Ульяна Гринь - Любовь подскажет

— Не ворчи! А то прямо как бабуля со своим вязанием!

Настя рассмеялась и, несмотря на болевшие пальцы, проворно застучала спицами, заканчивая рукав.

В этом странном настороженном счастье прошло две недели. В счастье — потому что Вова приезжал каждый день, утром или вечером, но приезжал. Подарков больше не приносил, но подкидывал то сигареты, то кофе, то продукты. Настороженном — потому что Настя чувствовала что-то неладное в их отношениях. Нет, Вова был по-прежнему ласков и внимателен, и даже нежен, но дальше поцелуев дело не заходило. Ей, конечно, было приятно, что он не потащил её в постель в первый же день, ни во второй, ни в третий, но по прошествии месяца… Это было, по меньшей мере, странно. Настино же тело разошлось не на шутку. Она влюбилась в Вову по уши, и если романтики ей хватало с избытком, недостаток физических отношений давал о себе знать. Настя хотела его так сильно, что даже видела безумные эротические сны, где они с Вовой неистово занимались любовью. Он возбуждал её самим своим присутствием, и Насте приходилось сдерживать себя, чтобы не попросить со всей наглостью просто переспать с ней или вообще за уши не потащить в постель. После порно-снов она просыпалась в холодном поту, гнала прочь непристойные мысли и желания, но помогало ей это мало.

И в один прекрасный день…

Вова ввалился в квартиру весь белый, как снеговик. Отряхнулся и прорычал:

— Чёрт бы побрал эту зиму!

— Что, не заводится? — посочувствовала Настя, бросая тряпку на мокрый пол. Вова вытер ботинки и оставил их на тряпке, повесил куртку на дверь в ванную и с досадой стукнул кулаком по стене:

— Холера, и гаражи все закрыты. А те, что открыты, завалены вызовами с двух часов! Обещали к утру подъехать! Да я до утра загнусь в такой мороз!

Настя покачала головой. Да уж, ждать целую ночь в холодной машине под непрерывно падающим густым снегом — радость превеликая! Вова уже привычно прошёл в кухню и с тяжким вздохом спросил:

— Дашь термос с чаем? Хоть будет чем согреться…

Настя возмущенно шлепнула его по спине:

— За кого ты меня принимаешь? Думаешь, я тебя отпущу ночевать в машину?

Вова пробурчал:

— А кто тебя знает.

— Ляжешь на диване и выспишься как человек, в тепле, а утром опять позвонишь!

— Ладно, уговорила, — улыбнулся он. — Только разбуди меня, когда на работу пойдёшь!

Настя заварила кофе и поставила чашку перед ним. Одеяло она найдёт, чистая простыня тоже есть, а подушку даст Тёмкину. Выкурив сигарету, она прошла в зал, согнала пригревшихся котят с дивана и разложила его. Постелила чистое бельё, бросила одеяло и вдруг осознала — Вова будет ночевать у неё! Спать в зале, на её диване, под её одеялом!

Независимо от её воли беспокойная сладкая дрожь охватила всё тело. Настя прикрыла глаза, пытаясь успокоиться, но это ей не удалось. Тело слушаться не желало. Упрямое, столько времени терзаемое одиночеством и физической работой, сегодня оно решило играть по своим правилам. Настя присела на диван, провела рукой по подушке и ощутила знакомую тяжесть внизу живота. А может, всё случится? Может, он обнимет её и не отпустит целую ночь? При одной только мысли о жарких обьятиях Вовы она едва слышно застонала, но, услышав шаги в коридоре, вскочила с дивана и постыдно бежала с места преступления в ванную.

Никогда еще Настя не мылась с такой скоростью. Обычно она любила постоять под душем, насладиться упругими струйками, тёплым массажем воды, но сегодня всё было ей противно. Даже сама себе она была неприятна. Наскоро высушившись и надев непонятно зачем сиреневую кружевную разлетаечку, она спрятала её под розовым тёплым халатом. Посмотрелась в запотевшее зеркало и вдруг рассердилась на себя. Да что она, в самом деле, как идиотка! Ну хочет мужика, ну так надо сделать так, чтобы и мужик её захотел! Долой халат! Долой смущение и ложную скромность! И вообще, надо выпить немножко, как в первый день, тогда и смелости прибавится, и сомнений убавится!

Настя сбросила халат, вышла из ванной на кухню и решительно вытащила всё те же полбутылки «Пшеничной» из холодильника. Налила в рюмку пятьдесят грамм и залпом выпила.

Закашлявшись с непривычки, она мужественно пережила лёгкий ожог горла и запила водку остывшим кофе. Вот так, теперь можно вернуться в зал и выполнить намеченную программу!

Настя дошла до двери, и её решимость сдулась, как воздушный шарик. Всему виной был голый торс Вовы. Она смотрела неотрывно на широкие плечи, мускулистые руки, и, кажется, даже перестала дышать…

Вова повернулся к ней:

— Можно и мне в душ?

— Конечно, — пробормотала она, проскользнув мимо него к «стенке», и протянула ему полотенце. Он подошел вплотную, обдав восхитительным мужским запахом, смесью пота и одеколона, и легонько обнял за плечи:

— Какая же ты худая! Вроде и ешь нормально, а нифига не толстеешь.

— Ты что, толстых любишь? — растерянно спросила Настя. Может, поэтому он её не хочет, потому что она слишком костлявая?

— Дурочка, — он подарил ей быстрый поцелуй, отобрал полотенце и вышел.

Настя вздохнула, переводя дыхание, и повела руками по бёдрам. Да, так и есть, он не любит худышек, поэтому и не тащит её в постель. Всё просто, как раз и два. Расстроившись, она побрела в комнату, выключила ночник и скользнула под одеяло рядом с Тёмкой. Свернувшись клубочком и подтянув колени к животу, снова вздохнула. Какая жизнь несправедливая! Послала ей такого парня, в кои-то веки! Заботливого, умницу, симпатичного… А он её не любит и не хочет. Она же не просит любить до потери сознания, но хоть немножко! Хоть капельку…

Звуки льющейся воды в ванной взбудоражили Настино воображение. Она очень ясно представила гладкое Вовино тело, влажное и блестящее под упругими струями душа, и невольно застонала. В животе знакомо напряглось до боли, и Настина рука против воли скользнула вниз, под трусики, нашла то, что должно было облегчить её страдания. Она гладила себя, морщась от невыносимого, сладкого напряжения, от не находившей выхода страсти… И услышала звук шагов в коридоре. Вова остановился, словно ожидая чего-то, потом щёлкнул выключателем, и скрипнувший под тяжёлым телом диван положил конец Настиной мимолетной надежде. Господи, ну почему так несправедливо?!

Она ворочалась и ворочалась без сна, стараясь не разбудить Артёма, без мыслей, одержимая этим тугим клубком в животе, пытаясь избавиться от навязчивого видения: в соседней комнате на диване, на сбитой простыне, спит большой сильный мужчина, такой нежный и страстный в её воображении, сладко пахнущий терпким одеколоном…

В полпервого Настя не выдержала. Ворочаться смысла нет, надо пойти выпить горячего молока с кусочком батона, это точно поможет уснуть. Она осторожно встала, пробралась по коридору и вошла в кухню, прикрыв за собой дверь и щёлкнув выключателем. Открыла холодильник, и в глаза ей бросилась бутылка водки. Напиться, что ли, с горя? Или просто выпить сто грамм вместо молока? Говорят, это тоже помогает уснуть.

Настя налила полную рюмку и с отчаяньем выпила её до дна. Зажмурилась, ища что-нибудь запить или заесть. Ухватила котлету со сковородки, зажевала, вытирая брызнувшие слезы. И решила — будь что будет, но сегодня она всё выяснит. Всю недосказанность, всё напряжение, установившееся между ними в эти недели, все его недоговорки и её домыслы… Настя аккуратно поставила бутылку в холодильник, накрыла котлеты крышкой и облизала пересохшие губы. Пусть он даже пинками прогонит её, всё случится сегодня или уже никогда!

На цыпочках она вышла в коридор, приоткрыла дверь в зал. Вова тихонько похрапывал, разметавшись во сне. Настя присела на краешек дивана, сглотнула ставшую вязкой слюну. А если он прогонит её, и это сломает их пусть даже и странно-платонические отношения? Если он уйдёт и больше не вернётся?

Настя тронула Вову за руку, и таким электрическим оказалось это касание, что она едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть. Вова же вздрогнул, открывая глаза, и шёпотом спросил:

— Что? Что случилось?

Что случилось, хороший вопрос! Да, в принципе, ничего особенного… Так, гормональные перепады! Настя молчала, собираясь с мыслями, как бы получше сказать, и Вова приподнялся на локте:

— Насть, ты чего?

— Ничего, — пробормотала она. — Прогони меня, если хочешь… Но я так больше не могу… Неужели ты не видишь, что со мной делаешь?

Он нахмурился, не понимая, и Настя покрутила головой:

— Разговор немого с глухим. Ничего ты не понимаешь!

Он помедлил и притянул её к себе:

— Иди сюда.

Настя скользнула под тонкое одеяло, всей кожей ощущая горячее тело, и Вова обнял её, склонился над её лицом:

— Ну, и чего же я не понимаю?

Его губы завладели её ртом, поначалу нежно и почти неслышно, потом всё сильнее и сильнее, он заставил её приоткрыть рот и нашёл язык, слегка потянул его. Настя застонала от вновь нахлынувшего желания. Вова отправил ладонь в крестовый поход по её телу, то лаская, то нажимая, то поглаживая, отчего Настя ощутила мурашки на коже, те самые мурашки, которых так давно не было и которые она безуспешно пыталась вызвать сама себе. Конечно, для полноценных мурашек нужен партнёр!

И партнёр был нежным. Мало того, он был ещё и умелым, знал, куда нажать, чтобы усилить Настино возбуждение и заставить протяжно стонать от удовольствия.

Десяти минут им хватило, чтобы полностью изучить волшебные кнопки друг друга и привести их в рабочее состояние. Десять минут сказочного наслаждения и десять секунд фантастического прибоя оргазма…

— Ты… Просто бомба! — он обнял её, устраиваясь поудобнее, и дунул ей в шею. — Давно уже мне не было так кайфово с кем-то…

— И мне, — ответила Настя, потираясь щекой о его щеку. Потом слегка отстранилась, заглядывая в глаза: