Оливия Уэдсли - Любовь Сары Дезанж

— Весна! — сказала маленькая маркиза с легким вздохом. — Весной всегда просыпается такое странное тревожное чувство, стремление к неизведанному, возвышенному и прекрасному.

— Неужели? — весело рассмеялся ее муж.

Их взоры встретились и легкая краска залила белое лицо маркизы; она быстро отвела глаза, немного смущенная его взглядом, полным любви и сдержанной страсти, взглядом, каким обмениваются только влюбленные.

Сара перехватила их взгляд и внезапное необъяснимое чувство одиночества и печали охватило ее. Желая забыться, она оглянулась вокруг. В большой высокой комнате царил серебристо-зеленый полусвет надвигавшегося весеннего вечера. У высоких белых колонн, разделявших пополам комнату в стиле ампир, сидели гости, смеясь и разговаривая. Лакеи бесшумно передвигали маленькие столики с ликерами, фруктами и конфетами. В комнате было много цветов; в высоких вазах и в горшках цвели темно-красные тюльпаны, белые лилии, душистая сирень. Обколотившись на ручки кресла с высокой спинкой, Сара шутила и, улыбаясь, разговаривала с гостями. Гости, окружавшие ее шумной толпой, уступили место другим и на короткое мгновение Сара осталась одна. Во время мимолетной паузы Сара снова вспомнила слова своей подруги — маленькой маркизы.

Была весна. В большом красивом саду цвели гиацинты, наполняющие воздух благоуханием. Листва кустарников и деревьев была светло-изумрудного цвета. Легкий ветерок шевелил листьями, доносил издалека звуки шумного оживленного Парижа. Сара в душе повторяла с печалью и отчаянием: — Я знаю. Я знаю!

Она на мгновение закрыла глаза, словно от физической боли и снова открыла их. Там за раскрытыми окнами благоухала и манила чарующая весна. Сара взглянула на своих гостей, которые собрались около Джона Мартина. Он делал вид, что читает будущее по их ладоням, и все были заинтересованы его шутливыми предсказаниями. Сара бесшумно подошла к окну. Портьера скрывала ее. Она не могла уйти от своих тяжелых мыслей. Обыкновенно она старалась не поддаваться им и ей всегда удавалось это.

Что могли дать женщине бесплодные сожаления о невозвратном прошлом? Но в этот вечер воспоминания нахлынули на нее с новой силой. В памяти всплывали образы прошлого, забытые радости и печали ранней молодости. Иногда звук незнакомого голоса, угасающий луч света в вечернем небе, отсвет фонаря на мостовой, мокрой от дождя, тысяча повседневных мелочей пробуждают на мгновение давно забытые воспоминания.

Слова маркизы, взгляд обоих влюбленных невольно взволновали Сару и одним ударом лишили ее спокойствия, которое помогало ей не думать о прошлом.

Сразу рухнули искусственные преграды и всплыли воспоминания о том, что было три года тому назад, о тех коротких и, как она думала, забытых днях. Но с торжествующей силой воскресли перед ней забытые образы, которые, казалось, носились перед ней в весенних сумерках. Чья-то рука коснулась ее плеча и голос маркизы нежно произнес:

— Почему ты такая бледная и печальная? И почему ты спряталась одна в этом углу?

Сара рассмеялась:

— Ты виновата во всем, Габриэль! Я была счастлива, пока тебя не было здесь. Но твои слова о весне и взгляд Адриана… а главное, моя собственная глупость! Но ты была права! Весной в нас просыпаются тревожные чувства, неясная тоска о неведомом, смутное разочарование в скучной повседневной жизни и чарующие мечты о том, какой прекрасной могла бы быть эта жизнь…

Она внезапно умолкла:

— Но это всего лишь плохое настроение, — добавила она небрежно.

— Да. Но… неуверенно начала маркиза и оборвала на полуслове.

К ним подошел ее муж. Ничего не подозревая, он заговорил как раз о том, о чем маркиза избегала упоминать, и выражение сочувствия появилось на его красивом лице.

— Как поживает бедняга Клод? Ему не лучше?

Он понял, что совершил какую-то оплошность, когда заметил быстрый, предостерегающий, почти гневный взгляд жены.

— Ему не хуже? — спросил он, стараясь понять поведение своей жены, которая мягко взяла его под руку.

— Мы уходим, Адриан.

Он поцеловал руку Сары.

— Нет, благодарю вас, — сказала она улыбаясь, — Клоду не хуже.

Маркиза наклонилась и поцеловала ее.

— Ты будешь у нас на обеде четвертого, неправда ли?

— Конечно.

Они ушли, а Сара вернулась к своим гостям.

На лестнице маркиза остановилась и обратилась к мужу. Ее голубые глаза сверкали, она гневно развела руками.

— Зачем всегда напоминать об одном и том же? Зачем спрашивать об этом несчастном, как раз в тот момент, когда Сара предавалась воспоминаниям? Конечно, я знаю, что ей воспоминания скрашивают мысль о будущем и настоящем. А ты вдруг заговорил об этом!

Адриан открыл рот, желая оправдаться, но она не дала ему сказать ни слова, пока они не сели в автомобиль, который отвез их домой.

— Ведь ей и так достаточно тяжело. Иметь такого мужа, который является для нее помехой во всем! Конечно, этот несчастный виноват в том, что она лишена всех радостей жизни. Подумай только об этом, и если бы ты мог представить себя на ее месте, ты наверно не напомнил бы ей о нем.

— Но я только спросил, как здоровье этого несчастного, — с отчаянием прервал ее Адриан.

— Да, но ты не должен был спрашивать.

— Я ведь не знал, Габриэль!

— Но я предостерегающе посмотрела на тебя.

— Я не мог знать, что означает твой взгляд…

— Значит уже дошло до того, что ты не понимаешь или не желаешь понять меня, мой взгляд, мое желание.

Адриан издал легкое восклицание, быстро нагнулся к ней и заглянул ей в лицо. Затем взял ее за подбородок и, смеясь, поцеловал. Маркиза тоже рассмеялась.

— Все же, — пробормотала она, — ты на ее месте наверно не хотел бы иметь такого мужа, как Клод Дезанж, не правда ли?

Но Адриан недаром служил в дипломатическом корпусе:

— Я не хотел бы иметь никого другого, кроме тебя, — заявил он решительно.

Доктор появился в гостиной с некоторым опозданием. Сара встретила его, приветливо махнув рукой, и налила ему чашку чая. Он сел около нее на низком диване и внимательно следил за ее легкими движениями.

Доктор Лукан был специалистом по нервным и душевным болезням и пользовался большой известностью. Он отличался несколько резкими манерами и за его откровенность в обществе его считали даже грубым. Доктор Лукан прекрасно относился к Саре. Он взглянул на нее и на его умном лице появилась симпатичная улыбка.

— Итак? — спросила она, подавая ему чашку чая.

— Нет ничего утешительного, к сожалению. Новый способ лечения не помог совершенно, я крайне огорчен!

— Не помог?

— Абсолютно не помог.

— Но лечение не причиняло боли Клоду. Вы обещали, что ему не будет больно. Почему вы так огорчены?

— Я огорчен и разочарован неудачей. Вот и все.

Наступило небольшое молчание. Через раскрытое окно доносилось щебетание птиц.

— Значит, — тихо спросила Сара, — теперь нет уже никакого средства?

— Боюсь, что нет.

Он наблюдал за ней с напряженным выражением.

— Я хотел бы, чтобы вы уехали, — сказал он внезапно, прерывая молчание, — уехали немедленно.

— Я не могу.

— Вы хотите сказать, что не желаете.

— Да.

— Ну, конечно. Но послушайте, графиня, я буду откровенен с вами. Ваш муж не понимает и никогда не поймет, что вы не оставляете его. Даже если бы вы не отходили от его постели до последней минуты, держа его руку в своих, он никогда не узнал и не почувствовал бы этого. Какой смысл имеет ваше присутствие здесь?

Сара медленно вертела на пальце великолепное кольцо с сапфиром. Она внезапно подняла голову и ее взор встретился со взором Лукана.

— Даже вы, несмотря на все ваши знания, не могли бы поклясться, что Клод абсолютно ничего не сознает из окружающей жизни и никогда не придет в себя. Или, может быть, вы уверены в этом?

Она подождала ответа.

— Я поклялся бы, если был бы уверен, что смогу уговорить вас, графиня. В жизни никогда нельзя быть абсолютно уверенным в чем бы то ни было. Но в одном я могу убедить вас. При такой болезни, как у вашего мужа, мозги человека погружены в такой мрак, что он не может сознавать окружающего, никого не может узнать, ничего не может вспомнить. Он умер для жизни.

— Но сознание может вернуться? — спросила Сара.

— Я никогда не верил в чудеса, — с раздражением ответил Лукан.

Он нагнулся вперед, чтобы зажечь папиросу. Когда вспыхнула спичка, освещая на мгновение их лица, он быстро спросил:

— Почему вы, при вашей молодости и с вашим темпераментом, приносите такую ненужную жертву, прекрасно сознавая, что эта жертва излишня и бесполезна.

Сара посмотрела на него:

— Есть вещи, которые трудно объяснить.

— Но почему вы поступаете таким образом? — настаивал Лукан.

— Наверно вам, как и всему обществу, известна история моего замужества с Клодом?

— Всегда существуют какие-нибудь слухи, — презрительно ответил доктор.

Сара улыбнулась и улыбка преобразила ее лицо, которое стало совсем юным, прелестным и немного печальным.

— Это очень любезно с вашей стороны, но в таких случаях всегда есть какая-нибудь доля правды. Вы хотите выслушать меня?

— Я всегда любил слушать, — ответил Лукан, — а кроме того, я всегда интересовался вами.

Лукан откровенно сказал ей правду. Как всякий мужчина, он не мог не заинтересоваться красивой женщиной, а графиня Дезанж была очень красивой и обаятельной.