И тут к их столику подошел официант. Почтительно склонив голову, он водрузил в центр стола вазу с цветами и положил перед ними три кожаные папки.

– Вы позволите, я закажу на свой вкус? – обратился Герман к своим юным спутницам.

Подруги с облегчением закивали.

Когда Герман, даже не открыв меню, начал бойко перечислять названия блюд, большинство из которых оказались труднопроизносимыми, девушки снова переглянулись. Так и есть, Герман тут бывал, и не раз.

– Да вы не пугайтесь, – улыбнулся Герман, когда официант с поклоном отошел от их столика. – Большинство блюд тут из французской кухни, и названия соответствующие. А на самом деле я заказал салат из омара, курицу с грибами и десерт.

Отчего-то беседа не клеилась. Каркуша сидела ни жива ни мертва от страха, а Ольга, хоть и освоилась уже немного, никак не могла придумать тему для разговора. Герман же тоже почему-то молчал, и, казалось, молчание его вовсе не тяготило.

– Вообще-то день рождения считается семейным праздником… – Прокашлявшись, Каркуша все-таки завела разговор на интересующую ее тему.

– Это Новый год, – мягко парировал Герман. – Впрочем, если вам интересно, я с удовольствием расскажу о себе… Не бойтесь, – замахал руками Герман, перехватив Ольгин взгляд, – с самого детства начинать не стану. Окончил первый мед, родители живут отдельно, квартира мне досталась от бабушки, собственной семьей пока не обзавелся.

– А друзья? – не унималась Каркуша. – Неужели у вас нет близких друзей, которых вы могли бы пригласить вместо нас?

Незнакомка снова стрельнула в Каркушу взглядом. А с Катей и вправду творилось что-то странное. Сбросив с себя оцепенение, она вдруг почувствовала абсолютную вседозволенность. Возможно, таким образом проявлял себя тот невероятный зажим, от которого страдала девушка в присутствии Германа.

А доктор, нисколько не смущенный столь прямым и, пожалуй, даже бестактным вопросом, спокойно отвечал:

– Я твердо убежден, что настоящих друзей не может быть много. Приятелей, знакомых у каждого может быть сколько угодно, но друг – это совсем иное дело… Не знаю, как у вас… – Он посмотрел сначала на Катю, а потом, переведя взгляд на Ольгу, продолжал, глядя прямо ей в глаза: – А у меня на самом деле только один-единственный друг. Мы подружились еще в школе. Он художник, любит путешествовать по миру. И, к сожалению, сейчас находится очень далеко отсюда, в Индии. Но если бы Олег был в Москве, можете не сомневаться, он был бы сейчас вместе с нами.

– Понятно, – с неопределенными интонациями в голосе протянула Каркуша. – А девушка? – допустила очередную бестактность она. – Ни за что не поверю, что у вас нет девушки…

– Катя! – не выдержала Незнакомка. – Прошу тебя, перестань. Ты вгоняешь человека в краску.

– Нет, что вы, Оленька, – засмеялся Герман. – Меня не так-то легко вогнать в краску, – сделал неожиданное признание он. – Так вот. – Доктор снова посмотрел на Каркушу, которая в этот момент нервно теребила лепестки белой розы. – Как это вам ни покажется странным, но девушки у меня нет. Не скрою, была, но уже год как мы расстались.


Еда оказалась просто великолепной. Поначалу девушки стеснялись, не зная, за какой прибор следует браться, но когда Герман, отодвинув от себя шесть серебряных приборов разной величины, взял в левую руку самую обыкновенную вилку, а в правую – один из ножей, его спутницы, приободрившись, поступили точно так же. Когда с клубникой под взбитыми сливками было покончено, Каркуша, набравшись смелости, пригласила Германа на танец. Возможно, выпив два бокала отличного шампанского, девушка окончательно раскрепостилась и перестала стесняться своего скромного, по сравнению с другими дамами, наряда. Несколько пар медленно топтались в центре зала под негромкий «живой» аккомпанемент.

Глядя на подругу, нежно склонившую голову на плечо Германа, Незнакомка тихо порадовалась. Внезапно ее охватил стыд: она тут сидит в шикарном ресторане, пьет шампанское, развлекается, а Сергей там лежит один. А вдруг он именно в эту минуту придет в себя и испугается, обнаружив себя в незнакомом месте. Почему-то Ольга очень боялась, что, когда Сергей очнется, ее не окажется рядом. А ведь она собиралась расспросить Германа про кому, узнать как можно больше об этой болезни. И что? Даже словом о Сергее не обмолвилась. Но ведь у Германа все-таки день рождения. Может, это и правильно, что Ольга не стала заводить разговор на профессиональную тему.

– Извините, но мне пора домой, – засобиралась Ольга, когда Герман и Катя вернулись за стол.

Каркуша посмотрела на часы.

– Ого! – испуганно протянула она. – Без пяти одиннадцать!

Герман не стал задерживать подруг. Поблагодарив их за приятный вечер, он предложил:

– Вы не будете возражать, если я вас провожу?

– Спасибо, – покачала головой Незнакомка, – не стоит… Нам тут совсем близко.

– Ну уж нет, – решительно произнес Герман. – Если вам так надоело мое общество, поедете на такси. Но чтобы две молодые девушки ушли из ресторана одни, да еще ночью…

Усадив подруг в такси, Герман еще раз поблагодарил их и, помахав рукой, захлопнул дверцу.

14

На другой день сразу после школы Незнакомка засобиралась к Вере. Просить у мамы недостающие сто долларов Ольге очень не хотелось. Ведь у той, конечно же, возникнет вполне справедливый вопрос: «А что, пятьсот долларов уже кончились?» Незнакомка не сможет соврать, и тогда придется рассказать маме о Вере. Но и этого Ольге совсем не хотелось. И не потому, что она боялась реакции мамы, просто Незнакомке казалось, что чем меньше народу будет об этом знать, тем скорее лечение Веры возымеет силу. Да и потом, кажется, Вера сама велела ей никому не рассказывать, что Ольга у нее была. Никогда раньше Ольге и в голову не могло прийти без разрешения взять деньги. Но сейчас был особый случай. И потом, Наталья Александровна находилась на работе, не станет же Ольга звонить ей и спрашивать разрешения. Решив, что другого выхода у нее просто нет, Незнакомка вошла в отцовский кабинет и, достав с верхней полки шкатулку и тяжело вздохнув, взяла оттуда одну купюру в сто долларов. Закрывая шкатулку, Ольга отметила про себя, что денег в ней осталось совсем мало, стало быть, мама наверняка заметит пропажу. Но сейчас девушка не могла себе позволить думать о последствиях своего поступка. Вот когда мама спросит, не брала ли она деньги, тогда она и признается во всем. А сейчас надо было действовать.


На этот раз Незнакомка пробыла у Веры совсем недолго. Внимательно изучив медальон, та сунула его в карман махрового халата, взяла у девушки деньги и, скрывшись в комнате, велела подождать. Спустя несколько минут целительница вернулась, держа в руке маленький холщовый мешочек.

– Вот, держи. – Она протянула мешочек Ольге. – Положишь ему под матрац. Это богатырская травка. А за кулоном через неделю придешь.

– Так долго? – не смогла сдержать разочарования Ольга.

Она-то надеялась, что уже завтра сможет надеть на Сергея заряженную целебной энергией вещь.

– А ты как думала? – недовольно зыркнула на нее черными глазами Вера. – Вначале чистить буду, потом заряжать. Это ж все время… А если слабо зарядить, то не подействует. Я ж тебе вот травку даю, она тоже большой силой обладает.

– Так вы в прошлый раз уже давали мне такую, – напомнила Незнакомка. – Одного мешочка мало? Или это другая?

– Давала, значит? – поджала губы Вера. – Тогда иди. – Она спрятала мешочек в карман. – И не сумлевайся. Вылечу я твоего принца. Явишься через неделю, в двенадцать, запомнила?


Отчего-то в этот раз после посещения Веры Незнакомка ощутила какую-то смутную тревогу. Но она постаралась прогнать неприятный осадок прочь. Ей нужно было в больницу. С Катей они договорились, что та подъедет туда к четырем.

Герман Александрович находился в палате Сергея. Он сидел на стуле возле кровати больного и мерил ему давление.

– О! – приветливо поднялся доктор, завидев Ольгу. – Как добрались вчера?

Почему-то Незнакомке не хотелось обсуждать эту тему в палате Сергея. Она посмотрела на врача, и тот, словно прочитав ее мысли, сказал:

– Ну, не буду вам мешать. А после загляните ко мне на минутку, хорошо?

Ольга кивнула. Хотя между ней и Германом Александровичем ничего предосудительного не происходило, Незнакомка никак не могла избавиться от чувства вины. Вчера, когда они ехали с Катей домой и та без умолку трещала о том, что шептал ей доктор во время танца, Ольга, вместо того чтобы порадоваться за подругу, подумала неожиданно для себя самой: «А ведь он нарочно согласился пойти танцевать с Катькой, чтобы заставить меня ревновать».

Как и все девушки, она очень чутко воспринимала идущие к ней от Германа флюиды. Но лишь воспринимала. Отвечать на них Ольга не собиралась ни при каких обстоятельствах. Хотя не признать того, что Герман Александрович и впрямь был очень обаятельным и, как оказалось, умным и интересным человеком, было просто невозможно.

Вернувшись вчера вечером домой, Незнакомка со страхом поймала себя на том, что думает о Германе с нежностью. Она попыталась сбросить с себя наваждение, убедить себя, что это никакая не нежность, а элементарная благодарность, ведь Герман так внимательно относится к Сергею, но ничего путного из этого не вышло. Разозлившись, девушка запретила себе вообще думать о лечащем враче Сергея ни с благодарностью, ни как-либо по-другому. Но мы сколько угодно можем запрещать себе думать на ту или иную тему. Мысли наши и чувства, к сожалению, или, наоборот, к счастью, живут совершенно самостоятельной жизнью и не желают повиноваться нашим приказам.

В этот раз Незнакомка провела в палате у Сергея целых два часа. Она даже обрадовалась, когда, взглянув на часы, поняла, что Катя, скорее всего, уже не приедет. Стрелки показывали пять. Наверное, Каркушу задержали какие-то непредвиденные обстоятельства. Зато это дало возможность Незнакомке без оглядки предаться воспоминаниям. Она вспоминала, как они познакомились с Сергеем, как он впервые ее поцеловал, как на похоронах отца Сергей ни на секунду не выпускал ее руку из своей. Девушка вспоминала вслух, плакала, вытирала слезы и снова пускалась в воспоминания. Ей казалось, нет, она была уверена, что Сергей все слышит и испытывает те же чувства, что и она. В какой-то миг Ольга так увлеклась, что даже рассмеялась тихонько, вспомнив, как однажды Сергей притащил к ней домой мокрого, со слипшейся шерстью котенка, как они отмывали его целый час самым дорогим маминым шампунем фирмы «Clinique» и как потом в течение недели прятали котенка от Натальи Александровны в Олиной комнате.