, поначалу ничего не понял.

Он взглянул на растерянного Донована, затем снова на

Кэтрин.

422

—

Миледи, ваш муж здесь, и он наверняка жаждет

отвезти вас домой, — сказал король озадаченно.

—

Милорд, — настойчиво сказала Кэтрин, — я

еще раз прошу вашу милость выделить мне

сопровождающих... А также умоляю вас о разрешении

последовать за своим братом в ссылку.

—

Миледи, я не ослышался?

—

Нет, сир. Я не в силах более переносить ни

позор своего замужества без любви и тепла, ни

любовниц, с которыми вынуждена делить своего мужа.

—

Вам следует сперва поговорить с ним, леди

Кэтрин. Вернемся в Эдинбург, там все обсудим, если вы

не передумаете. А вот, кстати, и ваш муж.

Кэтрин обернулась и увидела Донована, решительно

направившегося к ней. Она не могла, не хотела

возвращаться к своему прежнему положению. Со

слабым криком Кэтрин метнулась к свободной лошади,

стоявшей неподалеку, вскочила в седло и через

несколько минут уже скакала через ворота замка.

Донован, отшвырнув меч, подбежал к одному из

всадников и, стащив с седла, мгновенно занял его место.

Через несколько секунд и он пропал из виду.

Эндрю, стоявший рядом в обнимку с Энн, улыбнулся

недоумевавшему королю.

—

Держу пари, милорд, — сказал Эндрю весело,

— что главное событие дня свершится уже без нашего

участия...

Кэтрин, пришпорив коня, мчалась сама не зная куда;

по лицу ее текли слезы. Неподалеку от дороги

располагался женский монастырь. Можно было

попросить на время убежища, чтобы побыть одной и

423

хорошенько все еще раз обдумать, но Донован, только

что с ужасом осознавший всю абсурдность своих

подозрений и ревности, скакал за ней с не меньшим

отчаянием.

Едва ли бы ему повезло догнать жену, не попадись

Кэтрин плохая лошадь. При спуске с холма Мак-Адам

поравнялся с ней, ухватил за талию и перебросил на

своего коня. Остановившись, он помог ей спешиться,

ожидая ожесточенного сопротивления, но не встретил

его. Кэтрин, молча, стояла перед ним, тихая и

безвольная, и Донован ощутил, как стена отчуждения

между ними становится все более непроницаемой.

— Кэтрин... мне тебе многое нужно сказать. Мне

давно это надо было сказать. Я знаю, что не достоин

того, чтобы ты меня выслушала, но все же...

—

Охотно предоставлю вам свободу, милорд. Я не

буду жить бок о бок с вашей любовницей. Дайте же и

мне свободу, чтобы я могла последовать за своим

братом.

—

Не могу, не могу, Кэтрин. И если уж речь зашла

о любовнице, то я тут совершенно чист перед тобой.

Просто, — он помялся, — просто мне хотелось

подразнить тебя в отместку...

—

...За то, что я не хотела брака без любви?

—

Нет, за Эндрю Крейтона, — признался

Донован, опустив глаза.

На лице Кэтрин отразилась крайняя степень

недоумения.

—

Ты думал, что я... что Эндрю — мой любовник?

Ты ничего не знал про него и Энн? Ты ревновал, так,

милорд?

424

Она отвернулась, чтобы муж не заметил ее радостной

и восторженной улыбки.

—

Да, ревновал. Ревновал, черт возьми! Любил

тебя, и ни за что не хотел этого признавать. Я когда-то

обжегся на молоке и с тех пор только и делал, что дул на

воду. Но больше не могу этого скрывать: я тебя люблю.

Я наделал кучу глупостей, я чуть не потерял тебя. Но

сейчас я хочу, чтобы ты вернулась со мной домой,

потому что я без тебя не могу... Давай начнем все

сначала. Я больше всего на свете боюсь тебя потерять и

буду воевать за тебя, покуда жив.

Кэтрин повернулась к нему лицом: ему никогда не

доводилось видеть в ее лучистых глазах столько тепла и

любви...

—

Бьюсь об заклад, у тебя голова забита

глупостями и оскорблениями, которые я успела

наговорить. Сможешь ли ты их забыть?..

—

Да, я уже забыл их, — сказал Донован,

судорожно вздохнув. — За те часы, пока тебя искали, я

осознал, что жить без тебя не смогу. Это были

бесконечно длинные и ужасные часы, Кэтрин, и я

проклял свое упрямство и гордыню, из-за которых ты

могла погибнуть. Я готовил слова, которые хотел

сказать тебе при встрече, но все они вылетели у меня из

головы; однако знай: я люблю тебя, Кэтрин, и хочу,

чтобы ты вернулась домой!

Доновану показалось, что сердце его готово

выскочить из груди. Что, если она откажется и покинет

его навсегда? Конечно, вернуть ее силой не составило

бы труда... но каков был бы результат? Любовь,

превратившаяся в прах? Нет, Кэтрин должна полюбить

его, она должна сама, по своей воле, в результате своего

425

выбора остаться с ним. Он не может больше принуждать

ее к чему бы то ни было.

—

Кэтрин?.. — все что он смог выговорить сейчас.

—

До чего же бестолковое признание, негодяй ты

этакий.

Кэтрин улыбнулась, хотя на глазах ее еще сверкали

слезы. Со стоном блаженства Донован стиснул ее в

объятиях и поцеловал, страстно и жадно, впервые за все

время чувствуя, как ему отвечают тем же.

Не дождавшись Кэтрин и Донована, Эндрю и Энн

присоединились к трапезе короля.

Яков с живым интересом выслушал рассказ о

похождениях

сэра

Эндрю

Крейтона.

Любовь,

существовавшая между Энн и Эндрю, была настолько

очевидна, что тут же, не сходя с места, он даровал

прощение английскому агенту и благословил его на брак

с леди Мак-Леод.

—

Только не приписывайте эту милость своим

достоинствам, — погрозил он пальцем Эндрю. — Я мог

бы, не раздумывая, повесить вас как шпиона, но питаю

слишком глубокое уважение к вашей избраннице, чтобы

отказать ей в ее единственной просьбе.