Харлан, конечно же, прав. Сейдж и сама понимала, что ляпнула нечто выспренное и напыщенное. И почему она не может просто-напросто отшутиться? Бойд дразнит ее лишь потому, что Сейдж всегда на это бурно реагирует. Разве не советовала ей мать не обращать внимания на братьев, когда они становились совершенно невыносимыми? Этот урок девушка никогда не могла усвоить и именно по этой причине не могла им теперь воспользоваться.

— Знаю, знаю! Тебе не нравится мое чувство юмора, — продолжал Харлан. — Ну ничего, скоро тебе все будет нравиться. — Он говорил вкрадчиво, словно предупреждал. — Можешь остаться в кабине или, если хочешь, прогуляйся.

Харлан выбрался из машины и перескочил через две бетонные плиты, служившие ступенями. Двери были не заперты. Молодой человек распахнул их и исчез внутри. Сквозь сдвинутые занавески над узкими оконцами Сейдж увидела вспыхнувший свет.

Ее охватило неудержимое любопытство. Девушка выбралась из автомобиля и поднялась по ступенькам. Скрипнула проволочная дверь. Сейдж вздрогнула и тут же решительно шагнула внутрь.

Она ожидала чего-то ужасного, кучи журналов с фотографиями голых девиц, банок из-под пива, но в трейлере оказалось довольно уютно. Мебель была подержанной и дешевой, но отличалась чистотой. Здесь было что почитать, правда, все больше периодика и триллеры в мягких обложках, в основном бестселлеры. Всего один приличный «Плейбой».

Сейдж решила потихоньку высмотреть семейные фотографии, почту с обратным адресом, все, что могло дать ей нить к его прошлому. Но ничего не было. Ни малейшего намека на то, чем Харлан занимался до приезда в Милтон-Пойнт.

Сейдж почувствовала его присутствие прежде, чем услышала шаги, и повернулась к нему лицом. Девушка, ни секунды не раздумывая, тут же задала вертевшийся у нее в голове вопрос:

— Ты всегда жил один?

— Да. Ты уже спрашивала меня об этом. — Я спрашивала, был ли ты женат.

— Игра в тонкости, не так ли? — Харлан заметил ее чуть скрываемое раздражение. — Я никогда не был женат.

— Дети?

Он едва сдержал улыбку.

— Нет.

— Сколько тебе лет?

— Двадцать девять. Скоро будет тридцать.

Он выглядел старше, чем Лаки, а тому уже перевалило за тридцать.

— Где твоя семья?

— У меня нет семьи.

— У тебя есть мать. Сам сказал, что она не переживала, когда ты ушел. Значит, она у тебя есть.

Харлан отложил в сторону книгу, за которой ходил в дальнюю комнату, и сделал шаг навстречу девушке. Трейлер, казалось, сразу стал вдвое меньше.

— Почему это тебя так интересует, Сейдж?

— Не знаю, просто интересно.

— А что еще интересует, кроме моей семьи?

— Откуда ты взялся? Что делал до того, как встретился с Чейзом в Хьюстоне? Почему ты не запираешь двери? Почему, будучи столь образованным и интеллигентным человеком, ты предпочитаешь жить подобным образом?

Харлан оценивающим взглядом окинул комнату.

— Что тебе не нравится?

Сейдж сбивчиво, обиняками, не желая казаться невежливой, объяснила.

— Мне нравится, как я живу, Сейдж. Очень нравится! Я не запираю дверей, потому что у меня нечего взять. И потом, когда у тебя ничего нет, вещи не довлеют над тобой. Не нужно беспокоиться о том, что кто-то что-то у тебя заберет. Мне нравится быть свободным от всего этого.

Харлан сделал еще шаг, сокращая расстояние между ними, едва не наступив Сейдж на ногу, переменил позу, чуть выпятив чресла.

Красивый мужчина, тишина, уютный трейлер — вся эта обстановка дурманяще действовала на девушку. Сейдж, правда, немного побаивалась Харлана, когда он смотрел на нее сверху вниз этими, подобными лучам лазера, глазами. Или, может, Сейдж опасалась того ощущения внизу живота, которое появлялось всякий раз, когда молодой человек так приближался к ней?

— Спроси меня еще о чем-нибудь, Сейдж.

— Ты ответил на все мои вопросы, — тихо ответила она: — Больше ничего не хочу знать.

— Хочешь.

— Что?

— Ты хочешь знать, когда я поцелую тебя еще раз.

— Ничего подобного. С чего ты взял?

Харлана ничуть не обескуражили ее поспешные возражения.

— Ты как кошка, Сейдж, не находишь? Вечно кусаешься, царапаешься и шипишь, обороняясь. Но стоит лишь добраться до настоящей Сейдж, и ты выгибаешь спину. — Харлан теперь уставился на ее губы. — Дай себе хотя бы малюсенький шанс, и ты замурлычешь.

Девушка с трудом перевела дыхание, попыталась отстраниться, но… Тогда она попробовала отвернуться, но и на это оказалась не способна.

— Ты никогда не узнаешь этого. Я никогда не позволю еще раз поцеловать меня.

— Позволишь. Тебе это очень нравится.

— И вовсе не нравится!

Харлан взял ее лицо в ладони, скользнул пальцами по ее губам.

— Мы оба знаем, что ты лгунья, Сейдж. А сейчас — мерзкая лгунья.

Его губы, теплые, ненастойчивые, влажные, коснулись ее губ. Сейдж на несколько секунд прильнула к молодому человеку, но затем, стоило лишь кончику его языка коснуться кончика ее языка, как она отстранилась.

— Харлан…

— Правильно. Меня зовут так.

Его губы вновь завладели ее губами. Писк протеста оказался слишком слабым, поэтому следовало его полностью проигнорировать. На этот раз лишь только язык мужчины проник ей в рот, как Сейдж тотчас уступила ему, приветствуя встречным движением своего языка.

Руки Харлана обхватили ее за талию, крепко сжали, и молодой человек углубил поцелуй. В ушах девушки звучала какая-то какофония, и Сейдж вдруг с ужасом осознала, что это биение ее собственного сердца, порыв испепеляющей страсти. Никогда прежде Сейдж не испытывала ничего подобного, тем не менее сразу же узнала. Теплая волна окатила ее с ног до головы и сконцентрировалась у бедер.

Харлан снова и снова ласкал ее язык своим. Когда оставалось либо задохнуться, либо все-таки сделать вдох, он уткнулся лицом ей в шею и стал страстно покрывать поцелуями, постепенно приближаясь к уху. Сейдж ощутила тепло, нежные прикосновения его языка и тихо застонала. Ноги ее подогнулись, и она рухнула на диван.

Харлан, не разжимая объятий, навис над ней. Сейдж запустила пальцы ему в волосы и притянула голову к себе. Его губы сбивали ее дыхание.

Девушка целовала Харлана так, словно только и ждала его любви. Согнув колено, она прижала ногу к бедру молодого человека. Его возбужденная твердь оказалась в ее промежности. Боже, как чудесно!

Харлан скользнул рукой ей под свитер и стал ласкать грудь.

— Сейдж, тебе хорошо?

В подтверждение девушка порывисто вздохнула, продолжая наугад целовать его лицо, которое — теперь она это признавала — неудержимо влекло ее с момента их первой встречи.

Рука Харлана высвободила ее грудь из чашечки бюстгальтера. Он коснулся окрепшего соска. Сейдж застонала и изогнулась, требуя еще.

— Дорогая детка Сейдж, — печально вздохнув, Харлан убрал руку и попытался увернуться от ее страстно ищущих губ.

Наконец Сейдж поняла, что молодой человек уже больше не ласкает ее, а ищет ее внимания. Широко раскрыв затуманенные страстью глаза, она посмотрела на Харлана.

— Что-то не так?

— Ни черта, — хрипло ответил молодой человек. — Ты хороша! Хорошо смотришься. Хорошо чувствуешь. Хороша на вкус.

— Тогда почему ты остановился? — спросила Сейдж севшим голосом.

— Твои братья, Сейдж… Они меня любят и доверяют мне. Я не хочу обманывать их доверие.

Все еще пребывая в возбуждении, девушка слегка приподнялась. Харлан прикрыл глаза и тихо застонал. Когда он их снова открыл, зрачки его были необычайно светлы, а губы плотно сжаты. Дыхание полностью восстановилось.

— Я не должен был больше тебя целовать. Я не думал, что это… Я не думал, что ты будешь так… А, черт! — Харлан поморщился, как от боли. — Поверь мне, Сейдж, ничего я так не желал, как только целовать и целовать тебя! — Он опять резко закрыл глаза и неровно вдохнул. — Но прежде чем зайти так далеко, я должен быть уверен, что ты отдаешь себе отчет в том, что делаешь, и желаешь этого так же сильно, как и я. Ни к чему просто тешить капризы избалованной девчонки.

Сейдж не могла и предположить, что какое-нибудь иное чувство способно пересилить бушевавшее в ней желание. Однако, осознав слова Харлана, девушка чуть не задохнулась от бешенства. Взревев от дикой ярости, она, отпихнув парня, едва не сбросила его на покрытый пестрым линолеумом пол трейлера. Затем соскочила с дивана и отбросила растрепавшиеся волосы с глаз.

— Не стоит тебе опасаться мести моих братьев! — выкрикнула она. — Я сама убью тебя.

Выпалив угрозу, Сейдж распахнула дверь, перепрыгнула через ступени и зашагала прочь в темноту. Она отмахала уже с четверть мили, когда сбоку на пикапе подкатил Харлан.

— Садись, — бросил он в открытое окно.

— Катись к черту!

— Ну что, так и будем ругаться? Брось ребячиться, садись в машину. Вот и дождь накрапывает.

Сейдж резко остановилась и повернулась к нему:

— Я пойду пешком! И готова пройти сто миль под проливным дождем, лишь бы не ехать вместе с тобой.

— А что ты скажешь дома, когда опоздаешь к ужину? — Сейдж остановилась. Харлан же продолжал развивать свои доводы: — Ты намерена сообщить им причину своей задержки?

Девушка исподлобья взглянула на него. Харлан сосредоточенно вглядывался в горизонт. Он был явно огорчен. Когда парень вновь повернулся к Сейдж, она заметила, что все признаки присущего ему высокомерия исчезли.

— Я беру всю ответственность за случившееся сегодня на себя, этого не должно было произойти, Сейдж. Прошу простить меня за то, что я когда-либо прикасался к тебе. После того случая в сарае на Рождество мне следовало бы понять, что лучше вообще тебя больше не касаться. Но, — продолжил он мягко, — и ты не должна чувствовать себя полностью правой. Ведь до чего дошло дело после первого поцелуя и как далеко бы мы зашли, если бы я вовремя не остановился!