К четырем часам в гостиной находилось уже восемь джентльменов, и Виктория с ужасом думала о том, что леди Матильде придется сажать их всех за стол. Однако молодые люди тактично откланялись, не дожидаясь приглашения на обед и заручившись согласием девушек сопровождать их завтра на утреннюю прогулку.

Камберленд задержался в холле чуть дольше остальных. Виктория с волнением наблюдала через приоткрытые двери гостиной, как он о чем-то негромко беседует с виконтессой. Когда маркиз ушел, леди Матильда поспешно вернулась в комнату и остановилась напротив племянницы.

– Ну, дорогая, могу тебя поздравить, – торжественным тоном произнесла она. – Ты произвела сильное впечатление на лорда Камберленда, и он пригласил всех нас к себе на обед в начале следующей недели.

– Боже, но ведь там, наверное, будут его титулованные родители! – испуганно воскликнула Виктория.

Виконтесса с улыбкой покачала головой.

– Тебе нечего бояться, дорогая: родителей маркиза уже нет в живых. Правда, в роскошном особняке Камберленда проживает пара его бедных родственников, но вряд ли их мнение будет иметь для него большое значение. К тому же маркиз намерен значительную часть времени провести с тобой наедине. Так что тебе предоставляется прекрасная возможность блеснуть перед ним всеми своими достоинствами.

– Тогда молитесь за меня, тетушка, – жалобно простонала Виктория. – Ведь маркиз Камберленд – самый знатный и влиятельный из всех моих новых поклонников. Хотя я вовсе не уверена, что он понравился мне больше остальных, – уточнила она, слегка нахмурив брови.

Поздно вечером, уже лежа в постели, Виктория постаралась во всех подробностях припомнить события двух последних дней. И вдруг взволнованно подскочила на кровати, хлопнув себя ладонью по лбу. Ее вчерашний таинственный «спаситель»! Как могло случиться, что за все это время она ни разу не вспомнила о нем?

Позже, чуть поразмыслив, Виктория пришла к выводу, что ее забывчивость имеет ряд смягчающих обстоятельств. Во-первых, этот человек отсутствовал на балу у герцогини Харлей, а во-вторых, он так и не соизволил нанести ей визита, хотя она сообщила ему свое имя. Из всего этого Виктория сделала вывод, что, по всей видимости, его вообще нет сейчас в Лондоне. Действительно, что еще, кроме скорого отъезда, он мог иметь в виду, когда говорил, что они больше не встретятся?

Это открытие почему-то наполнило сердце Виктории грустью. Ее приподнятое настроение исчезло, на душе стало как-то пусто и тоскливо. Несмотря на сильную усталость после напряженного дня, она еще долго ворочалась в постели, тщетно старясь отогнать грустные мысли и заснуть.

– Так, так… Значит, твоя новая бригантина уже стоит на причале в брайтонском порту и практически готова к отплытию?

Подойдя к старинному дубовому шкафу, граф Лестер достал из него бутылку с коньяком и вернулся к столу, за которым, небрежно развалясь в кресле, сидел его давний друг и деловой компаньон Редьярд Шарп.

– Все верно, Фил, – Шарп улыбнулся приятелю и подвинул в его сторону серебряный поднос с хрустальными рюмками. – Осталось довершить отделочные работы и набрать команду. Но капитан Картни уже занимается этим.

– И когда же планируешь выйти в море?

– Сразу, как только закончится сезон и в Лондоне станет нечего делать. Где-то в начале июля.

– Бедная леди Тирсон! Она будет крайне разочарована тем, что ты не поедешь с ней на курорт.

Шарп пренебрежительно повел плечами.

– У нас впереди еще почти три месяца, чтобы успеть основательно надоесть друг другу. К тому же я очень сомневаюсь, что ее старому мужу придется по душе перспектива провести летний отдых по соседству с любовником жены.

– Да уж, перспектива не из приятных… Что ж, давай обсудим, чем загрузить бригантину перед отправкой в колонии. Я собираюсь уже сейчас приступить к закупке необходимых товаров, чтобы не суетиться в последний момент… Что такое, Аннабелла? – граф повернулся к входившей в кабинет жене. – Ты чем-то расстроена?

Лестер подошел к супруге, и они о чем-то негромко заговорили. Вслед за леди Аннабеллой в кабинет вошла горничная и, поставив на камин фарфоровую вазу с лимонно-желтыми розами, только что срезанными в графской оранжерее, бесшумно удалилась.

По комнате тотчас разлился нежный, чарующий аромат, и Ред с наслаждением вдохнул этот запах. А потом, повинуясь какому-то необъяснимому порыву, поднялся с кресла и, обойдя вокруг стола, подошел к облицованному ониксом камину.

Ред не питал слабости к цветам, но сейчас что-то заставило его наклониться к розам и осторожно коснуться хрупких лепестков с блестящими капельками воды. И сразу же он неожиданно нашел причину своему неосознанному поступку. Эти нежно-желтые розы вызвали у него воспоминания о вчерашнем бале у герцогини Харлей. Величественная лестница, утопающая в живых цветах… Роскошная зала, сверкающая сотнями огней… Золотистые розы в прическе Виктории Джемисон… Такой же цветок в корсаже ее шикарного платья, как раз между пленительными полушариями нежной девичьей груди.

Его пульс учащенно забился, когда он вспомнил об этой девушке. Боже, до чего же хороша она была на вчерашнем балу! Он заметил ее сразу, как только она вошла в залу, но в первый момент даже не узнал. Утром, в парке, она показалась ему скорее милой и довольно забавной, чем красивой. Но вечером Виктория Джемисон, словно по волшебству, превратилась в обольстительную красавицу, способную свести с ума любого мужчину. И как великолепно она держалась на всем протяжении бала! Величественная, поистине королевская осанка, гордый, полный достоинства, взгляд, очаровательные, абсолютно непринужденные манеры.

Конечно, никто из молодых щеголей и не догадывался, чего ей это стоило. Он же, Ред, прекрасно заметил и ее волнение, и трогательный, почти детский испуг в широко распахнутых светло-карих глазах в ту минуту, когда она только что вошла в залу. А затем – огромную радость и облегчение, когда ее пригласили на танец. Это казалось нелепым, но в тот момент он и сам неожиданно почувствовал себя счастливым. Да и потом, весь вечер, ловил себя на мысли, что искренне радуется за эту девушку. Ее первый выход в свет прошел вполне успешно. А это означало, что не пройдет и месяца, как она будет помолвлена с богатым и знатным лордом, который сделает ее счастливой. Возможно, им станет… им станет… Дьявол! Им может стать кто угодно, но только не он сам!

– Ред, да ты совсем не слушаешь меня! Черт возьми, где ты все время витаешь?

Недовольный голос графа Лестера мгновенно вывел Шарпа из задумчивости. Обернувшись, он рассеянно посмотрел на друга, только сейчас осознав, что тот уже несколько минут что-то оживленно рассказывает ему.

– Ну так вот, я говорю…

– Подожди, Фил! – Ред быстро прошелся по комнате и остановился напротив друга. – Послушай, ты ведь, кажется, знаком с виконтом Сиддонсом?

– Ну, в общем-то, да. А что именно тебя интересует?

– Виктория Джемисон, племянница его жены.

Граф многозначительно усмехнулся.

– Ты обратил на нее внимание на вчерашнем балу?

– Нет, Фил, дело не в этом… – Ред пристально посмотрел на Лестера. – Видишь ли, мы познакомились с ней несколько раньше. Виктория – та самая юная девушка, что наблюдала вчера за нашей дуэлью и едва не поплатилась за свое любопытство.

– Так это была она?! Ну и ну! И что же ты хочешь о ней узнать?

– Все, что ты можешь рассказать. Насколько я уже знаю, она из знатной семьи и чудесным образом унаследовала титул и родовое имение. Она богата?

Лестер слегка нахмурился и неспешно раскурил сигару. Какое-то время он сосредоточенно молчал, словно раздумывая, стоит ли сообщать другу о некоторых вещах. Потом глубоко вздохнул и внимательно посмотрел на Шарпа.

– Не уверен, что имею право рассказывать тебе об этом, – задумчиво проговорил он, – это чужая тайна, и я совершенно случайно узнал о ней… Ред, ты никогда не встречался с отцом Виктории, Эдгаром Джемисоном? Нет? А вот я неплохо знал этого джентльмена.

– Виктория похожа на него?

– Да. Но больше внешностью, чем характером. Эдгар Джемисон был любимцем женщин и чертовски обаятельным мужчиной, но он также был азартным игроком. Не имея терпения заниматься хозяйством, он надеялся поправить свое пошатнувшееся материальное положение игрой. Но из этого ничего хорошего не вышло. Он умер ровно год назад, умер внезапно, от сердечного приступа, случившегося в игорном доме, когда он поставил на кон слишком много и проиграл. Случайно я тоже был там и стал свидетелем его смерти…

Лестер глубоко вздохнул и подошел к Шарпу.

– Ред, ты спрашиваешь, богата ли она? – спросил он, прищурившись. – Ну так я могу сказать тебе с полной уверенностью: в настоящий момент ты – богач по сравнению с Викторией Джемисон. После смерти отца ей достался громкий титул и… чудовищные долги. Ее родовое имение заложено, и кредиторы только и ждут момента, когда их можно будет с кого-то взыскать. Они следят за каждым шагом этой девушки и…

– … и единственная возможность для Виктории избежать публичного скандала – это как можно скорее выйти замуж за богатого и влиятельного человека, – мрачно договорил за него Шарп. – Не беспокойся, Фил, я все понимаю. И не сделаю ничего такого, что могло бы скомпрометировать этого бедного мужественного ребенка, – тихо прибавил он. – Клянусь тебе: с этого дня я даже не посмотрю в ее сторону. И приложу все усилия, чтобы как-нибудь случайно не попасться ей на глаза.

Лестер неспешно прошелся по комнате и, слегка усмехнувшись, пристально посмотрел на друга.

– Означают ли твои слова, что ты успел понравиться ей за те несколько минут, что вы провели наедине в парке?

Вместо ответа Ред быстро кивнул и, усевшись в кресло, решительно придвинул к себе деловые бумаги.

– По-моему, нам пора вернуться к прерванному занятию, – деловито произнес он. – Так на чем ты там остановился?

Глава 4