Я в сети. Жду твоего большого письма. И ужасно стыдно… За дом свой. Вообще, когда я дома – все выглядит благопристойнее. А стоит мне уехать – бардак берет власть в свои руки.

Спросила детей:

– Как вам Тимофей?

– Он очень понравился!

– Чем он вам понравился?

– Он добрый и характер у него хороший.

Такие ты получил рецензии. Теперь можешь не волноваться – ты очаровал всю нашу семью.

Я чем больше тебя узнаю, тем больше к тебе привязываюсь… Ты извини меня, что я пишу, но не говорю, зато я ДУМАЮ ТАК. Сегодня позвонила тебе, аж два раза, желая сказать, что я тебя люблю и скучаю, именно сказать, но… Как-то я не решилась ничего произнести в телефонную трубку… Жду твоего ответа про дом и первое знакомство с детьми – не хочу на тебя давить никак.

По поводу завтра – решила день не занимать никак, чтобы провести его с тобой. Куда хочешь – туда можно и поехать. Можно рвануть в мини-путешествие. Первое, что в голову приходит – крепость Орешек в Шлиссельбурге – я просто давно там хотела побывать, но так и не бывала… Но это может быть любое место, куда мы можем доехать утром и уехать оттуда вечером – мне бы понравилось и ехать до места, и там вылезти из машины, и побродить вместе, и потом ехать рядом с тобой обратно. Хоть на Ладогу, в любой пригород, например, на фонтаны в Петергоф – тем более, что ты давно не был там, а я там знаю все, практически… я там выросла в этом парке. В общем, выбирай ты, а я подстроюсь. Ничего, если завтра возьму с собой пару хвостиков? А то переживаю, оставляя их в таком количестве дома, даже с няней… Что им дома сидеть? Да и няню нам надо пожалеть.

Пиши! Целую тебя… Света.

ТИМ:

Привет, моя хорошая!

Мне понравились твои дети. Они хорошее впечатление производят: воспитанные и доброжелательные дети, да еще и очень самостоятельные и послушные в то же время. Я даже очень обрадовался: получается, что у нас с тобой уже есть большая семья, – никого не надо рожать и стирать пеленки, – все в готовом виде! Три сына и дочка. То, о чем многие бы мечтали, но не каждому дано. На нас будут смотреть и завидовать окружающие, если куда поедем вместе. Единственная проблема – хорошая вместительная семиместная машина. Но мы и эту проблему решим.

А пока предлагаю взять двоих детей и поехать на твоей машине, куда ты с детьми выберешь. Все твои предложения принимаю: я ни в Шлиссельбурге, ни на Ладоге ни разу не был! В парке Петергофа – тоже с большим удовольствием погуляю с тобой и с детьми, давно не бывал нигде.

Можно так с детьми пока гулять, чередуя попарно, чтобы привыкнуть. Пусть постепенно привыкают ко мне.


Ясным солнечным днем в парке Петергофа гуляли двое взрослых с двумя детьми. Пожилые дамы, сидящие на скамейках аллеи, оборачивались на них и умилялись. «Какая милая семейная пара», – говорили они друг другу, – «Один мальчик похож на маму: такой же светловолосый и голубоглазый, а другой – вылитый отец: темноволосый и кареглазый». Дамы, сидящие на скамейках, даже не подозревали, что держащиеся за руки и нежно улыбающиеся друг другу мужчина и женщина не муж и жена, а влюбленные, на своем третьем свидании.


СВЕТА:

Привет!!! Приехала домой – перерыв между двумя клиентками – и стала снова тебе писать (и отметила про себя, что от тебя по-прежнему ничего нет)! Вот кстати и мои недостатки…

Это пугало и ужасало моих бывших партнеров – моя навязчивость. Мои письма – это никому было не нужно и неинтересно. Я даже не уверена, что их читали и уж точно никак не отвечали.

Переписка доставляет мне такое безумное удовольствие – и я боюсь, что она с твоей стороны может иссякнуть. То есть, ты видишь – мне важно и писать самой и хорошо бы видеть отдачу хоть какую-то, так как вся писанина, как ни крути, вертится вокруг читателя.

В данном случае, я пишу, если есть хоть один читатель. Один единственный человек, который прочтет написанный мною текст, сможет его оценить, высказать свое мнение, будет ждать продолжение, будет интересоваться тем, что я пишу – не важно, написана одна фраза или огромный текст.

Наверное, ты, как литератор, меня поймешь: писать – это как заниматься любовью… Не меньше. Любая большая эмоция – и первым делом думаешь, как об этом написать, как записать. Наверное, я больная…

Точно так же, я обожаю фотографировать… Однажды мне приснился страшный сон – я в Германии. Можно ходить, гулять, бродить по новым местам и искать впечатления. И вдруг я понимаю, что я забыла дома фотоаппарат… Я могу спокойно гулять по городу, заходить в какие-то здания, смотреть сувениры, знакомиться с городом – но мне это не интересно! Потому что я не могу эти воспоминания сохранить! Это был кошмар. И, наверное, попытка запечатлеть все эмоции и приключения через объектив – это из той же серии, что надо все записать…

Еще из моих минусов – у меня хорошее воображение, я могу выдумывать миры. Могу выдумывать цивилизации. Могу придумать весь мир – и то, что могло быть, и то, чего быть не могло…

И я могу быстро представить к чему то или иное может привести… Отсюда – я уже нафантазировала о нас столько, что мы словно бы давным-давно знакомы. Ты знаешь меня несколько дней, а я то уже прожила с тобой полжизни! Наша переписка сделала тебя самым близким моим человеком, который знаком с моими самыми сокровенными мыслями и который до сих пор еще никуда не захотел от меня убежать. Это распаляет и хочется писать больше и больше, но и больше и больше торопишь события.

Согласись, что для четырех свиданий – договориться о замужестве, о жизни на всю жизнь вместе, о совместном проживании, совместном бизнесе и совместном творчестве – это очень много. Для большинства людей – это ненормально. Потому что слишком быстро. Потому что не укладывается в общие правила. Потому что еще не успели проверить свои чувства.

Мой любимый анекдот:

«Машенька и Ванечка полюбили друг друга в пятнадцать лет, но поженились только в восемьдесят пять, когда достаточно проверили свои чувства на время».

Наверное, то, что я выдумала – это просто глупо. Скорее всего, для тебя – я всего лишь незнакомая женщина. Мы лишь просто случайные знакомые. И мы просто по логике не должны друг другу доверять и должны только присматриваться, примериваться и рассчитывать каждый шаг, чтобы было не больно падать… А мы словно бы и не набили никаких шишек – сразу в омут с головой…

Хочется рассказать тебе о своем опыте… О своих мужьях..

Мой первый муж был моим первым мужчиной и моим учителем… Можно сказать, обучал меня жизни и учил своей философии… Знаешь, какая у него была философия?

Он мне постоянно повторял: «Женщина! Знай свое место!» или «Молчи, женщина!» Не могу сказать, что любви не было – была… Хотя я подсознательно точно знала, что эта любовь не навсегда… Так… На годы просто…

В быту у меня не было права голоса, не было права выбора и не было свободы. Я сильно зависела от него, так как была студенткой. У меня на тот момент не было ни жилья, ни машины. Я сидела в декрете и не работала… А муж отдавал все деньги матери и, если мне что-то надо было, мне или ребенку, – я должна была просить свекровь…

Я вспоминаю то время, как страшный-страшный сон. Но, как ни странно, я тогда этого не понимала и считала, что только так и бывает и что это и есть семья. И моя задача ее сохранять, и любить мужа, и делать его жизнь проще и радостнее… Надо заметить и то, что он не считал, что я что-то делаю для него, напротив, он считал, что я не делаю ничего и недостаточно его уважаю, и недостаточно подчиняюсь его матери…

Если о быте. Его мама была с нами везде, кроме разве что, супружеской постели, хотя я иногда, срываясь, просила его и в постель ее позвать, чтобы она и там поучила нас, как и что нам делать. У меня развили чувство подчинения…

Я научилась говорить, когда меня спрашивают, молчать, когда не спрашивают, сидеть тихо, если сказали сидеть тихо. Готовить, убирать, гладить, стирать – незаметно, чтобы не нервировать и не доставлять дискомфортных ощущений ему.

Наверное, я могла бы быть хорошей женой какого-нибудь падишаха. Но мне не хочется.

Мы разводились семь лет. Семь лет он играл с моими чувствами: приближал, когда чувствовал, что я могу уйти; отдалял, когда чувствовал, что вернул. Держал на коротком поводке – и самому не надо, и другим не отдам. Все это время у него уже была другая женщина, но он не позволял мне ни с кем знакомиться и манипулировал нашим ребенком. В конце концов, я вовсе перестала чувствовать себя женщиной. Мне казалось, что я больше никому и никогда не буду нужна. Что я не то, что не женщина, а вообще никто. Ниже плинтуса..

В таком состоянии меня нашел второй мой муж (назовем его гражданский), хотя он не был никогда по-настоящему мужем, но надо как-то его назвать в этом письме. Он прошел со мной этап восстановления меня. Он собрал меня по кусочкам и показал, что можно жить дальше.

Мой разъяренный первый муж приходил выяснять с ним отношения, хотя сам по-прежнему жил с другой женщиной, но был возмущен, что я с тоже начала с кем-то встречаться. Кричал, что я его жена, и он никому меня не отдаст. Гражданский муж прошел вместе со мной суд с моим первым мужем, пережил мои решения взять приемных детей… Но… Он всегда говорил мне, что вытащил меня из грязи, что много для меня сделал, что я никому кроме него не нужна… Все это, как понимаешь, не добавляло мне самооценки.

Второй пришел жить ко мне, у него не было своего жилья, он жил на мои деньги и ни за что не платил, но так же говорил мне, что я должна быть ему благодарна за все, что он для меня делает. Если он что-то делал дома, то только после того, как я куплю все материалы, все оборудование… Но считал, что без него я бы была никем и ничем… Из-за разногласий мы расставались с ним на целый год, и в это время я познакомилась еще с одним мужчиной.