Хозяйка заведения, мисс Симпсон, вышла ей навстречу и провела к столику в углу – любимому месту Кларри и Рэйчел.

– Я пришла не для того, чтобы посидеть у вас, – сказала Кларри. – Просто хотела убедиться, что к пятнице все готово.

– Присаживайтесь, пожалуйста, – предложила ей мисс Симпсон. – Выпейте чаю.

– Должно быть, у меня нервное перенапряжение, – призналась ей Кларри. – Я никак не могу успокоиться.

– Это неудивительно, – улыбнулась хозяйка с понимающим видом. – Но вы не волнуйтесь, у нас все в полном порядке.

– Я знаю, – ответила Кларри, присаживаясь.

– Как я вам уже говорила, мы поставим дополнительные столы за углом для обычных посетителей, – сказала ей мисс Симпсон. – И расставим ширмы, чтобы создать более уютную обстановку.

– Мне нравятся новые картины и растения. И светильники также хороши, – кивнула Кларри в сторону помоста. – Откуда они у вас?

– Их прислал новый владелец, – ответила мисс Симпсон и добавила, понизив голос: – Можете называть меня старомодной, но, на мой взгляд, они немного вульгарны. На них слишком мало одежды.

– Можно обернуть их салфетками, – ответила Кларри, развеселившись. – Негоже, чтобы посетители падали в обморок.

Мисс Симпсон удалилась, смеясь.

– Бэтти, – обратилась она к одной из официанток, – принеси мисс Белхэйвен чайник дарджилинга.

Кларри сняла свою широкополую шляпу, откинулась на спинку стула и облегченно вздохнула. В зале было не более десятка посетителей, и их приглушенный говор действовал на нее успокаивающе. Кларри закрыла глаза и подумала о том, какое счастье, что она встретила Герберта. Вскоре она станет миссис Сток, и непрерывная борьба с судьбой, которую она вела несколько лет, будет завершена.

Принесли чай. Кларри насладилась привычным ритуалом, наливая из чайника в чашку золотистую жидкость и опуская в нее два кусочка сахара, а затем размешивая их серебряной ложечкой. Входные двери открылись и закрылись, впуская струи холодного воздуха, завихрившегося вокруг ее лодыжек. Съежившись, Кларри обхватила чашку ладонями, чтобы согреться, поднесла ее к губам и вдохнула тонкий аромат, прежде чем сделать глоток. Пока она проделывала все это, в чайную вошел мужчина в плаще и цилиндре и направился в ее сторону. Заметив Кларри, он замедлил шаг. Но даже до того, как он снял шляпу, по высокой фигуре и энергичной походке девушка узнала в нем Уэсли.

Он поднял свои темные брови со знакомым ей шрамом, словно не верил собственным глазам. Уэсли остановился напротив ее стола, пристально глядя на нее.

– Кларисса? – спросил он. – Неужели это вы?

Она вздрогнула, услышав свое полное имя. После продажи Белгури ее никто так не называл. Трясущимися руками Кларри поставила чашку на стол, стукнув ею о блюдце.

– Мистер Робсон, – сказала она, поднимаясь.

– Прошу вас, не вставайте, – поспешно проговорил он.

Снова опускаясь на стул, Кларри с раздражением подумала о том, что привычка вести себя так, как подобает прислуге, слишком глубоко въелась в ее естество. Но и он тоже, казалось, опешил от этой неожиданной встречи.

– Как вы поживаете? Что привело вас сюда? Я не могу поверить… Можно мне присесть рядом с вами?

Несмотря на участившееся сердцебиение, Кларри сдержанно кивнула. Уэсли пристально глядел на нее, расстегивая плащ и отодвигая стул с противоположной стороны стола. Тут же появилась официантка и взяла у него плащ, шляпу и перчатки, сделав почтительный книксен. К столику торопливо подошла мисс Симпсон.

– Мистер Робсон, какая честь! Что вам принести?

– Пожалуйста, чай, – ответил он, смущенно улыбнувшись, – и имбирных пряников.

– Сию минуту, – просияла хозяйка.

Кларри испытала приступ зависти: Уэсли заставил мисс Симпсон вести себя совершенно иначе, даже, кажется, не заметив этого. Впрочем, ей не следует удивляться. Он наверняка позаботился о том, чтобы его знали во всех чайных города, даже если бывал в Ньюкасле нечасто. Она обрадовалась тому, что не сталкивалась с ним здесь раньше. Уэсли наклонился вперед, внимательно глядя на нее.

– Вы прекрасно выглядите, – отметил он. – Действительно очень хорошо.

Не дождавшись от нее ответа, он продолжил:

– Примите мои соболезнования по поводу смерти вашего отца. Скажите, что произошло с вами потом? С вами и с Олив. Я слышал, что вы уехали к родственникам. Но никто не мог сказать, куда именно. Я полагал, что вы все еще где-то в Индии. Думал, что где-нибудь встречу вас, но этого не произошло. Я хочу знать все, Кларисса!

Кларри вцепилась в свой стула, слегка сбитая с толку его настойчивыми расспросами. Какое ему дело до того, что с ними произошло?

– Нам было очень трудно после смерти отца, – ответила она сухо. – Пришлось покинуть Белгури. Мы приехали сюда, в Ньюкасл, к нашему дяде и его супруге.

Она не собиралась рассказывать Уэсли о том, что здесь они были унижены фактически до положения рабынь в одном из самых низкопробных кабаков в западной части города.

– Вы все это время были в Ньюкасле? – спросил Уэсли изумленно.

– Да, у нас не было выбора. Мы предпочли бы остаться в Индии, но мы всего лишились.

Уэсли кивнул, стиснув зубы.

– Я слышал, что Белгури было продано. – В его взгляде вспыхнуло раздражение. – Но у вас был выбор. Я был готов вам помочь.

Кларри охватил гнев.

– Да, вы не скрывали того, как сильно желали заполучить поместье моего отца. Неплохое деловое предложение. Не сомневаюсь, что Робсоны купили его за бесценок.

Уэсли еще ниже склонил голову, сощурив глаза.

– Мы не купили его, хотя и должны были это сделать. Спекулянты сочли, что смогут нажить на вашем поместье легкие деньги, но не смогли найти ему должного применения, как и ваш отец. Когда я два года назад проезжал мимо Белгури, там все заросло. Ваше бывшее поместье почти полностью слилось с джунглями.

Сердце Кларри сжалось от боли. Невыносимо было думать о том, что ее прежний дом заброшен и чайные кусты разрастаются без ухода. Что случилось с могилами ее родителей? Они исчезли под сплетениями тропической растительности или их разрыли леопарды? Кларри схватилась за край стола, едва сдерживая стон.

Уэсли быстрым движением положил ладонь ей на руку.

– Простите, что огорчил вас. Поверьте, я не знал о смерти вашего отца еще долгое время после того, как вы уехали. Если бы мне стало известно об этом, я постарался бы вам помочь.

Кларри отдернула руку, растревоженная его прикосновением.

– Что могло бы измениться, если бы вы обо всем узнали?

Уэсли откинулся на спинку стула, и они какое-то время в натянутом молчании изучали друг друга.

– Конечно, вы правы, – насмешливо заговорил он. – Гордые сестры Белхэйвен не приняли бы помощи от какого-то Робсона. Так ведь?

Кларри ничего на это не ответила. Ей не хотелось думать о том, как могло бы все обернуться, если бы Уэсли все еще был в Ассаме, когда случилась катастрофа.

Неожиданно он снова наклонился к ней и сказал тихим голосом:

– Но вы искали меня, правда? Вы приезжали в Оксфорд. Бейн, помощник управляющего, рассказал мне об этом, когда я через год вернулся с Цейлона. С какой целью вы осуществили эту поездку? О чем вы хотели меня просить, Кларисса?

В его зеленых глазах блеснуло понимание. Он наслаждался ее смятением. Меньше всего ей хотелось сознаться Уэсли в том, что она приезжала, чтобы принять его предложение руки и сердца.

– Это была идея Олив, – произнесла Кларри, краснея. – Я поступила так от отчаяния.

Уэсли хохотнул.

– Как всегда, Кларисса говорит то, что думает.

– Никто больше не зовет меня Клариссой, – взволнованно сказала она. – Здесь меня все знают как Кларри.

Их разговор был прерван официанткой, которая принесла Уэсли чай и пряники. Сделав глоток, он невесело улыбнулся.

– Может, мне следует звать вас мисс Белхэйвен, чтобы ненароком не обидеть?

– Можно и так. Но так меня будут звать уже недолго, – ответила девушка, глядя на него. – Послезавтра я выхожу замуж.

Кларри испытала торжество, видя выражение его лица.

– Вот поэтому я сейчас здесь – заканчиваю последние приготовления. У нас в «Имперской» будет небольшая вечеринка. Это моя любимая чайная в Ньюкасле.

Уэсли быстро пришел в себя.

– И моя тоже.

Он уставился на нее проницательным взглядом.

– И кто же этот счастливчик?

– Полагаю, вы его знаете, – улыбнулась Кларри самодовольно. – Мистер Герберт Сток, адвокат.

– Отец Берти?! – воскликнул Уэсли.

Головы посетителей повернулись в их сторону.

– Да, – вспыхнула Кларри, злясь на его удивление.

– Но ведь он же старик!

– Он хороший человек, – твердо возразила Кларри. – А это главное.

– Хороший и скучный, – заявил Уэсли. – Насколько я вас знаю, Кларри, вы будете с ним скучать до зевоты.

Его бестактность рассердила ее.

– Положим, вы меня совершенно не знаете, – сказала Кларри, задыхаясь от злости. – И вы не имеете ни малейшего представления о том, какую жизнь мы с Олив вели последние шесть лет. Вы никогда не узнаете, каково это – прислуживать за гроши, понятия не имея о том, будет ли у вас крыша над головой следующей ночью и не умрет ли Олив от приступа астмы только потому, что вы не можете позволить себе вызвать врача! Вы и вам подобные полагают, будто правят миром, и никто не смеет встать у них на пути. Что ж, я к такому не стремлюсь. Все, чего я хочу, – это выйти замуж за порядочного человека, который будет уважительно относиться ко мне и к Олив. И можете смеяться надо мной сколько хотите, Уэсли Робсон, но я лучше выйду за Герберта, каким бы пожилым он ни был, чем свяжу свою жизнь с типом, похожим на вас!

Она вскочила со своего места, схватила шляпу и протиснулась к двери. Уэсли попытался взять ее за руку.

– Простите меня… не уходите… расскажите мне еще что-нибудь.

– Мне нечего вам сказать, – прошипела Кларри, стряхивая его руку.

Она с ужасом заметила, что люди за соседними столиками прислушиваются к их ссоре.