Жанна, сразу понявшая, кто есть кто, решила перехватить инициативу, застрекотала по-английски, подала толстому свою визитку и быстро прочла на его визитке, что он — натуральный турок и хозяин сети спортивных клубов.

— Анзора ты знаешь, он был тогда у меня на банкете, — вставил Миша словцо в обмен любезностями между Жанной и турком.

— Да, — из вежливости ответила Жанна, доставая блокнот и ручку. — Давайте, говорите — чего ему поведать надо.

— Скажите ему, что мы заинтересованы в участии в коммерческих турнирах за рубежом, — заговорил Анзор.

— …Это означает, что ты будешь ездить по этим клубам и колотить бедных турок за их же собственные деньги? — уточнила Жанна, когда они, отговорив час, вышли из кабинета.

— Ну, в общем, да. Такой бизнес! — радостно сообщил еще более приятно возбужденный Миша.

Носатый Анзор отправился класть турка на место, а Миша, только что не подпрыгивая на ходу, увел Жанну в зал.

— Не устала? — поинтересовался, заглядывая ей в лицо.

— Да нет, это все несложно. Но ты все-таки дай кому-нибудь, кто понимает, договор почитать. А то втиснут какую-нибудь строчечку мелкими буквами, а потом и денег не заплатят. Скажут — это была благотворительность, и вы за это сами расписались.

— А тебе будет жалко, если меня кинут? — широко улыбнулся Миша.

Странно — уже который раз Жанна не улавливала в Мишиной улыбке того, присущего только ему чувственно-хищного отблеска. Или он действительно полностью принял отставку и теперь воспринимает Жанну только как коллегу и хорошую знакомую? Или это реакция на удачные переговоры и радужные перспективы?

— Мне жалко того, кто тебя кинет, — не смогла не укусить его Жанна.

— Правильно. Потусуемся чуток, если ты не торопишься?

Они еще что-то пили, сидя у стойки, Миша представлял ее — как подругу — каким-то людям, чаще немолодым. Жанна еще пару раз говорила по-английски, раздавала и собирала визитки. Декоративные блондинки, присутствовавшие при этих беседах, ревниво оглядывали ее, кисло улыбались и помалкивали.

«Обаяние иноговорения не заменишь ни диетой, ни окраской», — расслабленно подумала Жанна, ловя недовольный взгляд очередной анемичной кисульки.

— Ну, чего — едем домой? — спросил ее Миша, когда было уже около одиннадцати вечера.

— Да, если ты закончил свои дела, можно шабашить и — по хатам.

Жанна постаралась невзначай дать понять, что она здесь на работе, а дома у них — на разных улицах. Она не видела выражения его лица, потому что Миша смотрел в зал, как бы прикидывая, все ли он сделал, что хотел.

«Понял намек?»

— Да, поехали, — сказал он никаким тоном. «Похоже, да. Понял».

Жанна сползла с барного стула.

— Слушай, Дареев, а ты и шустрый — как электрический веник…

Жанна и Миша дружно повернулись на голос. Рядом стояли двое парней, неуловимо друг на друга похожих — в черных костюмах, спортивные. Короткие стрижки лишь подчеркивали откровенно низкие лбы. С ними был человек постарше, внимательно следивший за всеми, и за ними с Мишей тоже.

«Ага, это и есть конкуренты!»

— А нешустрые в нокдауне валяются, — с вызовом ответил Миша.

— Против лома нет приема, — скривился один из молодых.

— Есть. Просто не все его знают, — отреагировал Миша.

— Миша, пойдем, — позвала Жанна, отойдя уже метра на четыре. — На вас обращают внимание.

Действительно, несколько человек — а зал был все еще многолюден, — повернулись в их сторону.

— А это кто еще? — мотнул головой в сторону Жанны один из троих.

— Это мой личный переводчик.

— Хорошо жить стал, смотрю.

— Миша, — опять позвала Жанна, и он, смерив троицу презрительным взглядом, пошел за ней.

— Это те, у которых ты отбил турка? — поинтересовалась Жанна, уже идя с Мишей к автостоянке.

У нее вдруг заныло под диафрагмой. К чему бы это?

— Да вроде нет… Никому ж не заказано предложить сотрудничество.

— Но не у всех так кстати появляется личный переводчик, — лукаво улыбнулась Жанна.

— Типа того, — ухмыльнулся он.

— …Поедем поскорее — мне что-то не по себе. — Жанна поспешно села в машину.

— А куда торопиться? — опять расплылся Миша.

— Я устала. Вроде шестой рабочий день у меня.

— Да сейчас…

Миша, видимо все еще пребывая в эйфории, не торопился выехать со стоянки, только лениво вставил ключ зажигания.

— Миша, — начала нервничать Жанна, — я выполнила свои обязательства. Выполни свои и отвези меня домой.

Откуда-то издалека к Жанне быстро, поспешно, словно стараясь ее нагнать, приближалось что-то огромное и страшное, неподъемное и неотвратимое — какой-то один большой лангольер, посланный лично за ней… Раньше такого никогда не бывало.

— Ах да, извини… Не сообразил.

Миша, нарочито не торопясь, полез во внутренний карман пиджака, нащупал и вынул бумажник.

— Миша, это потом! Пожалуйста, ну поедем! Поедем!

— Ну дай расплатиться-то…

Жанна почувствовала, что ее уже начинает колотить этот ее приступ безотчетного страха. Миша, мило улыбаясь, смотрел на нее с преувеличенным интересом, тщательно отсчитывая купюры.

— Миша, — слыша, что уже срывается на крик, — пожалуйста, поедем! Эти ребята сейчас

' придут сюда!

— Ну и что? Пусть приходят, — выпятил губу чемпион. — Неужели я не смогу защитить тебя?

— Я не хочу, чтобы меня защищали! Я хочу, чтобы мне не угрожали! Поехали отсюда!

— Ой, ты сейчас такая смешная, — заметил Миша, протягивая ей несколько «зеленых», — губки так трясутся… слезки капают…

Жанна чувствовала, что по лицу уже текут горячие потоки.

«И ему это смешно?! Мои страдания — это смешно?!»

— Поедем, поедем! Пожалуйста, поедем! — уже в голос рыдала Жанна, стуча кулаками в переднюю панель.

— Машину мою ломать не надо, а? — досадливо начал Миша. — Она больших де…

И тут с оглушительным треском на Мишиной машине разлетелось заднее стекло. Фонтан осколков засыпал салон, краем глаза Жанна увидела, что кто-то пытается открыть дверь с ней рядом. Она мертвой хваткой вцепилась в рукоятку, одновременно пытаясь упрятать голову куда-нибудь пониже. То слепое, вязкое и тяжко-непреодолимое, приближение чего она почувствовала, как раз проходило над ней, обдавая могильным холодом и все глубже вдавливая в кожаное сиденье. Кажется, она краем уха слышала крики, вой сирены, еще какой-то шум и ругань, топот ног…

— …Прекрати истерику, ну!

Жанна с трудом выкарабкивалась из остатков этой массы, которая только что чуть не поглотила ее. Она еще не могла сдержать рыданий, но уже чувствовала, что они едут по ночному шоссе, очень быстро, что Миша жутко зол, раздражен и раздосадован.

Прохладный воздух, теперь продувавший «джип» насквозь, чуть успокоил Жанну. Подняв голову, она с запоздалым ужасом увидела, что в относительно целом лобовом стекле красуются два пулевых отверстия.

Жанна трясущимися руками отыскала в сумочке платок и вытерла глаза.

— В нас что… стреляли?

Миша не ответил, сосредоточась на дороге.

— Я спрашиваю — в нас стреляли?

— Да, да! — рявкнул Миша. — Стреляли…

— О господи, я знала, знала, что так будет!

— Да что ты знала!.. Знала она, — зло и грубо пробормотал он.

Слезы у Жанна все никак не останавливались, но отчаяние и страх постепенно откатывали, оставляя гулкую пустоту.

— Я же всегда знаю, что что-то должно случиться, и просила тебя ехать! Я же тебя умоляла! Почему ты не послушал?

Платок уже был мокрым и черным от смывшейся туши.

— Хотел разобраться с этими придурками, — сдавленно нехотя ответил Миша, резко тормозя на светофоре — они уже въехали в Москву.

— Почему это надо было делать при мне? Я же просила, просила уехать!

Жанне снова захотелось расплакаться, но она сдержалась. Из автомобилей рядом за ними наблюдали какие-то люди. Один ловил их в камеру мобильника.

Жанна увидела, что разбито не только заднее но и левое боковое стекло. «Еще бы — вдрыз побитые едем… В милицию не хватало попасть».

— А я вот взял и не уехал, — наконец ото звался Миша.

— Да, и тебя, кажется, очень позабавило мое состояние? Хороша благодарность за помощь, ничего не скажешь!

Миша слегка дернул головой и не ответил. Скорость пришлось сбросить — город будто и не собирался ложиться спать, движение было весьма активное.

До дома они доехали молча. Миша не счел нужным даже извиниться.

У подъезда Жанна быстро выскочила из «джипа» и, хотя ноги у нее были абсолютно ватными, мигом взвилась к себе на этаж. Ключи, как водится, долго не находились, и, когда она попыталась закрыть за собой дверь, ощутила сопротивление — Миша решительно двинулся вслед за ней в квартиру..

— Давай поговорим…

— О чем? Как забавно у меня губки дергаются и слезки текут? Смешно, да? Еще не налюбовался? Скотина…

Жанна вдруг ясно вспомнила выражение Мишиного лица — он так старался выказать ей свое презрение, так веселился…

— Ну, извини…

«Ах, вот и сподобился!»

— Никаких извинений — убирайся раз и навсегда! Я пыталась сохранить элементарно приличные отношения, но ты и это сумел изгадить. Ведь сумел!

— Ну, извини, пожалуйста, извини! Я прошу у тебя прощения!

Миша чуть не сложился пополам, говоря это.

— Вот и я так же тебя просила — поедем, поедем…

Жанна зашла в комнату и скинула жакет. Заметив, что в парче и перышках застряло несколько мелких осколков, она решила отнести вещь в кухню.

— Что? — озадачился Миша, увидев ее в лифчике и с жакетом в вытянутой руке.

— Ничего, просто под обстрел я попала — стеклышки вот и понастряли… Плакал мой натуральный Лакруа.