Когда группа ушла на перерыв, Маркус решил исполнить «Я запираю двери» с новым текстом, добавив новые строчки в конце песни, как переломную коду, своеобразный гимн. Что они вообще означали? «Шесть или полдюжины – один черт/Бог закрывает одну дверь, но открывает другую». Для Маркуса эти слова подразумевали две вещи: признание, что он не мог контролировать все детали его жизни, или, на самом деле, не управлял ровным счетом ничем; и использование по максимуму новых начинаний, ранее скрытых возможностей, предоставленных ему жизнью и как родителю, и как... кому – любовнику? Романтическому партнеру? Бойфренду? Эти титулы не очень-то раскрывали его чувства к Райан, и его размышления, возможно, были глупыми. Но он чувствовал себя другим человеком, и песня подходила ему, как идеальное выражение его возрождения.

Когда он закончил, реакция толпы была на удивление доброжелательной. Маркус не обманывал себя – он знал, что никакая зрительская аудитория в мире не станет психовать из-за песни, которую они только что впервые услышали. Но, по крайней мере, на этот раз, никакие придурки не кричали: «Мы хотим только хиты, Трой!» – так, как это было во многих предыдущих городах.

— Вам нравится? — выкрикнул он. Зрители закричали громче, может быть, конечно, из вежливости, но Маркус думал, что это новая концовка помогла донести песню до зрителей. Он посмотрел налево от сцены на Райан – он хотел, чтобы она услышала новую коду – и кивнул ей. Она улыбнулась в ответ так же, как и дети. Когда концерт подошел к концу, Маркус был готов объявить «Любовь всей моей жизни» и позвать Райан и детей на сцену. Последние несколько недель он стал думать о Шарлотте, Майлзе и Райан, как о едином целом, и уже не имело смысла просто иметь детей. Конечно, сначала он все уладил с Райан, и теперь, когда дела у них шли так гладко, она, казалось, была на своем месте. Поэтому Маркус решил сделать еще один существенный шаг вперед: он представит Райан публике как свою девушку.

— Ты, должно быть, сошел с ума, — возразила она. — После всего, что мы пережили.

— Доверься мне, — стал убеждать ее Маркус. — Я знаю, как эти вещи работают. Как только мы покажем прессе, что будем просто скучной, моногамной парой, проводящей все свое свободное время с детьми, они потеряют к нам интерес. Это будет последним, что запомнят о нас, прежде чем закончится тур, и мы сможем начать строить...

— Что? Не стесняйся, наберись смелости и скажи это.

— Начать строить совместную жизнь. Что скажешь?

Ей нужно чуть больше веских доводов, но Маркус был убедительным парнем, и он знал, как работал пиар. Один безопасный короткий выход на сцену с последующим исчезновением по окончании тура – и трюк сработает. Конечно, некоторые ненавистники будут брюзжать, но это долго не продлится, и, в конце концов, его поклонники примут Райан и даже полюбят.

— Друзья, когда я исполняю эту песню, я обычно прошу подняться ко мне моих детей, —произнес он со сцены. — Но сегодня, я хочу, чтобы кое-кто присоединился к ним. Прошу вас поприветствовать на сцене Шарлотту Трой, Майлза Троя и мою подругу, Райан Эванс!

Майлз появился сразу, подойдя к отцу под одобрительный рев зрителей. Но Шарлотта и Райан задерживались. Маркус покосился в их сторону, но не смог разобрать, что там происходило. Он надеялся, что она не передумала.

Но очень скоро появилась Шарлотта с няней на буксире. Когда Райан заслонила рукой глаза от света, то выглядела немного неловко, но он сможет все исправить, очаровывая ее, как он очаровывал зрителей на протяжении большей части своей взрослой жизни: с помощью своего собственного пикантного фирменного стиля и агрессивного артистизма.

Как только она приблизилась к нему, Маркус обнял ее за плечи и поцеловал.

Пара парней впереди засвистела от изумления.

— Маркус, ты уверен? — громко проговорила она, но ему все-таки пришлось читать по губам, чтобы ее понять.

— Все закончилось – она теперь не сможет причинить нам вред! — произнес Маркус ей на ухо.

Конечно, зрители приняли это за сексуальный, интимный жест, и несколько человек, стоящих в первых рядах, начали свистеть и кричать, пока Райан краснела, как маньяк. Но Смитти уже начал вести отсчет для группы, и Маркус не успел решить эту проблему прежде, чем вступить со знакомыми строчками первого куплета.

— Я очень надеюсь, что ты прав насчет этого!

Маркус кивнул. Он знал, что прав. И запел песню.


Я пришел в этот мир испуганным маленьким мальчиком,

Даже не подозревающим, что никто не подарит мне хоть немного радости.

Но человек сможет покорить гору, если дать ему достаточно веревок,

И безнадежная душа сможет влюбиться, если дать ей надежду.


В то время как толпа заревела, Маркус закинул свою акустическую гитару за спину и вцепился в руку Райан, которая танцевала техасский тустеп58, глазами приглашая присоединиться к нему. И, спасибо всем звездам, она пошла-таки с ним, улыбнувшись, когда публика поддержала ее. И она неплохо танцевала.

Когда влажная от пота рука Маркуса сжала ее влажную руку, он смог почувствовать ритм пульса Райан. Он посмотрел на нее и улыбнулся, и мир вокруг них, казалось, исчез. Он был просто Маркусом, а не какой-то там большой рок-звездой, и все, что он пел Райан, лилось прямо из сердца. И он мог сказать, что она наслаждалась этим.

— Народ! — прокричал он в микрофон. — Вы влюбились в эту женщину так же, как я?

Он снял микрофон со стойки и схватил его обеими руками, эффектно упав на одно колено, как делали его герои Элвис и Брюс. Когда он пел песни, они, казалось, были написаны для нее, только для нее одной.


Ты любовь всей моей жизни, и причина, по которой я

Стараюсь стать лучше и добрее.

Ни за что не хочу возвращаться к жизни, которой я жил прежде.

Хочу надеяться, что этого никогда не произойдет.


Да, она заставила его захотеть работать над собой, расти и меняться. И, к счастью, он тоже немного сломал ее защиту. Когда группа достигла финального припева, Райан вместе с детьми стала подпевать немного неуверенно, но с большим воодушевлением.

Маркус не хотел, чтобы этот момент заканчивался. Он никогда не испытывал такой радости ни на сцене, ни вне ее. Наконец-то, его жизнь снова ощущалась настоящей, правильной и полноценной. Райан вернула его самому себе.


ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Крейн Хаус


Дверь распахнулась и захлопнулась. И как только Майлз забрался на кровать, Райан мгновенно проснулась.

— Майлз, — сказала она, натягивая простыню до шеи. — Ты меня напугал.

Она взглянула на часы. Было шесть пятнадцать.

— Ты в папиной кровати, — заметил Майлз, как будто это было обычным делом.

Слава Богу, футболка и трусики Райан находились на расстоянии вытянутой руки, и как только Майлз, быстро потерявший к ней интерес, стал бродить по комнате, она кое-как натянула их на себя. После концерта Райан в какой-то момент растерялась и позволила Маркусу уговорить себя остаться на ночь в его комнате. Какое это имело значение, спрашивается. Детям нравилась и она, и их зарождающиеся отношения. Более того, она будет няней еще только несколько дней. Вскоре они узнают ее в совершенно другом качестве.

Тем не менее, Райан хотела, чтобы они были более сдержанными. Сейчас она все еще была сотрудницей Маркуса, и, будучи схваченной с поличным, чувствовала себя ужасно.

— Ты знаешь, где твой отец, милый? — спросила Райан Майлза, глядя на свои джинсы, висевшие на стуле возле двери, добежать до которого, как она подсчитала, ей потребуется около 2,5 секунд. Она сделала мысленную заметку добавить спринт в ее тренировки.

Майлз не ответил, отвлекшись на фигурку, которую оставил на диване – Райан вспомнила, как она впивалась в ее спину, когда Маркус, вообще-то любитель авантюр, сделал эти удобные подушки первым пунктом их любовной игры после Супердоума – поэтому она рванула к стулу, пока мальчик смотрел не в ее глаза, а в глаза Человека-Паука.

— Доброе утро! –— Полностью одетый Маркус вбежал в комнату, как будто солнце взошло не несколько минут, а несколько часов назад. — Не мог спать. Нас ожидает пара чашек латте.

Только Райан начала натягивать джинсы на свою пятую точку, как Майлз повернулся и уставился на нее. Отлично, теперь оба мужчины из семейства Троев видели меня сегодня утром в нижнем белье.

— Я не хочу латте, — сказал Майлз.

Маркус поставил поднос на журнальный столик, подхватил сына на руки, перевернул его вниз головой и осыпал поцелуями голый живот Майлза, который выгибал спину и хихикал.

— Вот поэтому только для тебя, приятель, я принес апельсиновый сок, тосты, круассаны, яйца, фруктовый салат и несколько ломтиков сочного бекона.

— Вау, у нас настоящий праздник, — сказала Райан, садясь на край кровати. — Маркус, подойдешь сюда на секундочку?

— Доброе утро, моя дорогая, — Маркус плюхнулся рядом с ней и поцеловал в щеку. Райан все еще протирала глаза, прогоняя сон, в то время как Маркус выглядел, словно он только что проглотил горсть пилюль счастья. Она не могла сдержать улыбку, но все же...

— Маркус, меня разбудил Майлз. Он увидел... ну, почти все. Лучше бы я не оставалась на ночь.

— А я рад, что ты осталась.

— Ты уверен? Это так безответственно.

— Почему? Потому что ты их няня? — Он снял туфли и бросил их на пол. — Что ж, тур закончился. Почему я не могу просто тебя уволить, а потом мы сможем делать все что захотим?