— Прости, я не думал, что всё так далеко зашло.

— Я тоже не думала, — Настя проглотила последний кусок и улыбнулась ободряюще. — Кофе хочешь?

Вова прикрыл глаза, кивая. Настя поставила турку на плиту и спросила, не оборачиваясь:

— Так тебе передали, что я тебя искала?

— Ага, все три в один голос, мол, приходила какая-то Настя, страшная с виду и совсем больная. Я, как палатки свернул, коробки в газель покидал, даже выручку не пересчитал, сразу к тебе…

Настя погляделась в тёмное зеркало окна и вздохнула. У неё, и правда, больной вид. Такое впечатление, что чахоточная в последней стадии… Покачав головой своему двойнику в окне, Настя налила кофе в чашку и поставила перед Вовой. Но не отошла — осталась стоять рядом. Вова взглянул на неё снизу вверх и притянул к себе, посадил на колени. Настя ощутила странное напряжение в его руках и слегка отстранилась, заглядывая в глаза:

— Если тебя это тяготит, не надо. Давай закончим прямо сейчас, здесь. Скажи мне всё, и мы разойдемся. Хотя… Мы даже еще и не сошлись…

— Дура! — усмехнулся Вова, и напряжение исчезло. Он обнял её одной рукой, другой взял чашку. Отхлебнул кофе и спросил:

— У тебя деньги есть? Если надо — ты проси, я тебе дам.

Настя покрутила головой:

— Не надо мне твоих денег.

— Ну, как хочешь. Тогда сделай мне такой же классный бутерброд и я полечу. Завтра вставать в пять утра.

— Зачем? — Настя расслабилась в кольце его рук, вставать не хотелось, и она удобнее свернулась на Вовиных коленях. Он коротко обьяснил:

— За товаром в Турцию.

Настя кивнула, чувствуя, что засыпает, и Вова качнул плечом:

— Эй, а мой бутерброд?

— Садист, — пробормотала она, неохотно вставая. Вова внимательно следил за приготовлением гигантского бутерброда из второй половинки батона, а потом спросил:

— Чего тебе из Турции привезти?

— Ничего.

— Не майся дурью! Хочешь куртку привезу, кожанку? Ну? Или сапоги зимние?

— Не надо, — она протянула ему бутерброд и снова устроилась на коленях. Потом нерешительно попросила: — Привези лучше курточку для Тёмы, знаешь, такую, на меховой подкладке, а то он из своей совсем вырос. И ботики, если можешь, размер 29–30. Если только недорого.

Вова обнял её одной рукой и пообещал с набитым ртом:

— Привезу. И тебе, и Тёмычу, и Ленке…

Настя вздохнула, совершенно успокоившись. Пришёл… Да чего там — прибежал, прилетел! Значит, ему не всё равно, значит, не игрался! Значит, что-то есть.

Она проснулась от звонка будильника и не сразу поняла, где она. Открыла глаза, выключила нудно пикавший будильник. Что за хрень, она никогда его не заводит! Конечно, она в собственной кровати, одетая, но одна. Часы показывают пять, обычные пять утра. Ленка спит, Тёмка сопит рядом, в ногах потягиваются с очень сонным видом два котёнка. Настя тоже потянулась, и улыбка появилась сама собой. Вчера она таки уснула на коленях у Вовы, и он отнес её в кровать… Воспоминание об этом сохранилось не очень чёткое, и Настя нахмурилась — поцеловал он её на прощание или ей это все же приснилось? Одеваясь, она решила, что не приснилось. Настя даже ещё чувствовала вкус его губ на губах, и это ощущение обеспечило ей хорошее настроение на весь день. И целую ночь.

Вова приехал наутро, когда Настя заканчивала новый свитер. Клиентка позвонила в девять утра и попросила закончить к двенадцати. А закончить — это не только связать, но и отпарить, и сшить, и Настя стучала спицами без остановки, чувствуя, как сводит пальцы от усталости. Звонок в дверь заставил её испуганно вздрогнуть — клиентка приехала! — но, глянув на часы, Настя облегченно вздохнула, ещё только десять утра, успеет! Потом вспомнила — ведь это Вова, и сердце её радостно забилось. Отложив вязание, Настя бегом бросилась в коридор, открыла дверь и улыбнулась:

— Засранец, я же просила ничего не привозить!

Вова свалил кучу пакетов на пол и отряхнул снег с ботинок, буркнув:

— А я привёз.

Настя растерянно заглянула ему в лицо:

— Что случилось? Проблемы?

Он снял куртку, шагнул к ней и обнял, поцеловал в губы и улыбнулся:

— Никаких проблем, кроме чертовых заносов! На дорогах не проехать, а так все тип-топ!

Настя прижалась к нему, с наслаждением вдохнула терпкий мужской запах и шепнула:

— Соскучилась.

— Я тоже, — он застыл на мгновение, словно не желая спугнуть неожиданную нежность, потом поцеловал Настю в ухо и принялся разбирать пакеты. — Куда нести?

— В зал, Ленка только проснулась.

Вова потащил подарки в зал, свалил их на пол и присел рядом с малышкой, которая пыталась дотащить ногу до рта:

— Ну привет, гуля! Растёшь не по дням, а по часам!

Ленка широко улыбнулась и отозвалась:

— Пааааааам!

Вова погладил её по бархатной щёчке:

— Не ешь ногу, погоди, я тебе такую штучку привёз…

Он вытащил из пакета разноцветную резиновую игрушку и показал Насте:

— Во, специально для зубастых, кладёшь эту штуку в холодильник и, как только малая захнычет, дашь ей погрызть, говорят, облегчает зубы.

Настя повертела колечки с пупырышками и сунула Ленке:

— Грызи, плотоядное!

Вова подтянул к себе пакет и принялся вытаскивать обёрнутые хрустящим целлофаном подарки:

— Так, это Тёмычу, как обещал, куртка и сапоги, не знаю впору или чуть большие… Шапка тоже ему, не понравится — поменяю, я целую партию привез с Покемонами, с разными монстрами мультяшными… Ленке комбинезон и боты, как раз весной пойдёт, будет в самый раз…

— Ну ты сказал, весной, ей только пять месяцев, даже не сидит ещё, — покачала головой Настя.

— Даже и не заметишь, как бегать начнёт, а потом бегать на свидания, — отмахнулся Вова. — А нет, так в коляске теплее будет! А это тебе, давай-ка примерь, а то я полчаса колебался с размером!

Он встал, протягивая Насте пакет. Она взяла, заглядывая внутрь, и обомлела — дублёнка, настоящая, тёплая, тяжелая, из тех, что на рынке под сотню баксов идут! Вытащив куртку, Настя прижала к груди рыжий короткий мех и закрыла глаза. Потом вернула Вове:

— Нет, это уже слишком… Такие деньги!

— Примеряй без разговоров! — нахмурился Вова. — Не майся дурью, это подарок!

Настя заколебалась. Господи, да ей в жизнь не расплатиться за такой подарок, ни обедами, ни натурой! Вова решительно взял у неё дубленку, развернул Настю спиной, просунул её руки в рукава, одел куртку на плечи и снова вернул Настю лицом к себе. Она запахнулась в мягкий мех и закрыла глаза, нежась в наслаждении. Вова обнял её и тихо сказал:

— Видишь, как просто! И мне приятно!

Настя спрятала лицо у него на груди, готовая расплакаться, но Вова отстранил её:

— Подожди, ещё не всё.

Он достал из пакета коробку и небрежно протянул Насте:

— Давай-ка, меряй уж сразу всё и закончим на этом!

Настя только покачала головой, доставая длинные сапоги на каблуках под цвет дублёнке, и укоризненно спросила:

— Ну, и куда я в этом пойду? Всё равно целыми днями дома сижу! Не на работу же…

— Вот приглашу тебя в ресторан, тогда будешь знать! — пригрозил он. — Меряй, надеюсь, с номером не ошибся!

— Нет, Вова! — решительно запротестовала Настя. — Я не могу, это слишком дорого!

— Ну и что мне прикажешь теперь с ними делать? — рассердился он. — Обратно в Турцию везти?! Извините, забирайте ваши сапоги, моя девушка сказала, что это слишком дорого?

Настя, не веря своим ушам, взглянула на него. Вова поднял брови, всё ещё сердясь:

— Что?!

— Что ты сказал?

— Что сказал, то и сказал!

— Ты сказал «Моя девушка»?

Вова отвел глаза, смутившись:

— Ну а что? Ты же моя девушка или нет?

Настя отложила сапоги и взяла его руку в свою ладонь:

— По-настоящему? Ты мой парень, а я твоя девушка?

— Насть, не усложняй, — попросил он, поглаживая её кисть большим пальцем. — Любишь ты в словах копаться… Всё и так видно, нет?

Она уткнулась лбом в его грудь и глухо возразила:

— Ничего мне не видно! Сам сказал — меценат, благотворительностью занимаешься.

— Дура, — ласково обругал её Вова. — Поди очки купи, если плохо видишь!

Его руки прошлись по её плечам, и Настя затрепетала. Безмерное счастье затопило её с ног до головы, и она потянулась к его лицу. Вова принял страстный поцелуй и аккуратно усадил Настю на диван, прямо в ворох пакетов. Она откинула голову на спинку дивана, дублёнка распахнулась, и Вова накрыл ладонью тугой холмик груди, нащупал сосок сквозь тонкую ткань свитера и покрутил в пальцах. Призывный стон был ему ответом, но он не поддался на провокацию, наклонился, шепнул на ухо:

— Эй, девушка моя сладкая! Я, между прочим, на минутку заскочил! Мне ещё товар по палаткам разнести надо, а я надеялся, что мне тут пожевать дадут…

Настя мгновенно очнулась, возбуждение спало, и она вскочила:

— А мне вязание заканчивать! К двенадцати, ох не успею!

— А пожевать? — жалобно простонал Вова.

— Макароны по-флотски? — пискнула Настя, боясь не угодить, но Вова кивнул:

— Валяй! Я голодный, как волк!

Настя скинула жаркую дублёнку и бросилась на кухню. Поставила воду на макароны, высыпала в тарелку горсть замороженного фарша и вернулась в зал за вязанием. Вова сидел на полу рядом с Ленкой и о чём-то разговаривал с ней на детском языке. Котята играли неподалеку со старым клубком из остатков ниток, отбивая его друг у друга. Настя быстро разобрала спицы и заметила:

— С вас хоть картину пиши!

— Вяжи себе тихонечко! — беззлобно огрызнулся Вова. — Твоя дочь отвлекает меня от бурчания в животе!

— Ну знаешь! Я же не сяду в кастрюлю, чтобы быстрее сварилось!