Неужели станут мужем и женой и им больше ничто не будет угрожать?

Вдруг она испугалась, что желает слишком много.

Она стала горячо молиться, просить у Бога, чтобы все это сбылось.


Пройдя потайным коридором, Винсент заглянул в комнату, где полковник переодевался к обеду.

Он не удивился, увидев, что тот лежит на кровати в вечернем костюме, явно без сознания.

Камердинера не было видно.

Винсент знал, полковник специально отослал Вилкинса на время, достаточное для того, чтобы не торопясь осушить стакан вина.

«Разумеется, Жерве тщательно подготовил сцену для своего отвратительного спектакля!»— подумал Винсент.

Он прошел дальше по переходу, к тому месту, откуда было видно, что происходит в часовне.

Как он и ожидал, Жерве с соумышленниками был занят подготовкой к черной мессе.

Над алтарем висело перевернутое вверх ногами распятие, которое, должно быть, привез капеллан из Парижа.

Шесть длинных черных свечей торчали из маленьких черепов; как ни страшно об этом думать, они явно принадлежали младенцам.

Алтарь был покрыт тканью, расшитой разными оккультными символами.

Очевидно, на нее они собирались положить Харизу.

На столике сбоку лежали хлеб, нож, чаша и графин с вином.

Винсент был уверен, что в него подмешали наркотик, который разжигает страсть в тех, кто его хлебнет.

А впрочем, как он и подозревал, все сатанисты уже и так находились под действием наркотиков.

Винсент несколько секунд смотрел в щелочку, потом отошел подальше.

До чего же мерзко думать о том, что здесь будет происходить!

Теперь оставалось только ждать, пока к нему не присоединится полковник.


Харизе казалось, прошла целая вечность, прежде чем она услышала, как в замке поворачивается ключ.

Она закрыла глаза и расслабила мышцы, чтобы сохранялось впечатление, будто она в беспамятстве.

Вот в комнату вошли несколько человек.

Затем послышался голос мадам Дюба:

— Поднимайте ее, только осторожно, мои храбрецы! Мы ведь не хотим, чтобы с ней что-нибудь случилось!

Она говорила по-французски.

Ей ответил граф.

Харизе показалось, голос у него, как и у мадам Дюба, звучит неестественно.

Как будто они пьяны.

— Нет, конечно, нет! Мы будем очень осторожны с нашей драгоценностью.

Когда его руки прикоснулись к ее обнаженным плечам, Хариза едва не закричала.

Второй мужчина держал ее за ноги, и покрывало осталось на ней.

Ее понесли к дверям.

Мадам Дюба скомандовала, и процессия начала медленный спуск по центральной лестнице.

Хариза недоумевала, куда делись лакеи, которые обычно стоят у подножия лестницы.

Их не было слышно, и она подумала, что Жерве приказал всей прислуге оставаться на своей половине.

Наверное, была уже ночь, так как обед начался позже обычного, Внезапно Хариза услышала пение.

Оно доносилось из часовни.

Девушка не могла разобрать слов, но их звучание заставило ее внутренне содрогнуться.

Она панически боялась.

Звуки становились все громче и громче.

Хариза догадалась, что ее уже внесли в часовню.

Пахло ладаном.

Голоса поднимались все выше, выше, исполняя какие-то молитвы.

Но они пели не по-французски и не по-английски, а по-латыни.

Когда ее несли по проходу к алтарю, она успела разобрать несколько имен.

Нисрох — бог ненависти, Молох — бог судьбы, пожиратель детей, и Адрамелех — бог убийства.

Когда-то ей встречались их имена в колдовской книге.

А вот гости Жерве закричали по-французски:

— Вельзевул, Адрамелех, Люцифер, придите к нам! Владыка Тьмы, к тебе обращаем мы молитвы! Сатана, мы — рабы твои! Приди! Приди! Освети нас своим присутствием!

Хариза почувствовала, что ее уже вознесли на алтарь.

Аромат ладана стал просто нестерпимым.

Потом капеллан маркиза начал читать молитву по-латыни.

Он произносил слова наоборот.

Хариза благодарила Бога за то, что ее пока оставили укрытой покрывалом.

Она дрожала от страха быть разоблаченной: вдруг они догадаются, что на самом деле она в сознании.

После первой молитвы началась вторая.

Теперь паства, если это сборище можно было так назвать, присоединилась к капеллану.

Хариза поняла, что они вновь выкликают Сатану и демонов.

— Белилах, вечный бунтарь, Астарот, Нехамах, Астарта, богиня разврата!

В этот миг Хариза отчаянно испугалась, что зло, исходящее от них, заденет ее и отравит.

Она стала молиться про себя.

Ей пришли на ум слова вечерней молитвы, и она обратилась к Господу, как ее научили в раннем детстве:

— Рассей тьму, Боже, и защити нас от всех опасностей и от грозы этой ночи, ради любви к Сыну твоему, Спасителю нашему, Иисусу Христу.

Ужас происходящего с ней объял ее, и она начала вновь повторять:

— Рассей тьму…

И в эту секунду с задней стороны часовни донесся голос:

— Прекратите это богохульство!

Это был голос ее отца, отчетливый и сильный, каким и подобает солдату говорить перед лицом врага.

Тотчас воцарилась тишина.

Хариза поняла, отец и Винсент вышли из потайного хода.

Капеллан издал крик ужаса.

Жерве оттолкнул его в сторону и приблизился к алтарю.

Хариза не могла удержаться и открыла глаза, чтобы видеть происходящее.

На Жерве было надето что-то вроде мантии, расшитой таинственными знаками.

Распахнутая от пояса и ниже, она открывала его обнаженное тело.

Он возвышался над Харизой, и в руке его блестел острый хлебный нож.

Левой рукой он сдернул с нее покрывало.

— Если вы подойдете хотя бы на шаг, я убью эту женщину, я вырежу ей сердце!

Он говорил странным голосом, не похожим на его собственный.

Абсолютно белое лицо было искажено, и он рычал, как дикий зверь.

— Она предназначена Сатане! Она принадлежит ему! Не смейте нам мешать, иначе я ее убью!

Он занес над ней нож.

Но не успела Хариза вскрикнуть от ужаса, как из двери сбоку от алтаря возник полицейский и выстрелил ему в руку.

Второй полицейский, появившийся с другой стороны, выстрелил ему в грудь.

Жерве завопил от боли и рухнул на пол, выронив нож.

Какое-то время, ошеломленные вторжением посторонних, сатанисты молчали.

Потом раздались беспорядочные вопли перепуганной «паствы».

А теперь все разом истерично кричали.

Винсент помчался вперед.

Он подхватил Харизу на руки и укрыл атласным покрывалом.

Он вынес ее из часовни через дверь, из которой появился первый полицейский.

Все это произошло очень стремительно.

Хариза сама не заметила, как они оказались наверху и голоса сатанистов становились все тише и глуше.

Он внес ее в спальню, и лишь тогда она разрыдалась.

— Все хорошо, моя драгоценная. Все уже кончено! — приговаривал он.

Но она плакала слишком бурно, чтобы его услышать.

Он положил ее на кровать и укрыл одеялом.

Потом склонился над ней и поцелуями осушил слезы на ресницах, затем приник губами к ее дрожащим губам.

Волна экстаза окатила его, а затем словно луч солнца пронизал все его тело.

Он с усилием поднял голову.

— Все уже кончено, и только благодаря тебе, моя любимая, я вновь свободный человек. Когда же ты выйдешь за меня замуж?

— О… Винсент… я люблю тебя, — пробормотала Хариза. — Но… вдруг они…

— О них позаботятся твой отец и начальник полиции. Мы должны быть им благодарны; они постарались, дабы никто не знал, что полицейские проскользнули в дом и часовня окружена.

— А теперь… тебе действительно… ничто больше не угрожает? — всхлипнула Хариза.

Он поцеловал ее снова.

— Ты спасла меня и теперь должна всегда за мной присматривать. Нам с тобой предстоит многое сделать, так что забудь обо всем, что случилось, и думай лишь о том, сколько у нас с тобой впереди всяких хлопот.

Хариза издала короткий смешок.

— Доводилось ли… кому-нибудь… когда-нибудь столько пережить… ради того, чтобы отстоять свое право на титул и наследство?

— Единственное, что я собираюсь отстаивать, — усмехнулся Винсент, — это право на тебя. Если б не ты, со мной могло произойти все что угодно. Скорее всего сейчас я был бы уже мертв.

— Но ты жив на радость мне! — воскликнула Хариза. — О любимый мой, как чудесно знать, что Обитель снова будет такой, как прежде! Снова будет святой!

Кузен улыбнулся.

— А могло ли быть иначе? — молвил он. — Я думаю, за свою двухсотлетнюю историю она испытала кое-что пострашнее французских сатанистов!

Хариза все еще испуганно смотрела на него.

— А ты… ты уверен, что они… не вызвали демонов… что демоны не останутся здесь и не будут… пугать нас?

— Если и остались какие-то демоны, — сказал Винсент, — то я не сомневаюсь, дух монахов и самого святого Моуделина разделается с ними!

Хариза вскрикнула от радости.

— Ну конечно! Какая же я глупая! Ведь я знаю, они не дадут Сатане пакостить в Обители, если он действительно… существует.

— Нам с тобой нужно знать только одно: наш Бог существует!

Винсент нежно поцеловал ее.

— А теперь, моя любимая, я должен вернуться туда, узнать, что там происходит. Жерве, очевидно, тяжело ранен. И тем не менее он должен покинуть Обитель. Я уверен, полиция об этом позаботится.

— Ты… вернешься ко мне? — спросила Хариза.

— Ты же знаешь, что вернусь, — ответил Винсент. — Хочешь, Бесси с тобой посидит?

Хариза покачала головой.

— Никого не надо… кроме тебя, — пролепетала она.

Он снова поцеловал ее.

Потом неохотно направился к двери, зная, что ему нужно исполнить свой долг.

Наблюдая, как он выходит через потайной ход, девушка отметила про себя, что он как будто еще вырос и плечи его стали шире.

Он выглядел теперь как настоящий маркиз Моуделина.

После того как он ушел, она не смогла сдержать крик радости.