Семеныч тряхнул меня за плечи, и в тот же момент меня вырвало на пол.

— Ты что мертвецов никогда не видела? Или кровь? Черт, чему вас там сейчас учат? В мое время практику только на трупах проходили. Пойди, умойся холодной водой.


Понимая, что сейчас я веду себя совершенно неадекватно, я бросилась в туалет. Мне было страшно. По-настоящему страшно. Я наконец-то поняла, куда попала, и где находился Артур все это время. В АДУ. Чтобы там не говорил Фомин — это ад, а он дьявол который этой системой заправляет. Я услышала шаги и скорее поняла чем увидела, что это Семеныч зашел следом за мной.

— Считаешь себя виноватой да?

Я кивнула и всхлипнула, чувствуя, что сейчас разрыдаюсь.

— Он это сделал сам. Никто его не убивал. Он как в камеру зашел, так и перерезал себе горло. Чем? Пока не знаем. Сокамерники его, оружие спрятали — не то всем за укрывательство попадет. Так что не виновата ты. Он сам свой путь выбрал.

Семеныч похлопал меня по плечу.

— Хочешь, домой отпущу? Я сегодня и сам управлюсь. Давай, поезжай. Успокоишься немного.

Я отрицательно качнула головой. Уехать домой и оставить Артура здесь одного? Ни за что. Я если надо и на дежурство ночное попрошусь, сама с трупами сидеть буду, только никуда не уеду. И чувствовала я, что врет Семеныч — убили деда, я это прочла в его застывающем взгляде. Он словно упрекал меня перед смертью за то, что не помогла ему, не поверила.


34 ГЛАВА

ХОЧЕШЬ РАССМЕШИТЬ БОГА — РАССКАЖИ ЕМУ О СВОИХ ПЛАНАХ.

После гибели деда прошло два дня. Сегодня у меня выходной — Семеныч насильно отправил отдыхать. Я отказывалась как могла, но слишком яростно не получалось. Какой человек не захочет выходной особенно если работает в таком месте? Вот именно такой как я. Только Семеныч об этом не знал, а я не хотела вызывать подозрения. Утром я позвонила тетке Лизе, справилась о Танюшке. Они уже переехали в другой город, поближе к нам. Пашка перевез их еще вчера. Теперь им оставалось только ждать. Анализы должны прийти завтра или максимум послезавтра. После этого нужно ждать разрешения на перевоз заключенного. Я уже подготовила идентичный бланк со всеми показателями, даже ухудшила их для того, чтобы Семеныч не раздумывая отправил Артура в больницу. Эти две ночи я не могла спать. Я думала о деде, о побеге. Я снова и снова прокручивала в голове наш план и придиралась к каждой мелочи. Но изменить уже ничего нельзя. Слишком поздно. Пусть все идет как идет. А потом я думала о нас. Вспоминала как жадно Артур набросился на меня в процедурной и улыбалась, счастливой и глупой улыбкой. Больше я не сомневалась в том, что он меня любит. Я мечтала о том как мы будем жить все вместе, на воле. С нашей Танбшей. Как станем обычной семьей. Хотя, нет. Обычной мы не станем никогда. Мы государственные пресчтупники и нас всегда будут искать. Мы никогда не сможем вернуться на родину и самое страшное, что я оставлю здесь Егорку. Совсем одного. На глаза навернулись слезы. Кто позаботится о могилке? Кто будет носить туда игрушки каждый год и цветы каждый месяц? А если все провалится? Как Таня будет жить одна?

Хотя у нее будет Пашка, тетка Лиза и старенький Иван Владимирович. Милый мой опекун, которому я не могу даже позвонить. Только записки передавала через Пашку и деньги. Но ему не придется влачить жалкое существование. На его счету в банке лежит приличная сумма и возле него Верочка, круглосуточно. Так что он присмотрен, хоть и скучает по мне как и я по нему.

Ближе к вечеру зазвонил мой сотовый. Я посмотрела на номер и поняла, что это служебный. По телу прокатилась дрожь. Если звонят с работы, то там что-то случилось. Я быстро ответила и с удивлением услышала голос Фомина.

— Анечка, не узнали? Прости что беспокою. Но помнится мне ты обещала поужинать со мной. Я тут неподалеку от твоего дома. Что скажешь? Поедем в город?

От неожиданности я даже закашлялась.

— Ты заболела? — спросил подполковник и в голосе послышалось беспокойство.

— Нет, просто поперхнулась чаем, — ответила я и насторожилась.

— Ну так я заеду за тобой?

Я лихорадочно думала. Впустить его в дом нельзя. При том категорически нельзя. Мой ноутбук один из самых дорогих и лазерный принтер сканер вызовут подозрения. У бедной студентки не может быть столько денег, тем более у сироты Анечки.

— Я как раз собиралась в город. Так что подожду вас на улице.

— Вот и чудненько, Анечка. Я отвезу тебя в прекрасный ресторан. Тебе там понравится. Минут через десять буду, — в голосе ни подозрения ни сомнений.

Я спрятала сотовый в сумочку и быстро переоделась. На скорую руку подкрасила лицо, волосы распустила, одела сь в первую попавшуюся под руку одежду и выскочила на улицу. Холодно-то как. Черт. Пальто не одела. Я вернулась, набросила куртку, пальто осталось в комнате, в шкафу и снова выбежала на улицу. Служебный "УАЗ Патриот" подкатил к обочине и опустилось стекло. Я увидела раскраснеышееся лицо Фомина.

— Анечка, а вот и я.

"Я очень рада", — улыбнулась подполковнику и запрыгнула на переднее сидение.

— Ой что-то ты и на себя не похожа. Для меня такая красивая?

Я улыбнулась и с ужасом подумала о том, что забыла очки. В попыхах накрасилась как Инга — дело привычки притом восьмилетней давности между прочим, да еще и костюм дорогой одела. На кой черт? Не понятно. Видно вчера сумку перебирала, да так и оставила висеть на стуле, а сегодня торопясь одела именно его. Это ошибка. Это прокол. У Анечки не может быть таких дорогих вещей. Черт.

— Эх наши девушки, всегда удивляюсь как при таком безденидье умудряются выглядеть не хуже Голливудских звезд.

Он снова посмотрел на меня и его глаза блеснули:

— Черт, даже лучше. Иы мне кого-то напоминаешь, Анечка. Никак не вспомню кого, но кого-то очень красивого.

Наверное это комплимент, но мне он не понравился. Я не должна никому и никого напоминать, а точнее я знала кого именно напоминаю Фомину и начала нервничать. Нужно немедленно, в ресторане или куда он там меня везет смыть макияж. Иначе напоминать начну не только ему. На улицах наверняка все еще есть плакаты с моей физиономией. Вот дура. Только бы он не вспомнил.

Я невпопад отвечала на его вопросы, улыбалась его остроумным шуткам и посматривала в зеркало стараясь хотя бы вырожения лица изменить. Но зеркало упорно показывало мне гламурную красотку блондинку с миндалевидными зелеными глазами и чувственными алыми губами. Где только подевались круглые невинные глазки Анечки Свиридовой? Вот так люди и прокалываются. На мелочах. Остается только надеятся, что никто другой меня не узнает ипо дороге не попадется ни одного плаката с Ингой Орловой в рекламе духов.

— Анечка, ты меня не слушаешь, о чем замечталась?

Я снова улыбнулась, но улыбка получилась фальшивой.

— Слышал ты уже столкнулась с первой смертью в нашем санатории? Семеныч говорил тяжело восприняла.

Я кивнула и облегченно вздохнула. Да, пустиь думает, что я до сих пор в шоке.

— Такое происшествие конечно не норма, но случается всякое. Больше конечно драки, выбитые зуьы и сломанные конечности, но иногда и суициды тоже.

Зачем он мне лжет? Это не суицид — деда прирезали. Хладнокровно, жестоко. Может я и не врач, но психолог из меня бы неплохой получился — дед так на меня смотрел, что сомнений в том что это не самоубийство у меня не осталось еще тогда. Вот только и Фомин и Семеныч скрывают это. Не знаю зачем.

Мы приехали в некую забегаловку, которую и кафе трудно назвать, больше наверное столовкой, но раз фомин считает это рестораном, то пусть считает. Может он ресторанов настоящих не видел. К моей дикой радости в забегаловке кроме нас сидело еще две парочки и они явно на нас не обращали внимания.

Весь вечер я мило улыбалась Фомину, ковыряла вилкой довольно неплохой бивштекс и закусила мороженым. Подполковник был сама любезность и довольно интересным собеседником. Очень начитанным, умным и прозорливым человеком оказался Фомин. Этому факту я радоваться не могла. Он рассказывал мне о себе, о том как всю жизнь служил на благо Родины. О том как жена ушла от него прихвыатив с собой все движимое и недвижимое имущество, а так же малолетнего сына и что теперь он вообще не видит ребенка. Пожалела его. Искренне. Хотя была уверенна, что жена ушла не просто так, а причины точно были и одна из них его кобелиная натура. Он волочился за каждой юбкой. Даже на офицмантку смотрел сальными глазками и это когда рядом с ним девушка. Вечер наконец-то подошел к концу и Фомин отвез меня домой. Слава богу не приставал и руки не распускал. На прощанье поцеловал мое запястье и сказал, что завтра мы вместе пойдем в кино, если я не против. Я была против, но Фомину сказала, что скорей всего составлю ему компанию. Ничего. Завтра я придумаю как от него избавиться. Фомин меня пугал. Мне было слишком неуютно в его компании, он словно пороховая бочка. Мне казалось, что он несомненно вспомнит кого я напоминаю рано или поздно. И я должна меньше попадаться ему на глаза, чтобы это было позже.


Утром я приехала на работу. Как всегда прошла досмотр на проходной, как всегда Рыжов подбросил меня к административному корпусу. Я забежала в кабинет Семеныча на ходу сбрасывая пальто и думая о горячем кофе и о том, что через час увижу Артура как вдруг услышала, что Семеныч говорит сейчас именно о Чернышеве. Поставила сумочку на стол и прислушалась:

— Что значит не приходил? Андрей, у меня черным по бенлому написано, что у парня острый пиелонефрит. Анализы прескверные. Сегодня новые должен получить, будем тянуть у него почки откажут. Что? Когда? Сегодня? Хорошо до завтра он протянет. Ты должен это увидеть своими глазами. Если завтра не приедешь я отправлю его в стационар в областную.

Медленно я поставила чайник и посмотрела на Семеныча. Тот положил трубку на телефон и посмотрел на меня: