Вэрити не упускала возможности напомнить Кларри и Олив о том, что они тут всего лишь слуги и им не пристало ставить себя на одну ступень со своими работодателями. Была продумана и принята новая униформа для прислуги. Кларри и Лаванда утром появлялись в лиловых платьях, днем прислуживали в бежевых и надевали черные вечером. Олив и Долли в течение дня носили темно-синие, а после четырех – черные платья и белые кружевные передники. Сара была одета в серое и не должна была показываться на глаза хозяевам дома.

В течение недели устраивалось множество приемов. Также Вэрити проводила званые вечера и обеды для друзей, которые полились в дом неиссякаемым потоком. Лаванда суетилась вокруг своей госпожи, с удовольствием рассказывая Кларри о том, сколько нарядов необходимо Вэрити: иногда она меняла их до пяти-шести раз в день, если на вечер было запланировано какое-то мероприятие.

Марджери, страдающая подагрой прачка Стоков, была немедленно уволена, а на ее место взяли двух крепких молодых женщин, которые смогли бы справиться с увеличившимся объемом стирки и глажки одежды, постельного белья и скатертей.

Герберт и Берти проводили долгие часы в офисе, возвращаясь домой только после шести часов вечера. Герберт часто просил принести ему легкий ужин прямо в кабинет, уклоняясь от торжественных приемов, на проведении которых в большой столовой настаивала Вэрити. Но это, видимо, устраивало его новоиспеченную невестку, считавшую его прохладное отношение к обильным трапезам странным, а его привычки – слишком аскетичными. Кларри полагала, что скромность мистера Стока служила ему защитой от внешнего мира, которого он избегал, кроме тех случаев, когда нужды бизнеса требовали от него обратного. Она знала, что боль утраты в нем по-прежнему сильна и он давно утратил интерес к светской жизни.

Видимо, более всего он был счастлив по воскресеньям в церкви, где, сидя в одиночестве на скамье Стоков, всей душой предавался пению или погружался в размышления. Поскольку Берти и Вэрити по большей части проводили уик-энды в своем загородном доме, в церковь они с отцом приходили редко. Оставаясь в городе, Вэрити предпочитала посещать кафедральный собор. Кларри изо всех сил старалась угодить новой хозяйке и держать недовольство при себе. Она терпеливо ждала, когда карьера Джека пойдет в гору и он сделает ей предложение, и только тогда с огромным удовольствием она сообщит Берти и Вэрити о том, что увольняется. Лишь по одному вопросу у Кларри произошла стычка с Вэрити – по поводу доставки чая.

– Я не вижу причин, почему мы должны тратиться на отдельную доставку чая, – сетовала Вэрити. – Было бы значительно удобнее заказывать все разом в магазине Клейтона. Я слышала, они закупают чай только высшего качества.

Кларри стиснула зубы. Она точно знала, кто продает свой чай у Клейтона: Робсоны. В большинстве домов на площади чай заказывали именно там, и Джеку не удавалось убедить экономок изменить свои привычки. Ему приходилось идти в отдаленные части города, куда другие поставщики не имели желания доставлять свою продукцию.

– «Чайная компания Тайнсайда» специализируется на поставках чая, – возражала Кларри, – и они предлагают чай отменного качества при умеренных ценах.

– Как же, я забыла, что вы считаете себя экспертом в этом вопросе, – вскинув брови, сказала Вэрити. – И тем не менее Ландсдоуны всегда пользовались услугами Клейтона в закупках бакалеи, и именно с ним я желаю иметь дело и дальше.

Кларри постаралась скрыть досаду.

– Вероятно, вам следует сначала посоветоваться по этому поводу с мистером Гербертом. Хозяин «Чайной компании Тайнсайда» является одним из его клиентов.

Вэрити метнула в экономку раздраженный взгляд.

– Послушайте, Белхэйвен. Я не позволю вам навязывать мне свое мнение. И я не собираюсь отвлекать мистера Стока по таким мелочам.

Однако Кларри не оставила это без внимания. Следующим вечером она вошла в кабинет Герберта с блюдом свежеиспеченного песочного печенья. Он взглянул на нее поверх очков.

– Вы ведь пришли не просто так, Кларри?

Кивнув, она рассказала ему о том, что ее беспокоило.

– Безусловно, мистеру Мильнеру любая помощь будет не лишней, – вздохнул Герберт, откладывая в сторону перо. – Но я обещал Берти не вмешиваться в то, как его жена ведет хозяйство, и, по-моему…

– Но сэр, достаточно, чтобы пара состоятельных клиентов отказалась от его услуг, как пойдут слухи, и их примеру последуют остальные. Вы ведь наверняка не хотите, чтобы мистер Мильнер пошел ко дну после всех тех усилий, которые вы приложили для его спасения?

Герберт удивленно уставился на нее.

– Я впечатлен вашей преданностью, – сказал он, – но что-то подсказывает мне, что ваше беспокойство больше вызвано не бизнесом мистера Мильнера, а судьбой его разносчика. Как его зовут? Джек?

Кларри вспыхнула.

– Сэр, Джек Брэвис и мистер Мильнер зависят друг от друга.

Герберт задержал на ней внимательный взгляд, затем кивнул.

– Предоставьте это мне, Кларри. И спасибо за печенье.

Затем он снова склонился над бумагами, и она оставила его в одиночестве.

Джек продолжал приносить чай в дом Стоков. Рассерженная тем, что последнее слово осталось не за ней, Вэрити выместила злобу на Кларри, стараясь занять ее чем-нибудь наверху каждый раз, когда приходил Джек. Каким-то образом, вероятно от Лаванды, она узнала о симпатии, которую Кларри испытывала к разносчику. По четвергам во второй половине дня Вэрити вызывала Кларри в гостиную подать чай ее подругам или отсылала с каким-нибудь важным поручением (которое якобы не могла доверить кому-либо другому) к модистке или портнихе. Под руководством Вэрити Кларри была занята допоздна, что делало невозможными вечерние походы в кино или мюзик-холл с Джеком.

Как бы ее это ни огорчало, Кларри ничего не могла поделать, и ей оставалось только передавать Джеку записки через Олив. Как-то Вэрити и Берти отправились за город не в воскресенье, как обычно, а в субботу, и Кларри, приободрившись, попросила Олив передать Джеку, что она будет свободна в субботу вечером.

– Если он не против, мы пойдем с ним в «Павильон».

В ответ он сообщил, что к этому времени его еще не будет.

– Джек сказал, что будет объезжать шахтерские поселки в районе Стэнли и не вернется раньше девяти.

Кларри начала подозревать, что Джек не очень-то и стремится с ней встретиться, и это ее обеспокоило.

– Как ты думаешь, может, у него появилась другая девушка? – спросила она у Олив. – Он их, должно быть, много встречает во время своих разъездов.

– Не говори чепухи, – ответила Олив. – Джек всегда спрашивает о тебе, когда приходит.

– Но он никогда не пытается зайти в другое время, чтобы увидеться со мной.

– Потому что он очень занят на работе, – резонно заметила Олив. – Он не станет приходить, зная, что ты не сможешь уделить ему больше пяти минут.

– Но он и по воскресеньям не пытается со мной встретиться, – сказала Кларри.

– Ты же знаешь, какая у него набожная мать. Джек вынужден оставаться дома после церкви, – возразила ей Олив. – Все изменится, когда он накопит деньги на собственное жилье.

– Да, верно, – согласилась Кларри. – Но сколько же это будет продолжаться?

– Тебе просто нужно потерпеть, – пожала Олив плечами. – Ты ведь всегда мне так говоришь.

За всю осень Кларри только дважды удалось пойти на свидание с Джеком: один раз в кино, а другой – погулять в парке Элсвика. Джек при этом был подавлен, даже подозрителен по отношению к ней.

– Объясни мне, в чем дело? – допытывалась Кларри.

Но он только пожал плечами и сказал, что ничего особенного не произошло. Кларри решила, что он нервничает по поводу работы, и попыталась его приободрить.

– Мистер Сток верит в то, что мистер Мильнер со временем добьется больших успехов в чайном бизнесе, – сказала она.

Пришла зима, и по мере того, как приближалось Рождество, желание Вэрити устраивать роскошные приемы возрастало. В это время Кларри так редко виделась с Джеком, что даже Олив начала беспокоиться.

– Джек говорит, что мистер Мильнер собирается изменить его маршрут. Теперь он будет работать к югу от реки.

– Зачем ему это понадобилось? – с тревогой спросила Кларри.

– Мильнер расширяет свой бизнес, а Джек его лучший агент, насколько я понимаю. У него хорошо получается уговаривать людей стать их постоянными клиентами.

Взволнованная предупреждением Олив, Кларри нашла возможность выкроить вечер для похода в «Павильон» с Джеком, но неожиданно Вэрити затеяла в тот же вечер обед, на котором экономке обязательно нужно было присутствовать.

Вместо себя Кларри послала на свидание Олив, чтобы не расстраивать Джека. Впоследствии Олив отчитала ее:

– Так не может дальше продолжаться. Джек думает, что ты потеряла к нему интерес.

– Но ведь это неправда, – возразила Кларри.

– Тем не менее ты опять собираешься это сделать.

– Что сделать?

– Упустить возможность выйти замуж, – заявила Олив.

– Давай не будем об этом вспоминать! – сердито ответила ей Кларри.

Но Олив заводилась все больше.

– Это так. Если ты выйдешь за Джека, мы сможем отсюда вырваться.

– И что дальше?

– Мы откроем собственную чайную, как ты всегда хотела, – сказала Олив. – Будем работать на себя, а не на эту заносчивую Вэрити.

Кларри раздраженно хмыкнула.

– Я хочу этого больше всего на свете. Но мы не можем пока себе этого позволить. Это невозможно при тех доходах, которые сейчас имеет Джек. Нам придется и дальше работать на других.

Увидев, что лицо Олив исказилось, Кларри бросилась ее утешать.

– Придет время, и у нас будет собственная чайная и только мы будем в ней хозяйками.

Но Олив оттолкнула ее.

– Не нужно относиться ко мне как к ребенку. Ты здесь всем довольна, а я нет. Ты готова оставаться в этом доме до старости, преданно прислуживая мистеру Стоку.

– Это не так, – возразила Кларри.