— Я помню свою любовь к Карен, я и сейчас люблю ее где-то в глубине души. Но с недавних пор именно тебя я стремился увидеть, приходя вечером домой, именно о тебе думал по ночам. Я влюбился в тебя, и это меня пугает.

У Донны на секунду остановилось дыхание.

— Но почему?

— А вдруг что-то подобное случится опять? — В словах Питера звучал пережитый накануне страх. — Когда я узнал о пожаре, когда увидел, как на тебя налетел кабан, я испугался, что потеряю также и тебя. Я бы не смог этого пережить.

— Ты меня не потеряешь, — заверила Донна. — Когда я, уже после встречи с кабаном, открыла глаза и увидела тебя, я поняла, что все будет хорошо, что ты обо мне позаботишься.

— Я всегда буду это делать. Если ты, конечно, вернешься на ферму. Я все пойму, если после того, что произошло, ты…

Приложив палец к губам Питера, Донна заставила его замолчать.

— Даже не пытайся от меня избавиться, — сказала она. — Я не желаю никуда уезжать.

Подавшись вперед, Питер прильнул к ее губам, и Донна не обращая внимания на боль в боку, приподнялась ему навстречу, обвила руками его шею. Затем снова откинулась на подушки, заметно при этом содрогнувшись.

— Может, позвать врача? — встревожился Питер. — Возможно, тебе надо ввести дополнительную дозу болеутоляющего.

— Да, наверное, мне не помешает чего-нибудь впрыснуть, — с вымученной улыбкой согласилась Донна.

— Тогда я пошел за доктором. — Питер начал подниматься.

— Подожди минуту… Давай сначала разбудим детей и скажем им, что со мной не произошло ничего страшного… и все будет хорошо.

— С этим тоже можно подождать, — проговорил Питер.

И их губы снова сомкнулись в поцелуе.


Похмелье, которое испытывала Ли, было просто ужасным. Она лежала на кровати, не решаясь открыть глаза. Уж если она так себя чувствует после употребления собственного вина, то ей, наверное, вообще не следует заниматься виноделием. Никто не станет пить то, что вызывает подобные ощущения. Кто же захочет терять рассудок из-за пары бокалов?..

Ли подняла руку, чтобы убрать с лица разметавшиеся волосы, и невольно ойкнула.

Нет, дело тут было не только в похмельном синдроме. Она осторожно провела пальцами по лбу и обнаружила огромную шишку.

Поколебавшись, Ли все же открыла глаза. Стены и потолок комнаты, в которой она очнулась, были вроде бы незнакомыми, но сейчас это ее мало заботило. Главное — подняться, не позволив при этом отвалиться голове. На это ушло около двух мучительных минут, и когда окружающее пространство перестало вращаться. Ли осознала, что помещение действительно какое-то чужое, и у нее не было ни малейшего понятия, где она находится.

Но Ли решила пока не беспокоиться. Теперь перед ней стояла другая задача — заставить собственные ноги доставить непослушное тело к двери, за которой, судя по всему, располагалась ванная.

За той дверью и в самом деле оказался туалет, и он был таким же незнакомым, как и спальня. Но Ли по-прежнему все это не волновало. Она омыла лицо холодной водой, напилась из сложенных ладоней, после чего рассмотрела в зеркале свой лоб. Шишка была, конечно, не то чтобы огромная, но зато имела насыщенный фиолетово-синий цвет.

Ли еще попила воды и вернулась в спальню, чтобы попытаться разобраться в том, что произошло вечером накануне.

Она помнила, как открыла бутылку вина, желая угостить приехавшего дизайнера, помнила, как сама потом пила из бокала, усыпанного алмазными крапинками. Вспоминалась вроде бы и опустошенная бутылка, однако все последующее было словно затянуто туманом. Но возможно, ей будет легче восстановить картину событий, если она выяснит, где сейчас находится.

Не имея достаточных сил или же достаточной смелости на то, чтобы покинуть нынешнее пристанище, Ли подошла к окну, раздвинула шторы и выглянула наружу.

— Не может быть!..

Она сразу же опознала постройки, расположенные по другую сторону идеально подстриженной лужайки. Прямо напротив окна красовалась винодельня Саймона Брэдфорда, а это значило, что она занимает кровать в его доме!

Ли повнимательнее рассмотрела интерьер комнаты. На постели не было каких-либо декоративных подушечек, рядом с дверью висел обычный синий халат. Что же касается ванной, то там она тоже не заметила следов косметики и парфюмерии. Или каких-то иных дамских принадлежностей. Комната была абсолютно мужской. А если еще точнее, это была спальня Саймона Брэдфорда. И она провела ночь в его постели!

Ли схватилась за голову, задев при этом ушибленный лоб и вздрогнув от боли.

Ей нужно было четко восстановить в памяти все, что с ней происходило. Быстро проведя внешнюю ревизию, она удостоверилась, что вся одежда по-прежнему на ней, за исключением обуви, валявшейся рядом с кроватью. Это было хорошим знаком. И если несколько минут посидеть спокойно, ее память, возможно, полностью восстановится.

Значит, так… Вчера, распрощавшись с дизайнером, она допила вино из откупоренной бутылки, после чего… решила куда-то поехать. Очевидно, именно сюда, к Саймону. Должно быть, она и впрямь была к этому времени сильно пьяна. Но как она сюда добралась? Остановила на шоссе проходящую машину? Да нет, вряд ли…

И тут воспоминания хлынули, словно поток воды из прорванной дамбы. Ли вспомнила, как зачем-то гнала через виноградники свой пикап, как врезалась в столб ограды. Именно этим объяснялись и наличие шишки у нее на лбу, и ужасная головная боль, грозившая расколоть череп. Еще смутно помнился Саймон, ведущий ее в свой дом. И больше ничего.

С трудом передвигая ноги, Ли снова приблизилась к окну. Людей на винодельне и подворье, кажется, не было. Но если работники Саймона еще и не пришли, то очень скоро они появятся. Так что надо без промедления отсюда убираться.

Ли натянула на ноги обувь, осторожно подошла к двери и, приоткрыв ее, прислушалась. В доме вроде бы царила абсолютная тишина. Интересно было бы знать, где ночевал сам Саймон. Если он еще не проснулся, то ей очень повезло. Выйдя из спальни, Ли на цыпочках добралась до входной двери, тихо, словно мышка, отворила ее и выскользнула наружу.

От встретившей ее утренней прохлады Ли содрогнулась и, вжав голову в плечи, устремилась через лужайку к дороге. Хотя, возможно, это похмельные муки заставили ее скрючиться подобно старухе.

Увидев свой рабочий пикап, впечатавшийся в один из столбов ограды, она едва не споткнулась на ровном месте. Передние фары были разбиты, капот и решетка радиатора — вмяты внутрь, дверца со стороны водительского места — распахнута. Либо она была просто не закрыта, либо тоже повреждена.

Ли опустилась на травянистый склон, протянувшийся вдоль дороги. Было совершенно не важно, насколько серьезно повреждена ее машина, — она все равно не поедет на ней домой. Ее голова раскалывалась, руки дрожали — она не до такой степени глупа, чтобы в подобном состоянии садиться за руль. Да, уж этим-то утром она будет умнее, чем накануне. Вчера же дело обстояло иначе, и вот чем все закончилось.

Воспоминания меж тем продолжали прорываться сквозь застилавший сознание туман. Кажется, вчера она говорила о своем бывшем женихе Джеке Торне. Еще смутно помнились объятия Саймона… Впрочем, нет, он просто нес ее на руках. А она…

— Доброе утро. Я не думал, что ты так рано проснешься.

Рядом с ней присел подошедший Саймон, и Ли едва Не вскрикнула от неожиданности. Она совершенно не слышала, как он приблизился. Шанс ускользнуть незаметно, избежав встречи с ним, был упущен.

— Возможно, это облегчит твое состояние. — Саймон протянул ей кружку с дымящимся кофе.

— Спасибо. — Ли ухватилась за кружку, как утопающий за спасательный круг. И, чуть подув, сделала несколько глотков. Кофе действительно принес некоторое облегчение. Но он вряд ли мог сделать более легким предстоящий разговор.

— Вообще я собирался подать тебе кофе прямо в постель, но потом увидел, что ты решила подышать свежим воздухом. — Саймон отхлебнул из своей кружки, делая вид, что не замечает ее напряженности. — Как ты себя чувствуешь?

— Терпимо, — отозвалась Ли.

— Из вчерашнего что-нибудь помнишь?

— Кое-что, — подтвердила она, испытывая желание напрочь позабыть свой конфуз. Саймон, наверное, прямо-таки наслаждается ее неловкостью.

— Я спрашиваю лишь для того, чтобы проверить, нет ли у тебя сотрясения, — пояснил он. — Доктор сказал, что если наутро ты не сможешь вспомнить вчерашние события, тебя нужно будет привезти к нему на осмотр.

— Ну… Я ближе к вечеру села в машину. Потом это дурацкое столкновение со столбом. Определенно помню, как ты вел меня к себе. Как положил мне на лоб ледяной компресс. — Последнее обстоятельство вспомнилось Ли как раз сейчас.

— Что ж, хорошо. А те слова, которые ты мне говорила?

К своему прискорбию, она помнила теперь и это.

Повернув голову, Саймон вгляделся в ее лицо.

— Думаю, что не забыла. И мне хотелось бы, чтобы ты их повторила.

Ну, уж этого-то она делать не собиралась.

— Послушай… Я очень ценю твою заботу. Я все прекрасно помню, и у меня нет никакого сотрясения. Так что передай своему доктору, что он может за меня не переживать.

— Это нужно не доктору, а мне. Я хочу, чтобы ты повторила то, что сказала мне вчера. Сейчас ты гораздо трезвее, поэтому надеюсь, что твоя речь будет более осмысленной.

— Почему я должна что-то повторять? Это давняя история, и ты ее прекрасно знаешь.

— Но все равно… Повтори свои слова еще раз.

Ли была очень слаба, и у нее слишком болела голова, чтобы о чем-то спорить. Как видно, она приперлась вчера к Саймону именно для того, чтобы высказать ему все, что о нем думает. Что ж, это можно сделать и сейчас, ситуация вряд ли станет хуже.

— Ну тогда слушай с самого начала, — жестким тоном заговорила Ли. — Три года назад, вскоре после приобретения фермы, мы с Джеком выиграли в лотерею. Хоть и не миллионы, но довольно значительную сумму. Достаточную, чтобы наладить хозяйство и отложить кое-что на будущее. На наше совместное будущее, которое оказалось пшиком.