— Только не волнуйтесь, миледи. Вам это пойдет во вред. Ничто так не портит красоту лица, как волнение и усталость. Я уверена, что переезд через Канал утомил Вас. Вы иначе причесаны, миледи, неправда ли? Из-за этого еще больше кажется, что вы изменились. А кроме того, на вас отразилась длительная поездка в автомобиле, что очень утомительно. Но вы все же еще молодо выглядите, миледи. М-р Картон будет сегодня у мисс Сары? Он найдет, что она переменилась. Я уверена, миледи будет приятно услышать, что все считают мисс Сару такой же красавицей, какой много лет тому назад была сама миледи.

Легкая краска появилась на лице леди Дианы. Она любезно отослала Хэкки и легла на мягкие подушки дивана. До этой минуты ей не приходило в голову, что Чарльз Картон мог найти перемену в Саре. Конечно, она очень изменилась, она стала красавицей и Чарльз Картон увидит ее.

Внезапно она встала и подошла к большому зеркалу.

— Что за животное эта Хэкки! Ужасное животное! — подумала она, сжав тонкие белые руки и разглядывая свою высокую стройную фигуру (слишком худую, как ей начинало казаться) и красивое лицо.

Всю жизнь леди Диана любила только себя и свою красоту. Мысль, что она начинала увядать, приводила ее в ужас. К этому чувству теперь еще примешивалось глухое раздражение, зачем она пригласила сюда Чарльза Картона. Он не настаивал на том, чтобы придти. Ее собственное извращенное чувство заставило ее пригласить его. Она не была жестокой по натуре, но считала, что встреча Чарльза с Сарой будет маленьким развлечением для нее. Кажется, она ошиблась в своих расчетах. У нее вырвалось сердитое восклицание и она позвонила своей горничной, с такой силой нажав кнопку, что резкий звонок раздался по всему дому.

Хэкки сидела в своей комнате, штопая шелковый чулок. Она с удовольствием прислушалась к звонку. «Я была права», подумала она с торжеством, «я доставила ей неприятность».

Настроение Хэкки еще улучшилось, когда к ней явилась изящная Лизетта, носившая шелковые чулки и туфли на поразительно высоких каблуках.

— Поторопитесь! Звонят! — упрекнула ее Хэкки.

— Я заблудилась, — заявила Лизетта ломанным английским языком.

Хэкки повела Лизетту в комнату леди Дианы. Постучав, она открыла дверь и мягко втолкнула Лизетту. Закрыв за ней дверь, она услышала громкий взволнованный голос леди Дианы. Хотя она не понимала по-французски, но по резкому тону произнесенных слов она поняла, что леди Диана расстроена и в плохом настроении. Хэкки с удовлетворением покачала головой и вернулась в свою комнату.

Глава 4

Для Чарльза Картона Сара когда то была маленькой скромной девочкой, пугливой и затерянной в небольшом, уютном и шумном доме своей матери, где всегда бывало слишком много мужчин, из которых некоторые чувствовали себя, как дома.

Сара постепенно превращалась в прелестную юную девушку — подростка и Картона забавляло гулять с ней, возить ее в зоологический сад по воскресеньям, на утренние спектакли в театр, покупать ей подарки: конфеты, перчатки, изящные зонтики. Затем Чарльз однажды убедился, что Сара уже не была подростком, и она все больше и больше нравилась ему, а Сара обожала его. Сначала он был тронут ее чистым, пылким чувством, затем начал тяготиться им. Такие отношения между сорокалетним мужчиной и семнадцатилетней девушкой не могут долго продолжаться, если он не настолько увлечен ею, чтобы жениться на ней.

Чарльз Картон был светским человеком и пользовался большим успехом у женщин. Для людей такого типа любовь только мимолетное приключение, сменяющееся новым, как звенья одной цепи. Чарльз Картон был для Сары первой страстной любовью, для которой Сара была готова пожертвовать всем. Он был слишком осторожен, чтобы сделать решительный шаг, но любовь Сары была для него новым приятным развлечением, которое радовало и забавляло его. Когда же над ним начали шутливо издеваться в клубах, он испугался, что станет всеобщим посмешищем. Он начал тяготиться пылкой страстью девушки и решил положить этому конец. Он избегал бывать в доме леди Дианы и вместо писем посылал Саре подарки.

Будучи оптимистом, Картон утешал себя, что Сара поймет его. Но поведение Сары глубоко его разочаровало. Она не понимала или не хотела понять его и продолжала считать, что ничего не изменилось. Чарльз не приходил. Он не приходил так долго, что Сара, наконец, решила разыскать его. Его не было дома, когда она явилась к нему, и она осталась, желая дождаться его прихода.

Когда явился Чарльз с одним из своих друзей, он застал у себя Сару. Она увидела только Чарльза, который открыл входную дверь своим ключем и вошел первый, незамеченный лакеем. Лампы еще не горели и комната освещалась лишь пламенем камина.

Сара поднялась ему навстречу и сказала:

— Я не могла больше ждать. Я так хотела видеть вас.

Конечно, об этом потом столько говорили в обществе. Все были того мнения, что от нее всегда можно было ожидать что-нибудь подобное, «Дочь, достойная своей матери», и так дальше, и так дальше…

Леди Диана была вне себя. Она не терпела скандала и считала, что Сара погубила себя в глазах общества своим необдуманным поступком вызвав взрыв негодования, сплетен и осуждений, коснувшихся не только Сары, но и самой леди Дианы. Она отравляла жизнь Сары и не считалась с ее душенными страданиями. Клод приехал через год после этого. Он приехал погостить у леди Дианы, которая любила его отца, ненавидела его мать и уважала Клода из-за его богатства. Ей никогда не приходило в голову, что Клод может жениться на Саре, и она рассказала ему всю историю с Картоном, когда сидела с Клодом в своем уютном, ярко освещенном будуаре.

Клод встретился с Сарой во время обеда. Ему понравилась ей стройная высокая фигура и резкие манеры, при помощи которых она пыталась скрыть свое смущение. Клод не думал о женитьбе, после того как его бросила любимая женщина, но он очень жалел Сару, понимая, что она гибнет в такой обстановке. И потому он сделал ей предложение. Он сочувствовал ей и она нравилась ему.

У Клода было необыкновенно доброе сердце. Он знал Картона, но не питал к нему симпатии и с презрением относился к нему. Картон со своей стороны не был настолько благороден, чтобы понять благородство Клода, и в душе осуждал его и смеялся над ним. Но Картон был слишком умен, чтобы высказать свое мнение о Клоде и хранил молчание, когда речь заходила о нем. В глубине души он испытывал к нему чувство неприязни и раздражения, потому что Клод отнял у него Сару.

Если бы Сара вышла замуж за бедного человека. Картон охотно помогал бы ей. Но Клод был богат и занимал видное положение в обществе. Сару считали красавицей и общество признало ее. Картон не испытывал ни малейшего сожаления, когда узнал о болезни Клода.

Когда он теперь вошел в дом Клода, увидел всю роскошь и богатство обстановки, старое чувство неприязни к Клоду проснулось в нем. Лакей провел его в прекрасную комнату.

Вошла Сара и спокойно сказала, улыбаясь:

— Чарльз, вы?

В первое мгновение Чарльз не нашел что сказать и проклинал себя за свое смущение. Он намеревался соболезнующе спросить о здоровье Клода, но когда он очутился лицом к лицу с Сарой он настолько растерялся, что заговорил о погоде, о Париже и посторонних вещах. Его поражало самообладание Сары, которая беседовала с ним с вежливым спокойствием и безразличием светской женщины. Когда Сара нагнулась над серебряным чайником, он внимательно начал разглядывать ее лицо. Она была необыкновенно красивой и эта женщина когда-то страстно любила его.

С легкой усмешкой он внезапно спросил:

— Вы еще помните прошлое, Сара?

С некоторым удивлением он увидел, что краска залила ее лицо и белую шею, и его сердце забилось сильнее.

Сара спокойно посмотрела ему в глаза и ответила откровенно:

— О, да, — она остановилась, словно в нерешительности, затем продолжала: — Я часто вспоминаю прошлое, Чарльз, но эти воспоминания потеряли свою горечь и теперь не волнуют меня.

Картон понял, что она хотела сказать. Ее спокойный холодный взгляд говорил яснее слов, Что это была правда. Чувство разочарования проснулось в нем.

— Я рад, что играл такую небольшую роль в вашей жизни, — сказал он горько.

Сара не ответила на его замечание. Помолчав, она, как будто продолжая, заговорила о его пребывании в Париже и о его встрече с леди Дианой, которая в эту минуту вошла в комнату. Картон быстро поднялся ей навстречу.

Когда Картон разговаривал с леди Дианой, Сара внимательно взглянула на него. Она не могла определить какие чувства волновали ее, когда она смотрела на его красивое лицо. В глубине души она испытывала острую печаль, что любовь может пройти так безвозвратно, не оставив следа, кроме горьких, полузабытых воспоминаний. Когда-то она обожала этого человека, глядела в его темные, глубокие глаза, страстно целовала его высокий умный лоб, красиво очерченные тонкие губы. Как она могла любить его, радоваться его присутствию, быть счастливой в его объятиях?

Она прислушивалась к его мягкому красивому голосу, некогда так чаровавшему ее и думала с изумлением: «Я переживала все это, а теперь я сижу с ним здесь так спокойно, а прошлое ушло навсегда и воспоминание о нем стало мне безразличным». Но несмотря на это, ей хотелось доказать ему, как спокойна теперь ее жизнь.

Картон в разговоре осведомился о здоровье Клода. Новое чувство уважения к Саре, смешанное с завистью, проснулось в Картоне. Он должен был признаться, что Сара стала обаятельной женщиной. Хотя теперь она была недоступна для него, он не мог забыть, что когда-то она любила его. Картон невольно восторгался Сарой, но в его душе просыпалось смутное желание — нарушить покой ее счастливой жизни. Он был очень любезен с Сарой и вошел в роль старого друга.

Роберт, племянник Клода, быстро вошел в комнату.