Девушка была так забавна, что Харлан не смог подавить в себе искушение подразнить ее. Она показалась ему такой лапочкой, что ему не оставалось ничего иного, кроме как молча поцеловать ее прелестный ротик. А поцелуй, черт возьми, был так хорош, что Харлану захотелось отнести девушку в кроватку и заняться с ней любовью.

Воспоминания о том поцелуе вызвали некую реакцию в нижней части тела, поэтому Харлан расстегнул еще одну пуговицу. Он отнюдь не гордился этим жаром в крови, он стыдился его. Тайлеры ему доверяют, и он не может не оправдать их доверия.

С другой стороны, не могут же они читать его мысли? А человека нельзя наказать за его мысли. Харлан уже успел присмотреться к Чейзу и Лаки и знал, что те безумно и страстно любят своих жен. Эти мужики знают толк в сексе!

И все-таки было бы глупо…

Он перевел взгляд с потолка на неожиданно приоткрывшуюся дверь. На пороге четко вырисовывался силуэт Сейдж. Ее воинственный вид никак не сочетался с банным халатиком и мокрыми волосами, едва удерживаемыми гребенкой.

— Мне нужно мое одеяло.

— Простите…

Харлан не мог ни сесть, ни встать, физически не мог. И не надо долго думать, чтобы понять почему. Впрочем, отнюдь не романтические побуждения привели сюда Сейдж.

Девушка широким шагом прошла через комнату, остановилась только у самой кровати.

— Мое электрическое одеяло, — бросила она. — Я всегда спала под ним в зимнее время. Без него я не обойдусь!

— А вы никогда не стучите, прежде чем войти в спальню мужчины?

— Я выросла с двумя братьями и привыкла видеть мужчин в неглиже.

— Любовника тоже? — не удержался Харлан от вопроса. Во-первых, его действительно интересовала ее сексуальная жизнь с Белчером, во-вторых, хотелось подразнить маленькую злючку. — Мне как-то трудно представить его в этой роли. У Трейвиса коленки уродливые.

Сейдж бросила на него испепеляющий взгляд, от которого вмиг завяла бы дюжина свежих роз.

— Так вы позволите мне взять свое одеяло?

Харлан многозначительно оглядел свое тело, потом перевел взгляд на девушку.

— Все, что хотите! Забирайте, пожалуйста, мисс Сейдж.

Ей это не понравилось. Нисколько. Сейдж поджала губы, сбросила всю постель на пол и выдернула из-под матраса электрическое одеяло. Тотчас повернувшись, девушка стремительно рванулась к двери, но тянувшийся за одеялом электрический провод не пускал. Сейдж едва не упала от такого резкого противодействия.

— В отсутствие удлинителя я порекомендовал бы вам вытаскивать шнур из розетки, — заключил Харлан.

Не сходя с места, девушка рывком выдернула вилку и, прижав одеяло к груди, в бешенстве уставилась на нахала.

— Делайте дураков из всей моей семьи. Но я вам не дура! Я вижу вас насквозь, мистер. И не успокоюсь до тех пор, покуда не вышвырну вас отсюда!

— Очень интересно.

Не обращая внимания на его реплику, Сейдж продолжала:

— Поразительно — мои братья, обычно умные, сообразительные мужики, и так вам доверяют! Чуть ли не сделали вас членом семьи. И нечего ссылаться на доброту моей матери: она способна пожалеть даже бешеную собаку. А я полагаю, вы еще более опасны. Мама любит всех, кроме негодяев, а что вы к таковым относитесь, она, думаю, скоро убедится. Конечно, вы прекрасно ведете свою игру — даже Пэт одурачен вами, а он обычно за милю чует что-то не то в людях. Вы и его переиграли. Но со мной этот номер не пройдет! Можете сколько угодно пытаться провести меня, но я хорошо знаю, что вы за человек. Я видела, как вы действуете, когда вам не нужно притворяться очаровательным парнем, и считаю своим моральным долгом разоблачить вашу фальшь и раскрыть глаза своей доверчивой семье. И непременно сделаю это, пусть только представится случай.

— И одновременно вычеркнете меня из вашей жизни, — добавил Харлан вкрадчивым голосом. — Так безопаснее, да? Потому что только мне одному известно, что вы живете во лжи, ведь правда? Мое присутствие заставляет вас нервничать, привносит некоторое неудобство. Вы боитесь, что я посвящу их в наш секрет.

Вся дрожа от негодования, Сейдж снова направилась к выходу и на этот раз благополучно ступила за порог. Она хлопнула дверью с такой силой, что задрожали оконные стекла.

Харлан засмеялся ей вслед. Какой темперамент! Опыт подсказывал, что он не ошибается — темперамент женщины проявляется буквально во всем.

Парень чуть не застонал от удовольствия и боли.

— Ой, да пусть все летит к черту!

Расстегнув еще пуговицу, Харлан встал и снял джинсы, затем нижнее белье. Поправил разбросанную девушкой постель, лег и накрылся одеялом на тот случай, если мисс Сейдж опять вздумает войти без стука. Не то чтобы одеяло достаточно скрывало его спортивную фигуру… «Да это и не нужно», — подумал он, оглядывая себя.

Конечно, она не права, Сейдж отнюдь не видит его насквозь, никто не видит его насквозь. Никто не знает о тех четырнадцати годах… Харлан никому еще не дал возможности составить мнение о себе и ни с кем не обсуждал свою прошлую жизнь. Ни к чему это.

Пусть его принимают таким, каков он есть. Сегодня, сейчас. Пусть люди ценят его острый ум, сообразительность, непринужденные манеры, то есть судят только о нем нынешнем.

Четырнадцать лет назад Харлан принял жизненно важное для себя решение и если и допускал к себе женщин, то только тех, у кого отсутствовал естественный инстинкт вить гнезда. А не тех, кто, подобно Сейдж, всей душой находится в семье, в семейных проблемах. Семья для нее — это все. Конечно, у Харлана нет причин просить девушку войти в его положение, понять его стиль жизни. Черт возьми, нет!

Чем скорей Сейдж уберется с глаз долой, тем лучше. Трудно сконцентрироваться на работе, если вообще возможно, рядом с такой красоткой. К счастью, Сейдж не собирается продлевать рождественские каникулы. Если удача еще сопутствует Харлану, то скоро девушка уедет.

Но пока этого не произошло, черт возьми, не стоит вешать голову. Надо просто не смотреть на нее и не допускать какого-либо неудобства в штанах.


Сейдж проснулась от соблазнительного запаха жареной свинины. Она улыбнулась, сообразив, что мать внизу печет булочки с колбасками.

Трейвис называл ее любимый завтрак деревенской едой и не раз зубоскалил по этому поводу.

Подумав о Трейвисе, девушка тут же вспомнила все неприятности вчерашнего дня.

Она открыла глаза. На стене висели знакомые фотографии: Сейдж — капитан школьной команды, Сейдж получает аттестат зрелости в школе, Сейдж получает диплом в школе бизнеса Техасского университета. А вот она с братьями и папочкой в Йеллоустонском национальном парке. Ей здесь всего семь лет. Это ее любимые фотографии.

Но не та стена. Не та комната.

Значит, все это отнюдь не кошмарный сон. Она и впрямь не в своей комнате. Там поселился этот нахал. Он пользуется ее мебелью, спит на ее кровати, лежит на ее простынях. Ужасно!

А Сейдж так ждала этих рождественских каникул! Трейвис предлагал побыть половину срока у родителей, а другую половину — у него, но девушка твердо решила провести все каникулы у себя дома. Это-то и рассердило его, привело к разрыву.

Ничего, еще побегает, чтобы заслужить ее прощение. Трейвис на своей шкуре почувствует, как обидел Сейдж. Пусть только приползет к ней молить о пощаде, тут уж она постарается как следует объяснить ему, как он испортил ей рождественские каникулы.

Весь последний год они только и делали, что обсуждали предстоящую женитьбу. Строили планы и сошлись на том, что браки — это главное в жизни людей. А просто сексуальная любовь — всего лишь шаткий фундамент для прочного брака.

Сейдж давно уже решила, что ее счастье никогда не будет зависеть от мужчины, и Трейвис понимал это. Что ж, пусть жена содействует успеху его медицинской практики. О, Сейдж так его любила. Интересно, а понял ли Трейвис вчера вечером, что любит ее? Впрочем, они с ним были куда практичнее в вопросах любви, чем многие пары.

Порой Трейвис бывал страстным, как и любой мужчина — вместе они переживали весьма бурные моменты. Но молодой человек, конечно же, не обладал такой грубой, животной сексуальностью, как ее братья. Или как…

Сейдж чуть было не посетила предательская мысль. Нет, нельзя позволять себе думать об этом мужчине. Не хватало еще, чтобы он испортил ей каникулы. Все, Сейдж сейчас же выбросит его из головы и из сердца.

К сожалению, ее разум не желал подчиняться. Перед глазами девушки то и дело возникал развалившийся у нее на кровати Харлан Бойд. Кровать слишком коротка для него, его светлые волосы касаются спинки, длинные ноги слегка свисают с кровати…

Парень не старался ей понравиться, он просто лежал себе и лежал. Одно колено согнуто и кое-что слегка приподнято. Сейдж не раз разглядывала голых мужчин на фотографиях в «Плейгерл», но они отнюдь не были так сексуальны, так возбуждающи, как Харлан. Полуодетый парень выглядел более сексуально, чем даже если бы был раздет совсем. Две верхние пуговицы на ширинке были расстегнуты.

Сейдж никак не могла отделаться от этой мысли и даже несколько расстроилась. Тем не менее она ничуть не сомневалась, что все именно так и было. Две пуговицы расстегнуты. Она даже видела его трусы.

В памяти девушки всплыла его грудь — широкая, мускулистая, волосатая. Живот тоже достаточно мускулист. Весь, сверху донизу, такой крепкий, упругий. Харлан даже не побеспокоился о том, чтобы убрать руки, заложенные за голову. Наоборот, он нисколько не скрывал свои волосатые подмышки.

Бойд, должно быть, знал, что все медсестры в больнице балдели от одного его вида. Парень прекрасно выглядел. Мерзавец! Эксгибиционист чертов! Когда Сейдж вошла в комнату, он извинился за то, что лежит без рубахи? Нет. Попытался прикрыть себя чем-нибудь? Нет.

Харлан просто валялся с улыбочкой на кровати, глядя так, будто думал о сексе, или только что занимался сексом, или… ожидал от нее секса.