Валери Боумен - Любовь срывает маски

Для начала она похромала по коридору в комнату леди Лаундз, чтобы поздороваться.

– Твой папа остался в кабинете с остальными джентльменами, – объявила Гортензия и покачала головой. – Что за таинственная сила влечет мужчин в кабинеты?

– До чего же приятно видеть тебя, мамочка. – Джейн нежно поцеловала ее в щеку.

– Как твоя нога, дорогая? – осведомилась леди Лаундз, глядя на неровную походку дочери. – Когда лакей леди Кассандры прискакал за очками, со мной едва не случился удар.

– Всего лишь небольшое падение с лошади. Гордость пострадала значительно сильнее, чем нога.

На чистом лбу леди Гортензии появилась морщина.

– Ах, Джейн, только не говори, что участвовала в скачках вместе с джентльменами. Мужчины не этого ищут в жене и…

Репутация дочери всегда волновала леди Лаундз больше, чем здоровье.

– Нет, мама. Я соревновалась с другой леди. Выиграла, но в самом конце скачки седло неожиданно подвело.

Матушка возмущенно нахмурилась.

– И где же была миссис Банбери, когда происходило все это безобразие?

Джейн едва заметно поморщилась.

– Миссис Банбери наблюдала вместе со всеми. Идея показалась ей забавной.

– Хочу встретиться с твоей компаньонкой при первой же возможности.

– Непременно, – заверила Джейн. – Вот только сейчас она отправилась в деревню, чтобы купить все, что нужно для припарки, которую прописал доктор. Люси уверяет, что рецепт действует безотказно.

Мысленно Джейн приказала себе не забыть попросить Люси сделать какую-нибудь припарку.

Леди Лаундз скептически пожала плечами.

– Неужели в доме Морландов не нашлось всего, что необходимо для лечения?

– Э-э… видишь ли, это очень редкая припарка. Требуется глаз африканского тритона или что-то в этом роде.

Матушка покачала головой.

– И опять ты со своим диким воображением. Джентльмены редко интересуются остроумными дамами.

– Безобразие, – пробормотала Джейн.

– Что ты сказала, дорогая?

– Пойдем вниз, мама. С тобой мне будет легче спуститься. Может быть, удастся выманить папу из кабинета.

– Надо найти тебе трость, – ответила леди Лаундз.

– Нет уж, спасибо. Для трости я еще недостаточно стара; не хочется пользоваться подобными приспособлениями раньше времени.

Гортензия закатила глаза, но, к счастью, прекратила разговор на тему припарки, трости и миссис Банбери и вместе с дочерью вышла из комнаты.

Пока они медленно продвигались по коридору, Джейн немного успокоилась. Заботы о маме и компаньонке принесли пользу: уже несколько минут подряд она не думала об Апплтоне.

Почти всю вторую половину дня Гаррет провел в бесконечных приветствиях. Знакомые и знакомые знакомых продолжали прибывать. Среди множества гостей Кассандра с Джулианом сердечно, словно родного брата, встретили Рафферти Кавендиша – одного из главных шпионов военного ведомства. Рейф служил вместе с Доналдом Свифтом и стал невольным свидетелем гибели друга. Он тяжело переживал потерю и винил себя, хотя все знали, что спасти Доналда было невозможно. Рейф и сам чудом остался в живых.

Родители Джейн также приехали. Сэр Чарльз прославился редкой ученостью и сумел передать своему единственному ребенку выдающиеся интеллектуальные способности. Леди Гортензия не проявляла заметного ума, но в то же время отличалась красотой и приятными манерами. И все же Гаррет не мог забыть о том, что эта женщина заставила собственную дочь страдать из-за лишнего веса. Порою родители проявляют странную жестокость.

Гаррет с нетерпением ждал объявленного на сегодня танцевального вечера. Впрочем, вовсе не ради самих танцев. Конечно, хотелось встретиться с друзьями и приятно провести время, но сегодня привлекало и нечто другое, особенное. Если бы он нашел силы рассуждать честно, то непременно признал бы, что мечтает снова увидеть Джейн. Утром он ушел из ее комнаты внезапно, и правильно сделал: незачем было приходить. Вот только удержаться оказалось невозможно. Но когда Джейн заговорила о Гарольде, воспоминания захлестнули неудержимой безжалостной волной. Стены грозили сомкнуться. Что он мог сказать? Друг погиб у него на глазах. Погиб за него и вместо него. Во сне кошмар повторялся снова и снова, а сознательно оживлять страшную сцену недоставало мужества.

Днем Джейн прислала записку и сообщила, что собирается спуститься в зал.

Разговор о детских годах многое прояснил. Теперь стало ясно, почему мисс Лаундз держится так замкнуто и настороженно. Возможно, детство ее прошло в привилегированных условиях, но иначе как печальным его не назовешь. Стоило ли удивляться, что они с Люси сразу подружились? Обеих отвергло общество, которому, по общему мнению, они должны были принадлежать.

Но сегодняшний вечер целиком принадлежал предстоящей свадьбе Кассандры и Джулиана. Даже если мисс Лаундз не сможет танцевать, он все равно найдет повод для общения: например, принесет тарелку с кексами. Вызовет улыбку, заставит рассмеяться, а если повезет, то и очаровательно покраснеть, как умеет только она, Джейн. Тихо насвистывая, Гаррет шел по коридору.

– Мистер Апплтон.

Голос Изабеллы заставил резко остановиться. Гаррет обернулся и увидел, что миссис Лэнгфорд стоит в некотором отдалении и ждет.

– Да. – Пытаясь подавить разъедавший душу страх, он медленно подошел.

– Позволите короткий разговор наедине?

Гаррет заставил себя держаться спокойно.

– Да, пожалуйста. – Отошел в сторону и, стараясь сохранить дистанцию, шагнул за небольшой стол.

Все это время он внимательно наблюдал за всеми обитателями поместья: хотелось понять, что же все-таки случилось с седлом Джейн во время злополучной скачки. Подозрения не оставляли, ведь лакей Изабеллы зачем-то заходил в конюшню. Но пока не появились убедительные доказательства, говорить на эту тему не имело смысла.

– В чем дело? – спросил он.

Словно невзначай, Изабелла провела изящными пальцами по линии декольте.

– Мистер Апплтон… Гаррет. – Она смущенно взглянула на него. – Можно называть вас по имени?

– Не думаю, что…

– Не хочу скрывать, что сюда, в Суррей, я приехала специально, чтобы встретиться с вами. Ни с леди Кассандрой, ни с лордом Свифтоном прежде не была знакома.

– Это мне известно, – ответил Гаррет, заставляя себя говорить вежливо. – Вот только непонятно, что именно заставило вас начать преследование. – Он заговорил тише, хотя вокруг никого не было. – Если нужны деньги или…

Изабелла зажмурилась, словно от боли, и предостерегающе подняла руку.

– Нет, дело не в деньгах. Вы и так чрезвычайно щедры. Речь о другом… – Она открыла глаза, уперлась ладонью в стол и посмотрела без тени улыбки. Да, должно быть, немало мягкосердечных мужчин пало жертвой этой безупречной красоты. Например, Гарольд Лэнгфорд. – Должна признаться, Гаррет, что испытываю к вам чувства.

Апплтон похолодел.

– Чувства?

– Да. В последнее время мы нередко встречались в Лондоне, и я… я прониклась особой симпатией.

– Надеюсь, Изабелла, вас не оскорбит признание в том, что это для меня большая неожиданность.

Миссис Лэнгфорд вскинула брови, на шаг отступила и сложила руки на груди.

– Не прикидывайтесь скромником, Гаррет. Наверняка успели заметить мой интерес.

Он кивнул.

– Здесь, в поместье, действительно заметил. Но раньше, в Лондоне…

– Ну вот, я вам говорю. – Она топнула ногой, но тут же мило улыбнулась и опустила руки.

– Вы не находите меня красивой, Гаррет?

Он ощутил на лбу капли холодного пота.

– Красота здесь ни при чем, миссис Лэнгфорд.

– Прежде вы называли меня Изабеллой. – Шелестя юбками, она обошла вокруг стола, сжала его руку и положила себе на грудь. – Так продолжайте же.

Гаррет вырвал руку.

– Не думаю, что это разумно.

Роскошный бюст приподнялся в глубоком вдохе и упал.

– Почему же? Потому что испытываете чувство вины за любовь ко мне? Из-за Гарольда?

Гаррет устремил взгляд в окно.

– Да, испытываю чувство вины. Страшной вины. Но не по той причине, о которой думаете вы.

– И в чем же заключается причина? – требовательно уточнила миссис Лэнгфорд.

Гаррет заставил себя посмотреть собеседнице в лицо.

– Изабелла, – прошептал он. – Пришла пора признаться, что ваш муж погиб, спасая мне жизнь.

Изабелла побелела, как полотно. Бледные губы задрожали, а глаза принялись обшаривать лицо, словно история была записана там от начала до конца.

– Что вы имеете в виду? – спросила она тоже шепотом.

Гаррет запустил пятерню в волосы и шагнул к окну.

– То, что сказал. Гарольд погиб, спасая мне жизнь. Умер из-за меня.

– Не понимаю.

Гаррет закрыл глаза. Чувство вины давило тяжким грузом.

– Как известно, мы воевали в Испании. Я был ранен в плечо и в ногу. Рана оказалась тяжелой, но, как выяснилось, не смертельной.

Гаррет вздрогнул. Страшные воспоминания вернулись и принесли с собой крики умирающих солдат, едкий запах густого, почти непроглядного дыма, тошнотворный сладковатый запах крови.

– Я задыхался. Из последних сил приподнял голову и сквозь дым увидел, что французский солдат снова прицелился. Раны не позволяли двигаться. Оставалось только молиться.

Гаррет на миг умолк, но собрался с силами и продолжил:

– Гарольд тоже это увидел, бросился вперед и заслонил собственным телом. Спас меня – отважный, безрассудный герой. Отдал свою жизнь за мою.

Гаррет повернулся и посмотрел вопросительно. Возненавидит ли его Изабелла или сможет простить?

– Очень похоже на Гарольда. – В голосе миссис Лэнгфорд прозвучала не столько ненависть, сколько обида.

Гаррет опустил голову.

– Не встречал человека лучше Гарольда. Чувствую себя в неоплатном долгу.

– И поэтому отказываетесь иметь что-нибудь общее со мной?

Гаррет нахмурился. Как она может спрашивать об этом после того, о чем он только что рассказал?