– Будешь ли ты ждать этих встреч, обзаведясь женой? – В этот самый момент при мысли о Кэмероне с другой женщиной Жозетта поняла простую истину: она влюблена в Кэмерона, а он не разделяет ее чувств. Необходимо выпроводить его, пока она не призналась ему в этом или не разразилась слезами. – Скажу тебе, что не смогу видеть тебя рядом с женой, Кэмерон. Прошу тебя, давай попрощаемся и оставим наши отношения в воспоминаниях. Так для меня будет проще.

Кэмерон долго смотрел Жозетте в глаза, а потом произнес:

– Конечно. Как ты благоразумна. – Он сделал шаг назад. – Мне не стоило идти на поводу у собственных желаний. Но, видит бог, Жозетта, я ничего не мог с собой поделать.

Жозетта еле заметно кивнула.

– Я тоже хотела того, что между нами произошло. Если бы я знала, что ты уезжаешь, сожалея о проведенном вместе времени, это разбило бы мне сердце. А так у нас останутся хотя бы воспоминания…

Взгляд Кэмерона перемещался с глаз Жозетты на ее губы.

– Так ты поцелуешь меня на прощание?

«О, прошу тебя, да!» Словно прочитав мысли Жозетты, Кэмерон подошел ближе, и их тела соприкоснулись. Он вновь погладил ее по щеке, а потом приподнял ее лицо и накрыл ее губы своими. Вопреки ожиданиям поцелуй оказался не грубым и требовательным, а очень нежным и от этого ужасно болезненным.

После этого Кэмерон развернулся и ушел.


Кэмерон вылез из кровати около полудня, жалея, что вообще проснулся. Вернувшись домой, он выпил изрядное количество рома, однако это не помогло ему заполнить пустоту в душе. Одеяло и подушки валялись на полу – свидетельство того, что он беспокойно ворочался в постели всю ночь. Через шесть дней он уедет. Или даже раньше, если получится. «Арабеска» отправляется в путь завтра, и он вполне мог оказаться на ее борту. К черту отсюда, чтобы не было соблазна вернуться к Жозетте.

При мысли о том, как повернулась его жизнь, Кэмерона охватил гнев. В голове роились разрозненные мысли. Как быть с Веннаром? Жозетта находилась под защитой братьев. Так какое ему дело до того, какие меры они предпримут, чтобы их отец больше не причинил ей вреда?

Однако его сердце считало иначе.

Алексия.

Сегодня он собирался сказать дочери, что она останется в Новом Орлеане. Девочка наверняка обрадуется. От этой мысли желудок Кэмерона болезненно сжался. По крайней мере, эта боль свидетельствовала о том, что его душа все еще жива.

Кэмерон искупался, оделся и отправился в доки, где наблюдал за тем, как входит в порт «Колетт». К концу дня ром выгрузят. Затем судно осмотрят и начнут готовить к следующему путешествию с ним и братьями Тибодо на борту. А так ли уж хороша эта идея? Не будет ли он смотреть на Рене и Бастьена и постоянно думать о дочери? О Жозетте?

Кэмерон ощутил свежий приступ боли при мысли о том, что не увидит обеих очень долго.

Он обернулся и заметил Алексию, стоящую возле нагруженной подводы. Она держала в руках кота Эббота и вела себя так, словно Кэмерона не существует. Но он-то знал, что она здесь неспроста.

Он подошел к дочери.

– Добрый день, Алексия. Я вижу, вы с Ночкой вышли на прогулку.

– Oui. – Девочка принялась с удвоенной энергией гладить кота. Животное начало вырываться, и ее рука замерла. – Мне нужно идти. А не то Эббот хватится своего кота.

– Подожди. – Кэмерон скрестил на груди руки и кивнул в сторону «Колетт». – Видишь вон тот корабль?

– Нужно быть совсем слепой, чтобы не увидеть.

– На следующей неделе твои дяди отправятся на нем в учебное путешествие.

– Oui. Я читала корабельную декларацию.

Кэмерон улыбнулся.

– В самом деле?

– Oui. – Девочка вновь принялась гладить кота.

– В таком случае ты знаешь, кто поплывет вместе с ними.

– Oui. Мишель.

– Нет, Алексия. Планы поменялись. Обучать Рене и Бастьена буду я. Сойду на берег на Бермудах и пересяду на другой корабль. А они вернутся в Новый Орлеан без меня.

Алексия перестала гладить кота.

– Твои дяди вернутся, и вся ваша семья снова будет в сборе. Я не стану просить тебя поехать со мной, потому что наконец понял, что твое место здесь.

Алексия вскинула голову, и Кэмерон готов был поклясться, что в ее глазах промелькнула паника. Но как обычно, все пропало, прежде чем Кэмерон успел понять, что с этим делать.

– Ты не вернешься?

– Время от времени я буду приезжать, – ответил Кэмерон. – Знаю, тебе не очень хотелось общаться со мной последнее время, но я надеюсь, что все изменится, и когда я вернусь, мы будем с удовольствием проводить время в обществе друг друга. А потом, возможно, ты захочешь навестить меня.

– Хм. Если такое вообще случится. – Алексия опустила кота на землю и зашагала в сторону конторы. – Эббот, ваш противный кот меня оцарапал.

Вот так штучка. Несмотря на причиненную ее отношением боль, Кэмерон любил дочь. Проклятие, осмысление этого факта было сродни удару под дых. Ну и ну. Он обожал эту маленькую негодницу. Очень жаль, что ему не удалось заслужить ответную любовь. Но ничего не поделаешь. Насильно ведь мил не будешь.

При мысли об этом Кэмерона охватила невыразимая печаль. Он еще долго смотрел на закрывшуюся за Алексией дверь, а потом в последний раз зашагал в сторону Французского квартала.

В сгущающихся сумерках Кэмерон поднялся на борт корабля, посмотрел на раскинувшийся вдалеке город и представил, как будет себя чувствовать, если оставит все позади уже завтра, а не через неделю.

– С вами все в порядке? – За спиной Кэмерона возник Рене.

Кэмерон кивнул.

– Да, все хорошо.

– Чего нельзя сказать о Жозетте.

– У нее слишком много забот.

– Oui. – Рене долго смотрел на Кэмерона, а потом встал рядом с ним. В полном молчании смотрели они, как город один за одним зажигает свои огни.

Прищурившись, Кэмерон посмотрел на бегущую в сторону корабля девушку.

– Это не помощница Жозетты?

– Oui, Элиза. – Сдвинув брови, Рене поспешно спустился по сходням на причал.

– Скорее, Рене! Умоляю, поторопись!

– Что-то с Жозеттой?

Элиза в отчаянии закивала.

– Магазин. Он горит!

Глава 28

– Пусти! – кричала Жозетта, пытаясь вырваться из стальных объятий Рене.

– Не глупи, – прокричал Рене в ответ.

Внутри магазина что-то взорвалось, и одно окно разбилось вдребезги. Оранжевые языки пламени вырвались наружу и теперь лизали небо, точно исполинский дракон. Толпа зевак загудела.

– Заберите ее оттуда! – перекрикивая шум, приказал один из пожарных.

Рене оттащил сестру в сторону от палящего жара. Она упала в его объятия и вцепилась пальцами в лацканы сюртука.

– О господи, там была вся моя жизнь!

Пожарная команда энергично поливала водой верхние этажи и боковые стены магазина, стараясь удержать огонь, угрожающий перекинуться на соседние здания. Одни добровольцы быстро залезали и спускались по лестницам, отдавая друг другу приказы. Другие изо всех сил качали водяные насосы, непрерывно подавая воду в шланги.

Протиснувшийся сквозь толпу зевак Бастьен рванулся к сестре.

– Merde, Жозетта. Твоя рука. Она обожжена. Нужно отвести тебя домой.

Только теперь Жозетта ощутила боль. Слишком силен был шок от происходящего у нее на глазах.

Рене потянул ее за руку.

– Идем. Ты только мешаешь.

Ошеломленная Жозетта заглянула в глаза брата, в темных глубинах которых отражались причудливые отсветы пламени. Внезапно туман в ее голове рассеялся. По щекам заструились слезы, а колени подкосились. О чем она только думала, пытаясь прорваться внутрь горящего здания, которое уже нельзя было спасти? Она сошла с ума?

Жозетта окинула взглядом толпу в поисках Кэмерона. Но вместо этого на глаза ей попался Веннар. Их взгляды встретились. Злобная улыбка заиграла на его губах, прежде чем он отвернулся и растворился в толпе.

– Вы удовлетворены, Веннар! – выкрикнула Жозетта. – Вашей жене и дочери больше не удастся посетить «Созвездие красоты». Каджунский мусор с болот больше не будет обслуживать их как особ королевской крови!

Зеваки начали оглядываться. Поджатые губы зашевелились, свидетельствуя о том, что пересуды полились быстрее, чем вода из брандспойтов.

Схватив сестру за подбородок, Бастьен заставил ее посмотреть ему в глаза.

– Веннар устроил пожар?

Ноздри Жозетты щипало от едкого дыма горящего дерева, смешанного со сладковатым запахом того, что еще недавно было изысканными ароматами. Господи, да это просто сумасшествие какое-то. Из горла Жозетты рвался истерический смех, который вскоре сменился сдавленными рыданиями. Она покачала головой.

– Я зацепила рукавом свечу. Она упала в чашу со спиртом, который, вспыхнув, разлился по столу и полу. Спустя несколько секунд огонь распространился по всему помещению.

Растущая в груди истерика сменилась жестокой мукой.

– Я сделала это собственными руками. Господи, я разрушила собственную жизнь.

Обняв сестру за плечи, Рене прижал ее к себе.

– Но ты цела, ma soeur. Ты восстановишься. Мы тебе поможем.

В это самое мгновение Жозетта поняла, что ничего этого не будет. Все кончено. Она не станет больше бороться за то, чтобы ее приняло общество, которое все время ее презирало. Не станет ждать от жизни того, чего никогда не должна была получить.

Из толпы зевак появилась Алексия с перепачканным пылью и слезами лицом. Она прильнула к Жозетте.

– Ma tante, я думала, ты внутри. Думала, ты умерла.

Сознание Жозетты снова затуманилось, а ужасная картина поплыла перед глазами. Она прижала племянницу к груди.

– Ты прав, Рене. Мне не нужен этот магазин. Мне не нужно ничего, раз у меня есть семья. Прошу тебя, отведи меня домой.