Мистер Ландсдоун окатил ее ледяным взглядом, когда девушка поспешно выходила из комнаты, бормоча себе под нос что-то о заварке свежего чая. Через открытую дверь Кларри услышала слова Вэрити.

– Выслушивать поучения от дочери разорившегося плантатора – это уж слишком, папа.

Кларри замерла за дверью, не в силах уйти, не дослушав до конца.

– Да, моя дорогая, именно так, – фыркнул ее отец. – Особенно если учитывать то, что Робсоны все более упрочивают свое положение.

– Я прошу прощения за поведение нашей экономки, – вмешался Берти. – Я поговорю с ней.

– Полно, господа, – произнес Герберт. – Девушка всего-навсего вступилась за своего отца. Конечно, ее огорчают трудности, которые их постигли.

– Белхэйвен всегда был неудачником, насколько я знаю, – произнес отец Вэрити, – и всегда пытался прыгнуть выше головы. Он всю жизнь завидовал успехам Робсонов. Будьте осторожней с его дочерьми, вот что я вам скажу.

– Не волнуйся, папа, Берти знает, как нужно обращаться с прислугой, – сказала Вэрити слащаво, – и я тоже, между прочим.

Кларри сбежала по лестнице, разозлившись на них за презрительные замечания об ее отце и за высокомерие по отношению к ней и Олив. Она была близка к тому, чтобы сорвать с себя накрахмаленный передник и нарукавники и бежать прочь. Никто не смеет так разговаривать с Белхэйвенами!

Девушка, грохоча посудой, металась по кухне и сердито ворчала, наполняя чайник, доливая в кувшин горячей воды и добавляя молока.

Позади нее скрипнули дверные петли, и Кларри виновато вздрогнула, оборачиваясь. Открылась дверь кладовой, и оттуда выглянул Уилл.

– Я могу выйти? – прошептал он.

Кларри ахнула.

– Тебя искали! Ты должен пойти и поздороваться с Ландсдоунами.

Мальчик со страдальческим видом закатил глаза.

– Я не хочу. Они такие скучные, и Вэрити меня не любит. Она всегда говорит, чтобы я убирался восвояси и оставил их с Берти в покое.

– Что ж, нам всем приходится делать то, что нам делать не хочется, – отрезала Кларри.

Уилл посмотрел на нее внимательнее.

– У вас красное лицо. Вы плакали?

– Нет!

Он засунул руки в карманы и вздохнул.

– А вы знаете, что Вэрити и Берти собираются пожениться?

Видя его несчастную мину, Кларри смягчилась.

– Ну и что? Лишь бы Берти был счастлив.

На лице Уилла отразилось недоумение.

– Но почему на ней? Она даже не умеет играть в нарды.

Кларри прыснула.

– Ах, Уилл, ты замечательный парень, – сказала она, обнимая его. – Никогда не меняйся.

Он в ответ обхватил ее за талию.

– Думаю, если Берти будет счастлив, он не станет нас постоянно отчитывать.

– Это точно, – согласилась Кларри. – Или же они теперь оба за нас возьмутся.

Она поцеловала мальчика в макушку.

– Ну, идем, предстанем перед ними, как бесстрашные мушкетеры.

Вместе с Уиллом Кларри вернулась наверх. Ее подбородок теперь был гордо поднят, ведь она – Белхэйвен.

Глава тринадцатая

– Мисс Ландсдоун хочет, чтобы свадьба состоялась в декабре. – Кларри сообщила об этом своей подруге Рэйчел во время встречи в «Имперской чайной». Это было их любимое заведение: чайная с высокими потолками и витражными окнами, живыми цветами на белоснежных льняных скатертях и пальмами в кадках, которые отгораживали их от остальных посетителей, создавая интимную атмосферу. Рядом сидела Олив, делая наброски в своем блокноте.

– Она зачастила, обсуждает приготовления. Миссис Сток уже выбилась из сил.

– Где они собираются жить, когда поженятся? – спросила Рэйчел, наливая всем еще по чашке чая.

Кларри скорчила недовольную мину.

– Для начала в Саммерхилле. Дело еще вот в чем: мисс Ландсдоун хочет переоборудовать весь второй этаж под их с мистером Берти покои. Он говорит, что ему нужно быть поближе к офису и он любит жить в городе. Ландсдоуны будут предоставлять им дом в своем загородном поместье на уик-энды.

– Кому что, – закатила глаза Рэйчел. – У нас с Бобом была одна комната, и мы считали себя счастливыми.

– Не знаю, где будет жить Уилл, – сказала Кларри. – Наверное, наверху, в мансарде, если Вэрити добьется своего.

– Он славный мальчик, – вздохнула Рэйчел. – Боб хотел сына. Как оказалось, хорошо, что он у нас не появился. Как бы я одна без Боба его растила?

Кларри увидела, что в глазах подруги заблестели слезы.

– Прости, мне не нужно было заводить разговор о свадьбе.

Рэйчел покачала головой.

– Я не возражаю, мне нравится тебя слушать.

Она высморкалась в накрахмаленный носовой платок.

– И я рада, что у меня появилась компания. Одна я сюда никогда бы не пришла.

Кларри улыбнулась.

– Я тоже рада.

Она обернулась к сестре.

– Давай посмотрим, что ты нарисовала.

– Ничего хорошего, – сказала Олив, неохотно протягивая ей блокнот.

Кларри увидела оригинальный орнамент из переплетающихся цветов и птиц, которые, казалось, вот-вот вспорхнут с листа.

– Это очень мило, – не согласилась с ней Кларри и показала рисунок Рэйчел.

Та кивнула.

– Какая ты умница! Откуда ты берешь свои идеи?

Олив пожала плечами.

– Ниоткуда, они у меня в голове.

Этот пышный стиль напомнил Кларри о природе Белгури, но она не стала говорить об этом вслух. Олив можно было легко расстроить упоминанием об их жизни в Индии. Не стоит бередить ее рану.

– Что ж, это лучше того, что висит на стенах в доме моего хозяина, – сказала Рэйчел. – Он предпочитает географические карты и картины с кораблями. Очень скучно. Тебе следует нарисовать это яркими красками, Олив.

Девочка разрумянилась от удовольствия.

– Ты права, – поддержала подругу Кларри. – Как только появятся деньги, я куплю Олив набор хороших красок.

– Раньше у меня были и краски, и кисти, и мольберт, – сказала Олив укоризненно.

– У тебя опять все это будет, – ответила ей Кларри, – когда мы перестанем отдавать половину нашего жалованья Белхэйвенам. Просто потерпи.

– Потерпеть? – нахмурилась Олив и выхватила блокнот из рук сестры. – Ты всегда так говоришь!

Кларри не хотелось затевать ссору в присутствии подруги. Она понимала чувства сестры, но считала, что ей следует быть более сдержанной. Олив принялась вздыхать и постукивать карандашом по блокноту, давая таким образом понять, что ей скучно и хочется поскорее уйти отсюда.

Стараясь не обращать на нее внимания, Кларри наслаждалась редкими минутами отдыха, когда ей прислуживали другие, а она беседовала с подругой и слушала, о чем говорят представители среднего класса Ньюкасла, – ожидание этого придавало ей силы в течение долгой трудовой недели. В углу комнаты собралась группа женщин, обсуждающих местные выборы. За соседним столиком четыре подружки расправлялись с горой сэндвичей и пирогов, болтая о своих детях. В другом углу сидела парочка. Каждый из них пришел поодиночке. Кларри решила, что у них тайное свидание.

Она неохотно допила свой чай.

– Идем, – сказала Кларри, обращаясь к Рэйчел и виновато глядя на нее. – Прогуляемся, пока не село солнце.

Весь сентябрь стояла теплая погода. Вспоминая, как они сидели на веранде в Белгури, Кларри решила попробовать поднять Луизу с кровати, чтобы она посидела у открытого окна, глядя в сад.

Худоба ее госпожи становилась все более нездоровой. Теперь, когда ее ноги совсем ослабели от неподвижности, Кларри и Олив без труда могли ее поднять.

Луиза сидела у окна, вздыхая, но, похоже, была вполне довольна. Ее лицо озарялось радостью, когда она видела, как долговязый Уилл бежит из школы домой через площадь и машет ей рукой. Его ноги стали длинными, а фигура – нескладной. Мальчик изменился по сравнению с тем, каким он был во время летних каникул. Уилл взбегал по лестнице и падал на пол возле матери, тут же принимаясь болтать.

Однажды, когда Вэрити пыталась увлечь Луизу переоформлением комнат на втором этаже, шумно вбежал Уилл и, нечаянно пнув ногой стопку с образцами тканей, повалил ее. Кларри, которая подавала в это время чай, поспешила все поднять.

– Какой же ты неуклюжий! – натянуто засмеялась Вэрити, скрывая раздражение.

– Извините, – сказал Уилл и, поцеловав мать, заговорил с ней, игнорируя будущую невестку: – Смотри, мама, я нашел первый каштан!

Он вытащил блестящий плод конского каштана из кармана шорт.

– Пусть Кларри поможет мне подвесить его на шнурок.

– А разве ты уже не слишком большой для игры в каштаны?[21] – спросила его Вэрити. – Тебе скоро тринадцать. Клайв в твоем возрасте уже занимался боксом – спортом для настоящих мужчин.

Луиза покровительственно положила ладонь на светлые кудри сына.

– Уилл еще мал, – сказала она нежно. – Мальчик успеет стать взрослым.

Вскоре после этого случая Кларри подслушала Берти, предлагающего отцу отдать Уилла в частную школу-интернат.

– Ему необходимо закалиться, папа. К тому же он слишком много времени проводит с прислугой. Мальчику нужно прививать хорошие манеры. Иногда он бывает довольно груб с Вэрити, – пожаловался Берти.

Герберт вздохнул.

– Я первый готов признать, что этот мальчик кого угодно может вывести из терпения, но я не хотел бы отсылать его из дому. Да и твоя мать никогда с этим не согласится. Вэрити со временем привыкнет к Уиллу.

Погода резко изменилась, похолодало, и Луиза снова стала проводить все время в постели. Больше разговоров о школе-интернате никто не заводил. Вэрити с головой ушла в приготовления к бракосочетанию. За неделю до Рождества молодых обвенчают в кафедральном соборе Святого Николая, а затем в Благородном собрании состоится свадебный прием и бал. Было приглашено, кажется, пол-Ньюкасла. Кларри ожидала горячая пора, поскольку Берти собирался устроить большой прием вечером накануне венчания и разместить в доме родственников из Йоркшира.

Первым ее внимание на состояние Луизы обратил Уилл.